Магическое безумие - К. Ф. Брин
– В доме? Как он мог… – Я посмотрела в сторону дома. – Наверное, я схожу с ума. Он что, двигается со сверхчеловеческой скоростью или…
Остин как-то странно посмотрел на меня.
– У него есть крылья.
Я мысленно повторила его слова. Ничего не складывалось.
– Прости, что?
– У него есть крылья. Он горгулья.
– Да, я помню, что ты говорил это… Но где его крылья? Они появляются, когда он принимает другую форму?
Остин по-прежнему странно смотрел на меня.
– Это штуки, которые свисают с его спины, когда он в человеческой форме. Они доходят до середины бедра. Ты уже говорила о них. Я знаю, что ты их видишь.
Мир закружился вокруг меня.
– Подожди… Ты имеешь в виду его плащ?
На лице Остина появилось понимание.
– Да. Ты называла их плащом. Прости. Да, в этой форме они похожи на плащ.
Он прижался своими соблазнительными, пухлыми губами к горлышку бутылки и отхлебнул вино.
– С ума сойти. Крылья! Я имею в виду… Летать – это чертовски здорово! Он в десять раз круче, чем я думала.
Остин опустил бутылку и замешкался.
– Я осел. Прости, я забыл, что мы решили продолжить дегустацию. Ты по-прежнему… М-м-м… Мистер Том наверняка сможет…
– Все в порядке. Просто разлей вино. Твоя слюна уже побывала у меня во рту.
Тени подчеркнули поразительные черты лица Остина. На его губах появилась легкая улыбка. Он кивнул и наполнил мой бокал.
– Послушай, Джесс, я не сказал тебе кое-что.
Он собирался снова отпить из бутылки, но я придвинула к нему пустой бокал.
– Из бутылки круче, – возразил он.
– Нет.
– В некоторых вещах ты чересчур консервативна. – Остин наполнил свой бокал. – Насколько мне известно, магия Дома с плющом похожа на укол молодости. Эрл вернется к прежнему виду. Нив, Эдгар. Все они получат доступ к источнику молодости. Как и ты.
На секунду я замерла, почувствовав легкую боль в спине, моего верного спутника после рождения Джимми. Колени ныли от того, что мы сидели на земле. Я подумала обо всех возрастных пигментных пятнах, пока что слабо заметных, вреде от солнечных лучей, морщинах. Обо всех вещах, которые делали меня старой. О вещах, которые реклама стоимостью в миллионы долларов в год требовала исправить.
Прямо сейчас признаки старости не были очевидными, но они скоро проявятся.
К глазам подступили слезы. Неожиданно я расплакалась.
Остин прижал меня к себе.
– Послушай, ты должна делать то, что лучше для тебя, – тихо сказал он. – Мы все продумаем. Мы найдем решение.
Я тряхнула головой, почувствовав себя глупо. Я ненавидела себя за слабость.
Потому что, достигнув среднего возраста, я не хотела найти ключ к новой молодости. Мне хотелось, чтобы меня принимали в моем возрасте. Мне хотелось, чтобы морщины были нормальным явлением для женщины. Седеющие волосы. Обвисшее тело из-за беременности и возраста.
Как женщина, желавшая начать новую главу своей жизни, мне хотелось ощущать себя… нормальной. Чувствовать, что меня принимают такой, какая я есть.
Но на самом деле я этого не чувствовала. Я не чувствовала признания за свой труд в воспитании нового поколения, активную роль в жизни сообщества и иногда даже за банальные человеческие поступки. Меня полностью игнорировали. Я чувствовала себя невидимой или даже хуже – порицаемой. Когда я смотрела в зеркало, зачастую я видела только недостатки. Все, что реклама и социальные сети считали неправильным.
Мне хотелось сосредоточиться на том, что было правильным в этой версии меня, например, новой способности остановиться и насладиться мгновением. Понимании, что все люди разные и что красоту можно найти в самых неожиданных местах. Моих друзьях, старых и новых. Мне хотелось, чтобы это стало нормально – не переживать из-за красоты и не пытаться выглядеть моложе. Мне хотелось выглядеть так, как я выглядела, – в любом возрасте.
Я вздохнула, пожалев, что со мной не было Дианы. Мне хотелось пожаловаться подруге. Но рядом был только Остин. Поэтому я поделилась своими мыслями с ним, о чем сразу же пожалела. Я поделилась с ним своими чувствами.
– Я понимаю, – прошептал он, поглаживая меня по спине, когда я замолчала. – Если тебе станет легче, я тоже ощущаю возраст. С годами внешность Диков меняется, но оборотни становятся по-настоящему уязвимыми. Со многими магическими видами происходит то же самое. Эдгара прогнали из клана, когда он постарел. Он стал ненужным. Если я стану медленнее, слабее, дряхлее, моя позиция окажется под угрозой. Многие из нас знают, что ты чувствуешь, но для меня это больше про возможности, чем про внешность.
– Разве так бывает не всегда? Я понимаю, о чем ты говоришь, но люди привыкли судить женщин по внешности, даже если мы уже добились успеха. Нас ценят не за достижения, а за внешность. За нашу манеру одеваться.
– Думаю, что ты права. – На мгновенье Остин замолчал. – Я не пытаюсь превзойти тебя, но, когда ты постареешь, тебя будут игнорировать. Когда я постарею, меня могут убить.
– Ты говоришь о работе, которую можешь оставить. Затем ты можешь уйти. Я говорю о своей жизни.
Остин откинул волосы с моего лица и аккуратно заправил прядь за ухо. Я чувствовала его дыхание на своих ресницах.
– Тоже верно, – пробормотал он, оглядывая меня. – Но по крайней мере ты не чокнутая, как твой дворецкий в плаще.
Я прыснула, когда где-то за нами мистер Том прокашлялся.
– Прости, – воскликнула я, стирая пальцами с лица Остина брызги своей слюны. – Боже, прости. Я не ожидала.
– Теперь ты знаешь, каково это. – Мягкие губы Остина растянулись в улыбке от моего прикосновения. Он медленно убрал мою руку, слегка отодвинувшись. – Но ты не невидимка. Я хочу, чтобы ты знала это. Здесь, в этом городе ты не невидимка. Я тебя вижу. Я вижу тебя такой, какая ты есть и какой ты пытаешься стать. Я восхищаюсь вами обеими. Включи магию Дома, если хочешь. Стань снова юной. Мы придумаем, как защитить город.
– Я не хочу, чтобы юность стала решением проблемы, которую я не считаю проблемой.
– Тогда откажись от магии и сама распоряжайся своей жизнью. Говори громче, пока тебя не услышат. Выгляди так, как хочешь, будь той, кем хочешь, и требуй, чтобы люди уделяли тебе внимание. Перестань брать то, что тебе дают, и потребуй того, чего хочешь и заслуживаешь.
Я опустила голову, и слезы потекли по моим щекам. Остин во многом был прав. Я должна была услышать это. Снова и снова, с
