Токацин - Чёрная река

— Подъезжаем, — отозвался Хуртса. — Нижний город, въездные норы. Теперь трясти не будет. Знорка, ты спишь?

— Уже нет, — Кесса нащупала ремень и попыталась расстегнуть его. — Почему могучий Халькон остановился?

— Ждёт, пока откроются ворота, — слегка удивился Хальконег. — Слышишь стук?

Что-то громыхнуло по ту сторону крышки — раз, другой, третий… Халькон снова встряхнулся и пополз, извиваясь по-змеиному. Едкий запах исчез, и тряска прекратилась. Кесса осторожно повернулась набок и прищурилась, пытаясь увидеть что-нибудь в узкую щель для воздуха. По ту сторону было светло — красноватый и янтарный свет разливались по бурым и серым скалам. Каменные стены мелькали перед Кессой, иногда она видела кусочек панциря Халькона или кончик его мерцающего рога. Змей плавно поднимался вверх по туннелю.

— Покатались — и хватит, — проворчал Сиарнон, проверяя, на месте ли его вещи. — Пора вставать на собственные лапы. Сразу пойдём к Управителю, или сперва к тебе домой?

— Управитель подождёт, — Хальконег нащупал крепления и снова пристегнул Кессу к стальной коробке. — Сначала отдадим чертежи. Потом, как соберётся Совет, дойдёт дело и до Управителя, но это на третий день, не раньше.

— А кому тогда… — начал было Сиарнон, но сам себя оборвал. — А-а-а, мастер Сакада… Ну, как знаешь.

— Его пещеры, ему и читать, — нахмурился Хуртса. — Ты чему не рад?

— Трате времени, — буркнул Сиарнон. — Что ему там читать? Пусть слушает, что велит ему Управитель, и делает это. Если каждый в вашем Совете неделями будет мусолить чертежи…

Халькон с тяжким вздохом взгромоздился на невидимый холм и выгнулся дугой, опустив голову глубоко в пропасть. Крышка лязгнула, зацепив камень, и замерла. Хуртса разжал невидимые в темноте скобы, и стальной обруч раскрылся, а Кесса зажмурилась. Свет хлынул со всех сторон, — свет, и гул, и топот, и скрежет, и чужие голоса, среди которых не было человеческого…

— Храни меня Река-Праматерь! — выдохнула она, зачарованно глядя вниз. — Тысяча пещер и озёра огней!

Края обруча упирались в каменный парапет — кольцо из гранита посреди изогнутого моста, а под мостом зияла пропасть. Там, на дне, сверкали бесчисленные огни, блестели камни и чешуи, вспыхивали на миг стальные гребни и шипы — и снова исчезали во мраке под массивной аркой. А с двух сторон от наполненного светом ущелья громоздились скалы, усеянные россыпью белых, золотых, алых и зелёных светляков, испещрённые бесчисленными норами и изрезанные тропами и уступами. Взгляд Кессы поднимался всё выше по склону, мимо едва заметных фигурок, спешащих по своим делам или взирающих с парапета на соседнюю гору — и там, где она ждала увидеть просвет между скал и вечернее небо, она увидела своды громадной пещеры, тающие во мраке. Солнце не дотягивалось сюда ни из Орина, ни из Хесса, — и Кесса почувствовала, как холод ползёт по спине, и сердце замирает. «Вот это да…» — только и подумала она, спускаясь с изогнутого моста вслед за Хуртсой и Сиарноном. «Вот это да…»

— Да уж, накопали вы тут нор, — Кутт легонько толкнул Хальконега в плечо. — С непривычки сам себя не найдёшь!

— Так не хлопай ушами, — буркнул Хуртса. — Не отставай, знорка.

Они быстро, почти бегом, пробирались по сужающейся тропе вдоль парапета, и Кесса едва успевала вертеть головой. Узкие округлые туннели отходили от дороги, уводя в недра скалы, высеченные в камне ступени спускались на дно ущелья, мосты выгибались над ним. Они были двойными — теперь Кесса могла разглядеть нижние части, широкие ложа для Хальконов, и проёмы для обручей в верхних мостах. Ещё несколько путников выбирались из стальной колыбели, и Кесса задержалась было, чтобы увидеть, как крышка захлопнется, и Халькон уползёт, но Сиарнон молча поймал её и потащил за собой. Хуртса уже исчез — нырнул в один из туннелей.

