Юрий Никитин - Истребивший магию

Волхв посмотрел на небо, на горы, лицо стало мрачным.

– Вернемся, – произнес он. – Надеюсь, мы уже достаточно наследили.

Она спросила настороженно:

– Это как?

– Оставили следы, – пояснил он.

– Зачем нам оставлять следы?

– Чтобы меня отыскали, – пояснил он.

– Кто?

– Враги, конечно.

Она вздрогнула, но заставила себя улыбнуться.

– Да, у тебя должно быть много врагов.

– Даже больше, – заверил он, – чем ты думаешь.

Вернувшись на постоялый двор, он сразу поднялся наверх в их комнатку. Барвинок поскрипела, но подчинилась, хотя хотелось сперва посидеть в зале, где мужчины едят и пьют, пусть этот угрюмый молчун увидит, как на нее смотрят, хоть что-то да поймет.

– Спать, – буркнул он. – Думаю, если меня не отыщут ночью, утром пойду искать сам.

– Ты злой.

– Ага. Кто не спрятался, я не виноват.

– Сразу с утра? – спросила она. – Мы только прибыли… А город такой огромный, ты и трети не успел осмотреть…

Он сдвинул плечами.

– Зачем? Еду мимо и дальше. Это тебе больше никуда не нужно… А говоришь так, будто тяну тебя с собой. И вообще… оставь эти замашки избалованной дочери знатного князя.

Она села за стол, тряхнула головой, освобождая пышные волосы от множества заколок.

– Князя? Знатного?.. Откуда ты взял?

– Да больно из тебя выпирает, – буркнул он. – А теперь падай и спи. Утром меня уже не увидишь.

Она возразила:

– Я что, сплю, как бревно? Прости, это не мое дело, конечно, но… зачем ты это делаешь?

Он не уловил такой быстрой смены разговора, в недоумении смотрел, как она собирает и складывает в кучку заколки.

– Что именно?

– Уничтожаешь источники магии. Вернее, хранилища.

Он поинтересовался:

– А если подумать? Ты же неглупая, хоть и красивая.

– Наконец-то сказал что-то приятное женщине!

Он тяжело сел на край кровати, сдвинул плечами.

– Ты сама знаешь, что неглупая. Редко кто даже из мужчин сумел бы сразу определить болезнь и так умело вылечить жителей всей деревни. Без всякой магии.

– Да нет, я о другом…

– О чем?

– Ну вот, сказал приятное, а теперь сам не понимаешь! Для женщины куда приятнее быть красивой, чем умной.

Он отмахнулся.

– Ерунда. Если умная, то и красивая. В смысле, умная всегда сумеет стать красивой.

Она раскрыла рот, чтобы возразить, видно по ней, но поперхнулась от другой влетевшей в рот мысли, закашлялась, махнула рукой.

– Сам не догадываешься, – сказала она нехотя, но явно стараясь сгладить раздражение, – насколько ты прав. В самом деле, умная сумеет стать красивой, если постарается, какой бы ни была раньше. А вот дура…

Он пробормотал:

– Ну, если дура красивая, то она все равно некрасивая. Женщина должна быть умной, мне так кажется. И сильной. Тогда она и красивая.

Она посмотрела на него в удивлении, как если бы лошадь вдруг начала рассуждать о мудрости.

– А ты рухнул с какого дуба? Все мужчины боятся умных женщин!.. А сильных – тем более.

– Я не боюсь, – буркнул он.

– Правда?

– Правда. Они мне вообще не встречались.

Она опустила подбородок на стиснутые кулачки. Глаза ее с таким изумлением обшаривали его лицо, что он ощутил неловкость.

– Ладно, – произнесла она после паузы, – ты довольно ловко ускользнул от вопроса.

– Какого?

– У тебя что-то с памятью? Я спросила, зачем ты уничтожаешь источники магии! Можно бы разом накормить этих несчастных, выстроить… нет, мановением руки создать им жилища.

Он буркнул:

– Ну, положим, подземный ручеек слишком мал, чтобы накормить хотя бы большое село, тем более – город. Да еще создать им жилища!

– Не увиливай, – уличила она. – Ты скажи!

Он зевнул, потянулся.

– Это слишком долгий разговор. Слишком. А сегодня день был тяжелым. Давай лучше спать. Ты уверена, что не хочешь ко мне?

Она фыркнула.

– Ни за какие пряники!

– Хорошо, – ответил он с улыбкой. – Тогда марш в постель и спи. Носом к стенке.

Она сделала вид, что раздумывает и колеблется, хотя внутри все от радости скачет и ходит на ушах, настало ее время, сейчас они как раз на том поле, где растет ее трава, где она умеет и рвать, и щипать, и косить, сказала медленно и размышляюще:

– Нет, так не совсем правильно…

– Что?

– Ты среди нас двоих, – сказала она с прежним колебанием в голосе, – ведущий… Значит, тебе и спать на кровати.

– А ты?

– Я тут, – заверила она, – никуда не уйду. В этой же комнате! Только на другом конце.

Он поморщился, комнатка тесная, любой другой конец – это на расстоянии вытянутой руки от кровати. Ночью встанет, обязательно наступит на нее в потемках.

– А если ночью придет это нечто? – поинтересовался он хмуро и без тени иронии.

Она ответила храбро:

– Я завизжу, ты проснешься! И убьешь.

Он снова поморщился.

– Ну вот сразу «убьешь»… Какая ты кровожадная. Это потому, что мелкая? Крупные люди всегда добрее. Ладно, спи на полу, если так хочешь.

Она умолкла, обиженная и даже оскорбленная до глубины души. Снова он повел себя неправильно. Должен был долго отказываться, предлагать кровать ей, а он, дескать, ляжет на полу, он мужчина, обязан уступать слабой женщине… ну пусть не слабой, если она так возражает, то красивой, даже прекрасной, и грудь у нее в порядке… нет, про это не надо, слишком явно, в общем, должны долго уступать друг другу и настаивать, даже горячиться, потом ее озарит внезапное решение, и она скажет деловито, что в таком случае ладно уж, лягут вместе, кровать достаточно широкая, чтобы спать, не прикасаясь друг к другу.

Олег начал раздеваться, она поспешно отвернулась. Потом под ним заскрипела и застонала кровать, Барвинок медленно повернула голову. Он уже повернулся к ней спиной, широкой, как дверь, в могучих мышцах, узким клином уходящей к пояснице, закрытой одеялом.

Она задохнулась от возмущения, когда он с великим облегчением вздохнул и укрылся одеялом. Ничего у тебя не выйдет, сказала она мстительно. Надеешься, что ночной холод заставит меня подползти к тебе, прижаться? Ты обнимешь меня крепче, якобы согреть, прижмешь, а там наше животное начало возьмет верх над разумом…

Грубый ты и примитивный, мелькнула мысль. Ничего не понимаешь… Мужчины все грубые. Может быть, отчасти за это женщины их и любят? Что у них есть то, чего недостает самим женщинам: тонким, нежным, деликатным, чувствительным, благородным, отзывчивым, ласковым…

Она медленно и красиво сняла через голову рубаху, неужели этот чурбан не догадается сделать вид, что забыл что-то спросить важное, и не повернется, сейчас самое время, рубашка у нее на лице, что-то застряло, ах да, забыла расстегнуть пуговицу, в этой позе с поднятыми руками она выглядит особенно мило и беззащитно, мог бы все увидеть и повосхищаться, а то и оценить, пень бесчувственный.