Людмила Астахова - Волчьи игры

— Чего надо? — спросил он.

Есть такой тип людей, для которых вежливое приветствие и обращение «сударь» есть прямое приглашение к мордобою. Им почему-то кажется, что воспитанность — это нечто сродни заразной болезни, ослабляющей настоящего мужчину. Что-то вроде гонореи. И чтобы самим не заразиться, грубят и тут же лезут в драку. И очень удивляются, встречая достойный отпор. Прежде чем испустить дух.

— Поговорить надо, дядя, — заявил тот, кто как раз и относился к вышеозначенному типажу человечьей породы — тощий, мосластый полукровка.

Его сотоварищ — чистокровный диллайн — подтвердил эти слова энергичным кивком.

— Говори.

— Значит, так, дядя. Мы первые на «Президентский ссудный» глаз положили. Ничего тебе, дядя, не обломится от куша, понял?

— Судя по твоей физиономии, шуриа у тебя в роду не было, стало быть, дядюшкой звать меня не следует. Ты мне не племянник. Это — раз, — рассуждал вслух Джэйфф. — И чтобы ты знал, зверя берет не тот, кто первый пришел, а тот, кто сильнее. Это — два.

Полукровка побагровел от злости.

— Но я сегодня сытый и добрый, а сильные, когда они сыты, бывают щедрыми. Я жадничать не стану, могу и поделиться. По-честному, на троих. Это — три.

И поглядел на собеседников, по-особенному сощурившись, по-шуриански. В былые времена взгляд этот действовал на оппонентов зачастую сильнее, чем ихинца, приставленная к самому дорогому. Причем и на своих, и на чужих.

— А ты откуда… э… такой взялся? — спросил диллайн.

— Издалека. Попутным ветром принесло. Северо-западным.

— Так ты — шуриа?

Мысленно Джэйфф задался вопросом, хорошо это или плохо, что его будущие компаньоны так «умны», «догадливы» и «сообразительны»? Но насмехаться над ними не стал. Напротив, придал своей помятой роже серьезное выражение. Видят Великие Духи, это было самое сложное!

— Точно! Он самый. Настоящий.

И для наглядности перекинул косу за спину.

— Фирсвитский или ролфийский? — уточнил полукровка подозрительно.

— Свой собственный. Шурианский, — оскалился Элир.

Еще не хватало, чтобы потом где-то всплыла история про засланного с Шанты разбойника, грабившего банки в Идбере. Тем паче, ограбить «Президентский ссудный» Джэйффу хотелось по личной инициативе. Можно сказать, из любви к искусству.

— Мы тебя сразу засекли, дя… — собеседник осекся. — Короче, в долю мы тебя, может, и возьмем, но сначала скажи, что ты умеешь делать.

— Убивать! — радостно сообщил Элир. — Пытать, жечь, резать, стрелять…

Он и вправду все это мог и умел, и еще много чего такого… э… неаппетитного. Но поведать обо всех своих знаниях и умениях Джэйффу не дали, а тут же предложили взять на себя устранение банковской охраны, состоящей из двух мордоворотов, прохаживающихся перед парадным входом, и еще трех внутри здания.

«Значит, собираются сделать самую опасную и грязную работенку руками глупого шуриа, а потом от него избавиться», — догадался бывший рилиндар. Не слишком изящное решение, зато единственно верное. Лет триста назад он бы сделал то же самое. Зачем делить на три то, что так замечательно делится на два? Он присмотрелся к диллайн повнимательнее.

«О! Ну так и есть! А лимонноглазый-то у нас из завзятых любителей целых простых чисел, целое ему ближе половины». И ведь нельзя не согласиться с такой логикой! Джэйфф Элир тоже очень любит все и сразу.

— По рукам, ребятки. Я уберу охрану, а вы займетесь кассой.

За грядущий и неотвратимый, как рассвет, идущий вослед за ночью, успех предприятия следовало немедленно выпить.

— Эй! Хозяин! Пива для моих друзей! Лучшего! — крикнул рилиндар.

И подумал, что невежество людское, в сущности, очень удобная штука. Кабы не оно, то кто-то из вновь обретенных «друзей» непременно вспомнил бы, что с шуриа вообще лучше не связываться. Особенно когда речь идет о больших деньгах и романтических планах их потратить. Мечталось же Джэйффу о черной шелковой рубашке и широкополой шляпе, а также о дюжине серебряных браслетов и юфтевых сапогах. А если уж шуриа размечтался, то делиться добычей он точно не будет. Тут детям Хелы до детей Шиларджи еще расти и расти.

Как выяснилось, будущим коллегам хотелось не только денег, но и славы. А как это сделать? Конечно, устроить налет на банк средь бела дня. Свежая мысль, но Джэйффа такой план не устраивал категорически. Славы у шуриа имелось в избытке, чего не скажешь о деньгах.

— А может, все-таки ночью? — попытался он переубедить подельников.

— Нет! Ночью внутри всегда есть охрана. И главное, сволочи, не спят, — возмутился диллайн. — И как мы откроем замки в хранилище? А? Там же запоры стоят амалерские, а решетки так и вообще из Ролэнси.

Джэйфф пожал плечами.

— Наверное, им хорошо платят. А если платят хорошо, то значит, есть что стеречь неусыпно. А? Как мысль?

Безупречная логика шуриа налетчиков потрясла до глубины души. В их взглядах так и читалось: «Ух ты! Умный! Стал быть, стрелять надо в спину».

— Меня зовут Эрвэлин, а тебя?

— Тип с бабьими косами, — ответствовал шуриа безмятежно.

— Обижаешься? — насупился полукровка.

— Нет.

Зачем запоминать имена тех, кто скоро попытается тебя предать и убить, тем паче на них обижаться?

Налет решено было совершить через день, что Джэйффа устраивало во всех смыслах. В это время он собирался быть уже далеко от Рамсила. Посему, согласившись с планом своих навязчивых сообщников и всецело поддержав их начинание, шуриа под самым благовидным предлогом отправился в банк. Его, конечно, выгнали взашей, как всегда поступают с подозрительными личностями в одежде явно с чужого плеча, учиняющими в приличном заведении скандал. Но управляющего господина Варни, прибежавшего на шум и приказавшего охранникам надавать бродяге-шуриа по ребрам, Элир запомнил в лицо. Наверняка жизненный путь этого белокурого красавчика с пышными усами был устлан женскими сердцами и прочими мелкими радостями, но и ему суждено было прерваться рано или поздно. Что поделаешь — люди смертны. Встреться господин Варни с бывшим рилиндаром на несколько веков раньше, да еще в вечерних сумерках, и эта встреча стала бы очень запоминающейся, но последней. Но убивать много людей Джэйффу не хотелось. Ему, собственно, никого не хотелось убивать. Джезим опьянил его, но не до такого состояния, чтобы шуриа не понимал одной простой вещи — убийцу будут ловить тщательнее, чем грабителя. Нужно ли Джэйффу Элиру так осложнять себе жизнь, когда веселье только-только началось? Вовсе нет.

Господин Варни остался жив, и шуриа не исключал, что когда-нибудь к банковскому служащему вернется интерес к женщинам. Но ключом от хранилища пришлось делиться. Стоит собственная жизнь какого-то паршивого ключа или нет? Джэйфф ни на миг не усомнился, что стоит.