Юрий Никитин - Истребивший магию

– Верят, – согласился Олег, – пока что. Но когда-то перестанут. Мы должны приближать это время, а не потакать слабым и неумным.

Гадальщик покачал головой.

– Не перестанут.

– Не сегодня, – согласился Олег, – но когда-то?

– Никогда не перестанут, – возразил гадальщик. Она видела, что он боится спорить с Олегом, однако и соглашаться не позволяет гордость. – Люди не меняются, Богоборец.

– Сами нет, – сказал Олег, – но их можно менять.

– Пока что это никому не удавалось, – сказал гадальщик. – И не удастся.

– Их нужно просвещать, – сказал Олег, – а не наживаться на их невежестве.

– Они сами жаждут быть в невежестве, – возразил гадальщик. – Грамотных не любят, сам знаешь. Зато красивую дурость всегда предпочтут правде. Любую правду затопчут, когда к красивой брехне бросятся.

– Когда-то перестанут бросаться.

– Никогда, – заверил гадальщик.

– Так и останутся идиотами?

Гадальщик посмотрел почти с сожалением:

– Где ты видел, чтобы люди поступали по уму? Ими всеми двигают страсти, страстишки, заблуждения, суеверия, желания, хотения. Что твоя магия дает? Счастье?.. А моя обещает о-о-о-о-громное счастье. Такое огромное, что ни в одни ворота не влезет.

Олег бросил резко:

– Но моя в самом деле дает!

– Ну и что? А моя намного больше… обещает. И человек пойдет за моей, потому что вера в чудо лежит в нашей природе. Каждый хочет без труда вытащить рыбку из пруда. В этом твое поражение, Олег. Ты всегда ставил на разум человека, но человек – тварь неразумная. И разумных поступков от него ждать – что козла доить.

Олег развел руками:

– Другого человечества у нас нет. Я предпочитаю тащить и подпинывать хоть такое, чем махнуть рукой и жить, пользуясь его дуростью.

Гадальщик, как видела Барвинок, настолько чувствовал себя правым, что перестал страшиться волхва, хотя Барвинок не понимала, почему его вообще следует бояться.

Олег покачал головой:

– Прощай. Рано ты сдался.

Барвинок все-таки уловила вздох облегчения со стороны гадальщика, когда они пошли прочь.

Глава 6

На соседнем перекрестке народ толпился возле наперсточника. Барвинок с детства знала эту игру: под один из трех наперстков кладется горошина, нужно быстро так подвигать наперстки, меняя местами, чтобы запутать наблюдающих.

В нее играют во дворах, в доме, на улицах, а самые ловкие сделали это работой: кто угадает – получает монету, кто не угадывает – отдает две.

Казалось бы, невыгодно, но все так уверены, что угадают, что снова и снова вступают в игру, тем более что у профессионалов-наперсточников правило: менять местами наперстки не больше трех раз. Ну как не запомнить, где горошина!

Олег посмотрел брезгливо как на самого наперсточника, так и на галдящих возбужденно людей, потные и с горящими глазами, сжимают в ладонях монеты, делают ставки, орут, толкаются…

Барвинок посмотрела на них, на волхва, спросила воинственно:

– И здесь тебе не так?

Он пробормотал задумчиво:

– Войну, что ли, затеять?.. Враз эта дурь вылетит… Или саранчу напустить…

– Ты что? – вскрикнула Барвинок. – О чем ты?

– Да клин клином, – ответил Олег. – Жаль, иное лекарство горше самой болезни.

– Ты их ненавидишь, – определила Барвинок. – Я же вижу. Откуда в тебе столько злости? Лучше бы орал и ругался. Несешь в себе океан злобы… Смотри не споткнись! А то выльется, отравит полмира… Это же просто люди, нормальные, не преступники…

– Они могут стать лучше, – отрезал Олег.

– Могут, – согласилась она. – И что?

– Значит, – сказал он еще резче, – должны!

Она вздохнула и возвела очи к небу.

– Скажи, – спросила она неожиданно, – ты готов их убить всех?

Он посмотрел на нее в некотором удивлении:

– А этих за что?

– За то же самое, – сказала она. Увидев, что волхв не понял, сказала терпеливо: – Они верят в удачу! Они жаждут чуда… ну не чуда, а того, что именно вот он угадает, под каким наперстком горошина, и сразу станет богатым. Они хотят получить, как и все люди жаждут, много и сразу… не истязая себя тяжким и долгим трудом.

Они уже прошли мимо, но Олег остановился, оглянулся. На лице проступило суровое выражение, а она, испугавшись, что странный человек в самом деле послушается ее подсказки, с силой потянула его за рукав.

– Пойдем-пойдем, здесь ничего интересного!

Он пошел нехотя, но еще дважды оглянулся, и она видела, что его мысли заняты наперсточником и толпой вокруг него.

Несмотря на вечер, торговые лавки все открыты, Олег прошел мимо целого ряда, лицо становилось строже и серьезнее, Барвинок с жалостью видела, как в зеленых, как молодая трава, глазах растет тоска. На него заглядываются все женщины, от подростков до зрелых матрон, другой бы шел петухом, горделиво и хвастливо поглядывал бы по сторонам и выбирал самых лакомых для утех, а этот даже непонятно о чем думает.

– Богатый базар, – заметила она громко. – Как думаешь, в других городах есть что-то подобное?

– К сожалению, – буркнул он.

Она переспросила:

– Что к сожалению? Есть или нет?

– Есть, – сказал он тоскливо и пояснил тяжеловесно: – Если бы только в этом городе! Тогда можно бы залить огнем с неба… или опустить на дно озера, чтоб никто не выбрался…

Она ахнула.

– О чем ты говоришь? Что тебе не так?

– Посмотри, – буркнул он, – чем торгуют.

Она бросила взгляд на широкий прилавок лавки, мимо которой шли. Все то же самое, что и в других: изделия местных умельцев, кое-что из привозного, а еще множество амулетов на все случаи жизни, от самых дешевых до очень дорогих.

– И что? – переспросила она в недоумении. – Так везде, ничего особенного!

Он вздохнул:

– В том все и дело.

– В чем?

– И что ничего особенного, – пояснил он, – и что так везде.

– А должно быть?

– Должно, – громыхнул он так, что прохожие отскочили в испуге, – должно быть не так! А так быть не должно.

Она не решилась донимать вопросами, он злится, когда приходится объяснять нечто ему хорошо понятное и ясное, никак не может понять, что другие не видят того, что происходит в его перевернутых мозгах, и не могут ему помочь выправить странные мысли, чтобы стал здоровым, как и все.

Окончательно его добила огромная толпа народу на главной городской площади. Некогда просторный луг, оставленный для выпаса общественного скота, заполонили возбужденно галдящие мужчины, женщин почти нет, а те немногие, что пришли, держатся стеснительно сзади и только с мольбой поглядывают на мужчин.

Барвинок впервые столкнулась с таким видом развлечения, как она сперва решила, подпрыгивала и заглядывала через головы, как там раздают металлические кружочки с выдавленными цифрами. Один из мужиков, которому напрыгнула едва ли не на плечи, оглянулся, на нее посмотрел с улыбкой, но увидел Олега, и улыбка исчезла.