— Кто… такой… мастер… Сакада? — пропыхтела Кесса, догоняя быстрого хеска за поворотом. Здесь, в источенной норами скале, гуляли свирепые сквозняки, обжигая то холодом, то жаром, и всё наполнял густой запах мокрой земли, перепревшей листвы и трухлявого дерева.

— Смотритель верхних пещер, — ответил, не останавливаясь, Сиарнон. — Старший над ними… и над Хуртсой.

— Сакада мне не старший, — буркнул Хальконег. — Но отчёта он ждёт. Хаэй! Не толпитесь на дороге!

Стайка незнакомых Хальконегов — они были ещё ниже ростом, чем Хуртса, а Кессе не доставали и до плеча — расступилась, уворачиваясь от пришельца, увешанного мешками.

Бесчисленные туннели пересекались в недрах скал, вскоре Кесса перестала считать повороты, перекрёстки и ответвления — и в каждой стене зияли круглые проломы, закрытые кожаными и травяными завесами, а где-то виднелись настоящие двери из тёмного дерева, или даже смыкались каменные плиты с причудливой резьбой. Одну из нор в двух шагах от Кессы покинул изящный хеск, одетый лишь в белый мех с тонкими полосками, на плече он нёс небольшой, но на вид увесистый узелок. Хуртса, не останавливаясь, кивнул ему, хеск шевельнул острыми ушами.

— Как вы находите тут дорогу? — выдохнула Кесса, в очередной раз догнав попутчиков.

— Она прямая, — отозвался Хальконег, ныряя в новый лаз — тут даже ему пришлось пригнуться. В этом туннеле не было ни светильников, ни прохожих, и Кесса, выбравшись из него, даже зажмурилась — свет ударил в глаза.

Она снова стояла у парапета, и внизу зиял провал, и многоуровневые мосты выстроились в ряд, и огни окружали их. Но здесь склоны были пологими, и на каждом уступе, ограждённом невысоким каменным барьером, лежали трухлявые брёвна. Многие из них уже стали перегноем, — толстые ветки, пласты коры, всякий лиственный сор слежались в тёмные груды, а сверху их бугристым слоем покрывали странные наросты — гребни, похожие на створки ракушек, или на огромные ягоды, или на ветвистый мох. Таких уступов было много, и к ним от бесчисленных пещер вели прорезанные в скалах тропинки, а у троп белели тонкие листья бесцветной травы. Хальконег шумно втянул воздух и сощурился от удовольствия.

— Грибной Мост, — прошептал Сиарнон, повернувшись к Кессе. — Теперь немного осталось. Тут у Хальконегов огороды.

— И у Хуртсы? — тихо спросила Кесса, но Хальконег услышал.

— Если бы! Тут места хорошие, — вздохнул он и ускорил шаг.

Они шли вдоль обрыва, и Кесса то и дело отставала, — столько странного и непонятного виднелось на дне… Кое-как оторвав взгляд от Хальконов, уступающих друг другу дорогу в узком ущелье, она догнала Хуртсу — но тут и сам он приостановился у парапета, и несколько прохожих подошли поближе, чтобы заглянуть в провал.

На сотню локтей ниже посреди ущелья застряла, растопырив шипы и гребни, каменная глыба, вся в странных узорах, в заклёпках и металлических зубцах. Прямо в её бок — в дыру, зияющую там — упирался мост, а по нему из туннеля выбиралась вереница странных ярких существ. Рядом с ними шли люди в длинных белых накидках, и их волосы были скрыты под цветными и белыми покрывалами, и Кессе странно было видеть людей в пещерном городе, но их звери показались ей куда более странными. Эти существа — огромные рядом с людьми, но крохотные перед узорчатой глыбой — были закованы в пёстрые панцири, утыканные длинными острыми шипами; у других, песчано-охристых, шипы были короче, но их длинные толстые хвосты были подобны кузнечным молотам. Один зверь в ярком панцире приостановился и недовольно рявкнул, и Кесса увидела, как два его тонких хвоста раскрываются шипастыми веерами. Погонщик легонько тронул его голову и чуть натянул поводья, и существо потопало дальше.