Вечное Царствие - Грэнди С
— Где он? — захлебываясь в слезах, спросила Василиса.
— Он со Снегурочкой. Воюет на стороне Марьи Моревны. Послушай, Василиса, и не о таком ты еще можешь узнать, коли станут нам доступны все документы, которые хранятся в этом кабинете. Но, ты послушай, Гвидон оттуда… он всесилен. Но тама. Зуб даю, что тама — он ничто. Помоги мне свершить свой план. Повоюй на стороне Кощея. Да подольше битву затяни. Марья со мной в сговоре, тоже время потянет. Мне нужно, чтобы взор Гвидона был устремлен только на эту битву. И лишь тогда все получится.
И поведал Дед Мороз все свои планы Василисе и остальным. И слушали они его с открытым ртом. Даже просто поверить в замыслы его казалось сумасшествием. Произносить вслух да и в мыслях — страшно.
— Премудрой меня с этого дня уже не назвать, коли я поверила во все твои россказни, дед, — вздохнула Василиса, — ежели все правда, то я с тобой. Здесь хотя бы больше не скучно.
Она вытерла слезы и, развернувшись на пятках, быстрым шагом направилась в сторону выхода.
— Госпожа, — окликнул ее Григорий, — вы ему верите?
— Делай, как он просит, — бросила она в ответ.
Дед же сунул Настеньке бумажку:
— На вот. Передай внученьке моей.
Что там было написано, подглядеть не удалось.
* * *
Василиса хорошо понимала сомнения Григория. Россказни Деда Мороза напоминали бред пьяницы в горячке. И харизматичность старика недостаточна, чтобы царевна безрассудно бросилась исполнять все его поручения. Пожалуй, если бы не ее собственные попытки узнать больше о Вечном Царствии — она не поверила бы.
Во-первых, вход в кабинет находится в Студеной долине. Не мудрено, что любые Дед Мороз и Снегурочка могли также случайно упасть в яму и раскрыть секрет Вечного Царствия. Или же приблизиться к тайне. Поэтому Гвидон их и убивал. Возможно, делал это чужими руками. Тогда становится понятны мотивы Лебедушки. Он ее охмурил, да так, что она оказалась готова и замарать руки ради него. А Гвидон… что Гвидон. Все-таки он тоже мужчина со своими потребностями. Использовал во всех смыслах жалкую девчонку
Во-вторых, Василиса читала составленные предыдущей Василисой записи о князе Гвидоне. Однако при ней самой никакого Гвидона никогда не было. И чтобы он умирал, она никогда не слышала. Но факту сему не придавала значения, сейчас же: мысль о том, что некто вышестоящий наградил князя новой силой и поставил следить за Вечным Царствием — казалась очень разумной.
В-третьих, все живущие здесь чувствовали: Вечное Царствие — живое. Бог — настоящий. Иногда словно сам ветер нашептывал в ухо, подкладывая в голову навязчивые мысли. Деревья и животные иной раз по чужому велению вдруг разворачивались и единым строем двигались в одну сторону. Самое неприятное: постоянное ощущение присутствия кого-то в комнате, даже если ты находишься один. Василиса списывала это на богатое воображение, но, судя по словам Деда Мороза, интуиция ее не подводила.
«Надо больше доверять себе», — решила Василиса. Именно поэтому сейчас она шла к своему заклятому врагу.
— Отец, — открыла массивные двери и пред ней предстал Кощей, глянул на дочь все с тем же надменным выражением лица, кое было при нем и на земле, — пришла весть, что назревает битва.
Он промолчал и отвернулся к окну. «Гадкий», — в сердцах произнесла Василиса, хотя и знала, что Кощей так ведет себя, когда нервничает: он становится задумчивым и отстраненным. Кажется, «пришествие» Марьи вместе с окрепшей Снегурочкой его серьезно беспокоит.
— Я нужна тебе, — ухмыльнулась Василиса. — Не так ли?
— Хм… гм… — он попытался выдавить из себя что-то, но не смог: горделивость не позволяла.
— Я помогу тебе. Но хочу кое-что узнать, — Василиса подошла ближе и положила руку на плечо Кощея. Воздействовать на людей прикосновением — ее тайная способность. Фокус в разных ароматах, которые она могла заставить испускать свою кожу. Каждый запах служил для разных целей. Хвоя заставляла людей отвечать честно. — Мой муж, земной муж Иван. Как он умер?
— Сгорел в огне, — бросил Кощей.
— Хотел меня спасти? — спросила Василиса и закусила губу.
Кощей ничего не ответил, но она все поняла по заигравшим жевлакам на его шее.
Глава 24. Вечное Царствие
Величественная скала Кощея возвышалась над скромным и все же грозным войском Марьи Моревны. Кощей смотрел на дочь и ее союзников с высоты. И пусть он старался не подавать виду, но сильно его беспокоило неожиданное нападение Марьи, которой всегда было побоку на политические дела Царствия.
Я тоже не понимал. По правде говоря, я был в такой растерянности и даже страхе, что судорожно бегал у окна, безжалостно отрывая заусенцы на пальцах.
Не было намеков, что Марья решит спасать Деда Мороза всерьез. Зачем ей это, ежели никогда она интереса к битвам не проявляла. К показательным боям — да. Но настоящая война угнетала ее свободную натуру. Неужели я настолько плохо понимал ее? Неужели недостаточно гасил ее силу справедливости пристрастием к алкоголю? Специально же усиливал эффект от пойла, чтобы ей и в голову не приходило бросить.
Но вот она идет вместе с обученной Снегурочкой на замок Кощея освобождать Деда Мороза, с которым опрокинула пару стаканов. Неужто в том и была промашка? Нет, это абсолютно невозможно. Он же следил за их пьянкой. Они были в таком «сопливом» состоянии, что и пары слов друг другу сказать не могли.
Тогда дело в Снегурочке? Прикипела душой к сиротке и решила помочь несчастной? С чего возвышенные чувства в ней проснулись… Полбеды, что помогает старика вытащить, так еще и обучила девчонку сражаться.
К Кощею подошла Василиса. Я не услышал, о чем они говорили, но меня успокоило, что лицо его смягчилось. Похоже, дочь решила помочь. Уж не знаю, какие коварные цели она преследует. Может, самолично хочет заколоть отца, но я прослежу и не допущу. Это проще, чем решить исход целого сражения. Даже Бог на то не способен.
Самое страшное — если Кощея сразят. Черт бы с ним, с этим балансом! Но этот возвысившийся чуть ли не до короля трупак не давал ни пытливому уму Василисы, ни холодному рассудку Малахитницы, ни браваде Марьи Моревны добраться до меня — великого князя Гвидона, Вечного Царствия. Делал Кощей то нарочно или специально остается для меня загадкой. Но мощь его существования отвлекала остальных. Кто-то боялся Кощея, кто-то хотел сразить. Сам же он будто бы просто желал раздражать всех вокруг,
