Легенды Лиса (сборник) (СИ) - Карелин Антон Александрович

– Вернёте мангуста в клетку, когда он удавит змею. Если удавит.

– Хорошо. Мы сделаем это. Ты увидишь ее.

2

– Где ты, Далайя Герс?

– Там, где время. Везде и нигде.

– Я не вижу тебя. Впрочем, обычно не видят меня, здесь мы просто поменялись местами. В этом есть смысл?

– Не знаю.

– Ты же провидица. Как ты ответишь на мои вопросы про мальчика, если не можешь дать такой простой ответ?..

– Не я отвечаю на вопросы. Отвечает владыка тьмы. На этот вопрос Он молчит.

– Хорошо. Не буду тратить твоё… Хм, как раз для тебя время не имеет значения.

– Спрашивай.

– Когда ты смотришь на Луну, о чем ты думаешь?

– Она когда-нибудь кончится. Но это не имеет никакого значения, потому что когда-то она была. И смерть чего угодно не имеет никакого значения, потому что когда-то оно было, хотя бы малый миг. А то, чего не было, не имеет значения потому, что его нет и оно бессмысленно. Но это не те вопросы, которые ты должен был задать. Спрашивай снова.

– Этот мальчишка. Если он может и должен победить всех хардай… Как он убьет меня? Когда он убьет меня?.. Чем он убьет меня?.. Что я увижу перед смертью?

– Выдавит твои глаза. Когда ты подкрадешься к нему со спины, и совершишь свой удар. Рукой в латной перчатке. Алую темноту.

– Как?! Как?!

– Ты промахнешься. Твой удар не будет смертелен. Он не промахнется. Он будет готов, потому что будет ждать. Он уже ждет.

– Ты хочешь сказать…

– Тьма вездесуща.

3

– О чем вы думали?! Она открыла будущее не только хардай, но и им, всем наследникам Ордена!

– Тьма вездесуща. Владыка Гетар склонил свою милость не только к нам, но и к другой стороне весов. Что мы могли сделать?

– Теперь каждый из хардай и каждый из людей Ордена знает судьбу этого ребенка, а сам он знает о том, что смерть ему должен принести я!

– Потому мы и наняли тебя.

– Я не мясник. Не буду убивать теленка.

– Если не сделать этого сейчас, он станет взрослым и убьет тебя. Ведь он все время готов к твоему приходу. Все время ждет.

– Пошлите другого! Кого он не ждет!

– Любой откажется. Все знают, что он твоя жертва. Никто не осмелится перейти дорогу… тебе.

– Какая глупость. Ловушка судьбы.

– Ты откажешься от него?

– Нож не щадит плоть, в которую втыкается; падая, дождь не летит к небу. Вы знаете, что я не могу отказываться. Богиня Смерти не прощает… отказов.

– Тогда скажи нам – когда ты совершишь это.

– Когда вы смотрите на Луну, о чем вы думаете?

– Что ночь, которую она озаряет, светлее, чем день, который затмевает Солнце. Когда ты совершишь это?

– Не знаю. Впрочем, нет. Знаю. Завтра на рассвете я отправлюсь в Дарьян. Поговорю с ним.

– Ты сумасшедший. Тебя не впустят в Дарьян. Тебя узнают в воротах и схватят.

– Не думаю. Теперь известно, что мальчишка в моих руках. Пустите слух, что я сомневаюсь и иду увидеть его. Любой, кто знает Убийц, понимает, что после разговора я уйду, и лишь затем нападу, чтобы убить. Халиф Дарьяна умный человек. Он нанимал моих учеников. Он знает. Никто не остановит меня.

4

– О, нет! Вы пришли за ним! Он слишком мал, еще слишком мал! Уходите! Уходите! Прочь!

– Женщина. Твой крик невыносим. Убийцу нельзя разжалобить, глупая. И если меня видно, значит, я иду не убивать.

– Господин милостив! Вы пожалели бедного мальчика! Все знали это! Все говорили, что вы не станете убивать беззащитного! Господин милостив!

– Перестань хвататься за мои колени, руки у тебя липкие. Поди на кухню и принеси нам вина.

– Но… мальчику всего семь лет. Он не пьет вина!

– Сегодня выпьет. Избавь нас от своего присутствия, поскорее. И где он? Я не желаю бродить по всей усадьбе.

