Отверженные (СИ) - Риз Лаванда

- Как я это сделала и почему? Я ведь даже не думала об этом, не пыталась…

- Это твоя суть, Лав. Наши сути способны на поразительные вещи, мы ещё не раз удивим сами себя.   

В сгущающихся сумерках корабль ожил и пошел на разворот. Вцепившись в поручни, я смотрела, как уменьшается остров, пока он не уменьшился до размера горошины, пока у меня не разболелись глаза и пока не стемнело. Я знала, чувствовала сердцем, что больше его не увижу, как и Улиса, которого считала братом, как и некоторых хороших людей, которые там остались. Принимать подобный выбор сложно и больно, потому что в душе мы были не совсем чудовища. И подавив тяжёлый вздох, коснувшись живота, где уже билось сердце моего ребёнка, я развернулась и посмотрела на своих людей, разместившихся на палубе, на тех, кто так же как и я прощался взглядом с островом Энд. И глядя на них - я запела. Это была очень старая песня, её знали в обеих колониях, она была о доме, с длинными куплетами, грустная и мечтательная. И вот за мной уже подтянули другие голоса. И даже мой Темп, обняв меня, он пел вместе со мной. Кто бы мне сказал, когда я увидела прикованного к стене парня, что всё сложится именно так.

Джона не мог позволить себе спать уже вторые сутки, контролируя действия команды, управляющей кораблём, зная теперь все нюансы, он придирчиво отслеживал каждое движение, каждый приказ капитана.

Некоторых людей мучила морская болезнь, поэтому я тоже находила, чем заняться, облегчая их состояние, но параллельно с этим чувствуя состояние Джоны, его усталость, один сплошной нерв, и в конце концов нервы не выдержали у меня.

- Убирайся отсюда! Немедленно спать, это я тебе, как лекарь говорю, - явилась я на мостик. – Я сама тут за всем присмотрю. Измочалившись на износ, ты можешь подвести нас во время прибытия.

- Ладно. Я усилю твою охрану, - еле выдавил Джона, казалось, он завалится спать прямо за порогом. Усилить охрану означало прислать Темпа.

И пока команда занималась своим делом, наблюдая за ними одним глазом, я позволили себе немного позаигрывать со своим мужем, обмениваясь многозначительными прикосновениями и короткими поцелуйчиками, я скучала за уединением, которого мы пока что на этом корабле были лишены.

- И что, ты уже связывался с Сопротивлением? У вас же наверняка имеется скрытая система связи. Как они среагировали? – вдруг задала я вопрос Гало, оторвавшись от Темпа.

- Нас ждут с нетерпением, - сдержанно ответил Гало, стараясь не смотреть в нашу сторону, но не потому что он боялся Темпа.

- Видимо запаздывают с приготовлениями к встрече, раз велели тебе сбросить скорость, - процедила я с угрозой.

- Нет, что вы, просто этот участок океана полон рифов, на быстром ходу здесь не пройдёшь, - возразил Гало.

- Капитан Сакс, это так? – перевела я взгляд на седеющего не молодого мужчину, заигравшего желваками. Я уже знала ответ.

- Взять его! – скомандовала я бойцам Джоны, указав на Гало. – Остальным продолжать работу. Задайте прежнюю скорость. Замечу, что лжёте и саботируете – полетите за борт. Не думайте, что вы незаменимы. Уже нет. И мы изменим пункт назначения – теперь курс лежит в Корфу. Вы хорошо меня поняли, капитан Сакс?

Его утвердительный кивок меня убедил, остальным неприятности были не нужны.

- Ты так сурова. Совсем не похожа на ту девчонку, пытающуюся всех спасти, - хмыкнул Темп, внимательно заглядывая мне в глаза.

- Любовь моя, - мне пришлось несколько раз тяжело вздохнуть, чтобы продолжить. – Как бы мне хотелось быть беззаботной и хохотать, запрокинув голову. Как думаешь, мы ещё способны хохотать? Я сурова, потому что я всё та же сумасшедшая Лаванда, которая хочет остановить стычки и жаждет всех спасти и я спасаю. Я защищаю наших людей, женщин, детей и нашу с тобой дочь. Потому что я мечтаю … чтобы хотя бы она умела звонко и беззаботно хохотать. Гало нужно допросить. Если он не расколется, им займётся Джона, когда проснётся. Люди из Сопротивления что-то замышляют, правящая каста в Пантеоне, что-то замышляет, вместе они никогда не объединятся и мы этим воспользуемся, обернув против них народ Дэзы, потому что по отдельности эти две враждующие стороны в меньшинстве. Это план Джоны.

