Добрый - Дмитрий Дмитриев
— Я говорю, чем за товары расплачиваетесь? — яснее сформулировал я, отбивая ладонь о великую спину Великого вождя, пытаясь спасти его от задыхания.
— Давай бахнем, — предложил вождь прокашлявшись. — А то я тебя понимать перестал.
— Ладно, давай, — смилостивился я.
— Ну. За понимание, — выдал вождь с интонациями не хуже генеральских, как в известном фильме.
Одним кувшином не отделались. Вождь настоял сразу на двух, мотивируя тем, что после первого понимание не приходит. Я особо спорить не стал, тем более что кувшины были граммов по триста – триста пятьдесят. Не больше.
— Так чем расплачиваетесь? — снова задал я вопрос, когда вождь потянулся за третьим кувшином.
— Деньгами, естественно, — вождь снял с пояса мешочек и кинул его мне. — Только они у нас не ходят. Мы их сами носим.
— Ясно, — кивнул я, высыпав на ладонь несколько увесистых кругляков. — А бумажных нет?
Вождь задумчиво уставился на меня и непроизвольно потянулся к очередному кувшину. Я пресёк его попытку выпить для понимания и быстро пустился в объяснения, что такое бумажные деньги.
Первое, с чем я столкнулся, — это отсутствие в этом мире бумаги как вида. Не доросли ещё. Нет, письменность была, чай, не дикари совсем, а писали, естественно, на пергаменте. Наверное, все миры проходят через эту стадию. Короче, деньги у них были только металлические, и на этом всё.
— Зачем делать деньги из пергамента? — недоумевал вождь. — Износятся быстро.
— Блин, без них стриптиз не тот. Не эту же тяжесть засовывать, — сокрушался я.
— Куда? — пребывал в непонятках вождь.
— В трусы, конечно.
— А в мешочках на поясе носить не пробовал? — вождь назидательно похлопал меня по плечу. — И влезет больше и в трусах ничего не поколется.
— Там колоться нечему, — на автомате произнёс я.
— Сочувствую, — сделал скорбную мину вождь. — Давай бахнем с горя.
Мы подняли по кувшинчику и одновременно пригубили. Впрочем, свой допить до конца я не смог. Примерно на половине кувшинчика до меня дошёл смысл сказанного вождём, и я, душевно поперхнувшись, натужно закашлялся. Вождь участливо попробовал похлопать меня по спине, как я его давеча, но мне хватило ровно одно его удара, чтобы восстановить дыхание и впечататься в пушистые подушки носом.
— Да ты?! Да как ты мог?! — наехал я на вождя уже через минуту, не обращая внимания на боль в спине. — За евнуха меня принять! Да я тебе после этого!
— Как сказал, так и понял, — насупился вождь, держа меня расстоянии вытянутой руки и не давая возможности пройтись моим негодующим кулакам по своей физиономии.
— Я девок имел в виду, а не себя!
— Тогда да, там колоть нечего, — согласился Великий. — Давай бахнем — для лучшего понимая.
— А-а-а, — махнул я рукой, постепенно начав снижать точку кипения. — Придётся стриптиз без денег.
— Да что это за зверь такой? Ты мне им все уши прожужжал! Времени столько зря потратили, а его всё нет и нет. Если прячется где и выходить не хочет, скажи. Я воинов свистну — враз отыщут и к нам за стол приволокут.
— Короче, — хлебнул я вина, не дожидаясь вождя. — Стриптиз это не кто, а что...
Далее я как мог на пальцах объяснил вождю всю суть стриптиза. Нужно отдать ему должное, он врубился сразу. По мере объяснения огонёк в его глазах разгорался всё больше и больше, а вскоре во взгляде появился похотливый блеск.
— А деньги зачем? — вставил вопрос вождь.
— А если стриптизёрша нравится, то ты ей в трусики купюру засовываешь. Типа благодарности и поощрения. И она ещё лучше танцует, а другие тоже стараются, чтобы денег заработать.
— А это тебе чем не деньги? — вождь кинул передо мной ещё один увесистый мешочек. — Давай их засовывать.
— Ты что, папаша сдурел? Они же тяжёлые. Горсть сыпанёшь, и трусы потеряются!
— И кто после этого не понимает в стриптизе? — хитро прищурился вождь.
Возразить на это мне было совершенно нечего.
Мы, естественно, пригубили по кувшинчику, и я со спокойной душой дал старт началу стриптиза. Музыканты вдарили по своим инструментам. Впорхнувшие девчонки задвигались в извивающемся танце не хуже гигантских болотных змей, постепенно освобождаясь от минимума верхней одежды как от отслужившей кожи. До стрингов, слава богу, здесь тоже не додумались, а то, представляю, как мы бы в них запихивали звенящую наличность. Вместо них юные гургутки были облачены в кожаные шортики, довольно плотно прилегающие к телу, но и создающие достаточно простора, чтобы использовать их в качестве нательных кошельков.
Звучащая музыка увлекала гургуток всё больше и больше. Движения становились всё эротичнее. Детали одежды всё чаще слетали на пол хижины. И вот уже первая гургутка осталась в тех самых шортиках и некоем подобии топика, прикрывающего грудь. Вождь, смотревший на всё происходящее всё более маслеными глазами, опрокинул целый кувшин в себя, испив его содержимое одним глотком, и жестом подозвал зачинательницу глобальной обнажёнки. Та немного робко, но, надо отдать должное, в ритме танца плавно перетекла поближе к вождю. Край шортиков был оттянут вождём
