Точка Бифуркации XII - Дейлор Смит
— Какая интересная встреча… — отозвался я, будучи явно недовольным видеть презренную морду Пожарского, который, как выяснилось, всё-таки остался жив.
Причём «недовольным» — это было мягко сказано. Ненависть к этому ублюдку за всё то, что он сделал против моей семьи и меня самого, стала быстро наполнять мою грудь.
Да что за день-то такой⁈ Сначала не удалось разобраться с Наумовым, затем эта принцесса с её странным заигрыванием, а теперь вот это. Собственно, а когда вообще государю стало известно, что Пожарский остался жив?
Все присутствующие в кабинете однозначно почувствовали напряжённую атмосферу.
— Начать хотелось бы с небольшого объявления, — выдержав небольшую паузу, начал император. — Князь Светлицкий Аристарх Генрихович в текущей войне выступает на нашей стороне. Уже сейчас его воины усиливают наши стратегические объекты и военные базы. Это стоит иметь в виду и не удивляться наличию его людей со светлым даром на наших объектах.
Я медленно перевёл взгляд на князя. Тот сидел ровно, руки сложены перед ним, лицо оставалось непроницаемым. Только глаза чуть сузились, когда император заговорил о его людях.
— Могу я рассчитывать, что меня посвятят в подробности этого союза и внезапных изменений? — совершенно спокойно и серьёзно произнёс я, поочерёдно оглядывая императора и светлого князя.
Монарх со Светлицким на мгновение переглянулись, после чего Романов коротко кивнул, и князь, повернувшись ко мне, произнёс:
— Не желаю посвящать вас во внутренние дела и проблемы своего рода, компетентные органы в курсе, поэтому скажу кратко: с Вильгельмом мы более пятнадцати лет с большим трудом поддерживаем некоторые связи. Брат меня ни в какие свои планы не посвящал, и к этой попытке госпереворота ни я, ни мои люди отношения не имеем.
Сказанное с трудом укладывалось в голове, но с учётом того, что напрямую врать одарённый не мог, приходилось хоть и с некоторой опаской, но верить. Уж надеюсь, император, в своих со Светлицким диалогах, задавал ему более серьёзные и однозначные вопросы, которые не оставляли шанса князю на какую-нибудь подлость. Вдобавок, в пользу светлого говорило и то, что он на удивление не пылал желанием меня убить. Судя по лёгкой, едва-едва заметной дымке, которая всё же слегка проявилась во время его речи, я этому человеку максимум что был немного неприятен. Хотя со светлыми в этом плане нужно быть всегда осторожнее — у этих мне далеко не товарищей очень хорошо была развита артефакторика, в связи с чем слепо доверять своей дымке я не собирался.
— Что ж, — произнёс я, отведя глаза в сторону монарха. — Раз Его Величество вам верит, значит, на то есть основания. Я вас услышал.
На этих словах я перевёл взгляд на Пожарского — того, кого увидеть здесь я точно не ожидал. За долгие месяцы я уже как-то свыкся с мыслью, что он мёртв. А оказывается, что этот мерзкий ублюдок выжил и теперь каким-то образом вновь появился на политической арене.
— Признаюсь, не думал, что можно меня сегодня ещё чем-то удивить, но у вас это определённо получилось. Как здоровье, Геннадий Семёнович? — бросил я ему, чувствуя, как в груди нарастает волнение.
— Не жалуюсь, — отрезал Пожарский, без тени дружелюбия.
Император, словно пытаясь сгладить потенциальный конфликт, вступил в разговор:
— Благодаря Геннадию Семёновичу, мы смогли получить очень важные разведданные из штабов мятежников. В том числе, благодаря князю была добыта информация о планирующейся в твой, Алексей Михайлович, адрес провокации и многое другое.
Пытаются умаслить — первое, что пришло на ум в этой ситуации. Значит, не хотят, чтобы я его убивал. Впрочем, я свои подобные желания афишировать уж точно не планировал и благодарности к этому подонку тоже не испытывал. Во-первых, справился бы и без него, а во-вторых, делал он это всё не для меня или короны, а исключительно для того чтобы подлизаться к Романовым и частично перед ними реабилитироваться. Что, судя по всему, в итоге уже и произошло.
К слову, в эту минуту волей-неволей вспомнился самый первый день мятежа, когда меня «посадили» в тюрьму, чем и спровоцировали врага на начало своей операции. А ещё, я тем самым понял, как давно во дворце известно о том, что Пожарский выжил.
— Прекрасная работа, — сдерживая нотки сарказма в голосе, ответил я, коротко кивнув на сказанное.
Возникла неловкая пауза. Складывалось ощущение, что я вёл себя несколько иначе, чем от меня ожидали, отчего Пожарский с императором молча переглянулись.
— Сейчас есть хорошая возможность решить все вопросы между враждующими сторонами и выйти на мирное соглашение, — неспешно произнёс Романов, переведя взгляд на меня.
Ха! Хера-с два вы от меня это получите! Сдерживать безэмоциональную маску на лице стало заметно труднее.
— Со всем уважением, Ваше Императорское Величество, но не далее чем полгода назад я в вашем присутствии уже заключил такое соглашение с родом Пожарских. И меня в нём всё устраивает. Надеюсь, Его Светлость не станет отрицать легитимность принятых его дочерью решений и договоров?
В финальном соглашении между нашими родами, где гарантом и свидетелем выступал император лично, был один очень интересный пункт. А именно, с Инной Геннадьевной было чёрным по белому оговорено, что каждый из нас обязуется не предпринимать никаких действий, которые могут поставить под угрозу жизнь друг друга или на тот момент официально живых членов наших семей, а также наших будущих детей. Последняя оговорка очень сильно не нравилась княжне, но я её настоятельно пропихнул в соглашение, на котором в итоге всё-таки встали заветные подписи.
Думаю, князь Пожарский договор этот очень даже внимательно читал и был прекрасно осведомлён обо всех нюансах. Отсюда и желание этот момент переиграть.
— Соглашение, которое было заключено с моей дочерью, во многом мне очень не нравится и имеет ряд изъянов, которые я бы хотел исправить, — кисло пояснил Пожарский. — Но да, разумеется, оно в силе.
— Значит, — спокойно отозвался я, — на этом пока и остановимся.
Затем, чуть расслабив плечи, я повернулся к императору и продолжил:
— У меня есть несколько важных докладов, которые я обязан сообщить Его Величеству и Его Высочеству наедине.
Император коротко кивнул, не став возражать моему решению, и Пожарскому, что бы он там себе ни планировал в своём воображении, пришлось с этим смириться.
«Господин!» —