- События несутся просто галопом, то ты сражаешься с обезьянами за сладкую муссу, то берёшь в руки импульсную пушку и отбиваешь большой материк. Боюсь подумать, что будет дальше, - в глазах Темпа плещутся тепло и …восхищение.

- Дальше ты так же будешь любить меня, оставаясь рядом, потому что это обязательное условие и тогда у меня на всё хватит сил. Даже улыбаться, - улыбнулась я. – Я хочу, чтобы моя дочь была похожа на тебя, Темп.

- Ну нет, моя дочь будет похожа на тебя и это не обсуждается. Как и моё чувство, - привлёк меня к себе Темп. – Обещай, что я буду видеть  твою улыбку чаще.

Океан на удивление жаловал нас, шторма разыгрывались позади или зарождались где-то на западе, так и не достигнув нашего борта. Через сутки мы уже должны были пристать в порту Корфы. Я бродила мимо штабелей уснувших людей, пока не заметила одиноко сидящего маленького худенького мальчика из Исхода. На вид ему было лет шесть, и я даже помнила, как его зовут, потому что однажды Соня брала меня с собой на роды его матери.

- Не спится, Марти? – присела я рядом с ним.

- Нет. Я хочу домой. Кори говорит, что теперь мы ваши пленники.

- Глупости. Никакие вы не пленники, просто мы раньше вас узнали, что острову грозит беда, и оставаться там дольше было опасно. Где твои родители, Марти?

- Умерли во время чумы. Кори иногда присматривает за мной, но я  сам по себе, - серьёзно ответил малыш. – Нам не нравятся Одичалые.

- Я расскажу тебе одну историю, умащивайся поудобней. … В глубоком и бескрайнем океане обитало много мелкой, юркой, пёстрой рыбы, важные морские львы и ворчливые морские котики, которые вечно ссорились между собой. Морские львы считали, что та часть у рифов принадлежит им, а морские котики, соответственно думали, что это их территория. Они сражались и несли потери, пока в их водах не появилась огромная зубастая акула не прочь полакомиться и теми, и другими. Она стала нападать, и каждый день её жертвами становились и котики, и львы, их становилось всё меньше, а страха и отчаянья всё больше. И вот как-то мудрому предводителю морских котиков пришла идея объединиться против акулы и прогнать хищника из их дома, подальше от их детей. Сделать это было очень не просто, ведь они были такие разные и они верили, что ненавидят друг друга, вот только враг был гораздо опаснее и прожорливее. Отбросив все обиды в стороны, котики и львы всё-таки объединились и сообща изгнали акулу далеко в океан. И с тех пор морские котики и морские львы стали одним морским народом Белых Рифов. … Так и нам, Марти, нужно стать одним народом, чтобы выжить. Потому что опасность, которая нас ждёт впереди – это та же акула, если не хуже. Ведь мы не такие уж и разные, что в Исходе, что в колонии Одичалых живут такие же люди, у них две ноги, две руки, два глаза, у них так же болят раны и они понимают язык друг друга. Мы не враги. Джона, как и я, просто хотим спасти народ с острова Энд. Здесь, на корабле, мы не две разные колонии – мы один народ. Понимаешь?

Одолеваемый сном, Марти кивнул, тут же закрывая глаза.

- Интересная история, - показался из-за угла Темп. – А мне почему ты не рассказывала сказки? Я тоже люблю послушать. Оказывается, моя жена отличный рассказчик, но когда мы остаёмся с тобой наедине ты почему-то набрасываешься на меня с поцелуями, - проговорил он шутливым тоном.

- Каюсь. При виде тебя, я забываю абсолютно все истории, и у меня в голове только одна сказка – ты, - прошептала я, оттаскивая его подальше от спящих. – Скажи, Темп, ты в меня веришь? – казалось, такой серьёзный вопрос, лицо и голос, но Темп почему-то продолжает улыбаться.

- Верю. Я в тебя верю, Лаванда. Всем сердцем и душой. Ты же знаешь  - я всегда буду на твоей стороне. Я сказал это тебе сразу же, принеся в колонию Одичалых. Я верю в свою синеглазую жену шани, даже больше чем ты сама в себя веришь.