– Он… в комнате слева. Мы вымыли его сегодня, и переодели, он уже высох. Но вы… Вы пощадите его?..

– Когда ты смотришь на Луну, о чем ты думаешь? Отвечай!

– О том, что она отражает свет Солнца. Господииин!..

– Чего ты плачешь. Иди к подругам. С ним ничего не случится сегодня. Иди.

5

– Здравствуйте, Убийца.

– Привет, моя Смерть.

– Нет!

– Ты отшатнулся?.. Не хочешь быть смертью? Ведь ты рожден для справедливости и защиты. Для чести и света. Но очищение требует смерти. Тебе предстоит убить очень многих. Слишком многих для бледного мальчика, которого плохо кормят и который… мочится в постель.

– Я не хочу убивать.

– Не хочешь убивать невинных?

– Нет. Не хочу убивать.

– Никого? Даже меня – того, кто умертвит тебя, как выпивал время сотни несчастных, без всякой жалости и сострадания – мужчин, женщин, стариков и детей?..

– Не хочу. Не хочу. Не хочу.

– Наверное, тяжело быть ребенком, в которого все тычут пальцем и который вдруг узнает, что должен стать величайшим рыцарем Изгнателей со времен падения Ордена, величайшим воином Света за несколько сотен лет. И знать, что весь твой путь лежит на острие ножа того, кто может прийти в любой момент и воткнуть его тебе в спину. Знать, что если не ты его, то он тебя. Да… Для семилетнего мальчика это, должно быть, тяжело. Чего ты молчишь?

– Я не знаю, что сказать… господин Убийца.

– Подойди ко мне. Чего ты выпячиваешь грудь? Для удара? Я бью в спину, ты должен знать.

– О… Извините.

– Прекрати выгибаться. Стать горбуном тебе все равно не удастся.

– Почему вы улыбаетесь?

– Ты смешной.

– Так все говорят. Как я могу стать таким великим, если я такой смешной!

– Откуда я знаю. Как-нибудь сможешь. Должен стать. Ты знаешь, что все простые люди надеются на тебя? Чего ты опустил голову! Если твоя голова будет клониться от этого, что с ней станет от меча?..

– Простите.

– О, нет, это ты прости меня. Хотя вряд ли ты сможешь. Трудно простить того, кто несет тебе смерть.

– Давайте быстрее! Я устал!

– Молчи, лягушонок. Кто ты такой, чтобы подталкивать смерть.

– Я спаситель человечества.

– Лишь одной его половины.

– Добро спасает каждого, даже врагов!

– Что ты знаешь о добре…

– Узнаю все, что нужно, если зло меня не убьет!

– Научись терпеть. Иначе как же ты будешь мучаться, если я вздумаю убить тебя лет в пятнадцать?

– Вы ведь тоже будете мучаться. Все это время.

– Что с того. Я вообще живу недобрую, несладкую жизнь.

– Я мог бы… спасти вас.

– Спасти меня от кого? От моей совести? От моего Божества? От них обоих нет спасения. Но поверь мне, я знал, на что шел. И, поверь мне, есть вещи более важные, чем мое спасение. И я не зря отдал им жизнь.

– Значит, и я не зря отдам жизнь – моим более важным вещам.

– Никто не сомневается. Отдать жизнь важным вещам вообще проще простого, если идет речь о том, чтобы просто умереть. Другое дело – отдать жизнь всю, от начала до конца, целиком – сохранив ее.

– Я… не понимаю.

– Что поделать.

– Научите меня.

– Что?

– Они любят меня, обожают меня, боятся меня, кормят меня, моют меня, одевают меня, защищают меня, рассматривают меня, превозносят меня, надеются на меня… Никто не говорит со мной – как вы. Никто не учит меня.

– Ты даже не понимаешь, что сказал, лягушонок. Не понимаешь… Когда ты смотришь на Луну, что ты думаешь?

– Что я один, и что она одна. Что в мире нет другой такой Луны, и нет другого такого меня. И никогда не будет. И что если убить Луну, то умрет весь мир, который был до того. И если убить любого человека. Я не хочу убивать весь мир.

– Лягушонок...

– Что с вами? Вы… вы же не умеете.

– Я и не плачу. Я просто слишком часто убивал Луну. Давай так, лягушонок. Я не трону тебя. Я развернусь сейчас и уйду.