Песнь войны (СИ) - Карпов Илья Витальевич

— Замечательные новости, господин Вингевельд! Как работает «нетленная плоть»?

— Превосходно, Беата! У вас настоящий талант в изобретении заклятий. Если бы не ты, мне пришлось бы исполнять роль пугала, отгоняя полчища воронов, но даже теперь, через столько времени, запах от моих воинов настолько слаб, что я почти привык.

— Вряд ли к этому можно привыкнуть по-настоящему, — засмущалась девушка, и на её лице появилось беспокойство: — Вы больше не встречались с эльфами?

— После того передового отряда — нет. И это к лучшему. Сражение с ними оказалось бы непростой задачей, к тому же не уверен, что мне бы удалось должным образом оживить их тела…

Вдруг один из мёртвых воинов редко дёрнулся и отшатнулся, а рядом с ним что-то упало в траву. Вингевельд нахмурился и прислушался, но не услышал ничего, кроме тихих стонов мертвецов, к которым уже успел привыкнуть.

— Господин? — голос Беаты звучал беспокойно. — Что-то случилось? На вас напали?

— Не уверен…

Архимаг отдал воину мысленный приказ подобрать предмет и подойти ближе, и с удивлением увидел, что на иссохшей мёртвой ладони лежит стрела, к которой тончайшей шёлковой нитью был привязан крохотный свиток бумаги.

— Похоже, мне решили отправить послание, — задумчиво проговорил Вингевельд, развязывая узелок.

— Они сумели послать стрелу дальше ваших дозорных? Разве это не повод для беспокойства?

— Стрела совсем лёгкая. Такая не нанесёт особого вреда, — невозмутимо ответил архимаг. — Но вы правы, впредь буду ставить два кольца дозора. Что же они хотят мне сказать?..

Клочок бумаги был исписан мельчайшими буквами и Вингевельду пришлось приложить немало усилий, чтобы их прочитать.

— Меня приглашают на переговоры, — вскинул брови архимаг. — В замок Болотный шпиль завтра утром.

— Это далеко?

— Насколько помню, меньше десятка миль к востоку.

— А если ловушка? Вдруг они собираются… Не хочу даже думать об этом.

— И не думайте, — мягко сказал Вингевельд. — Полагаю, им известно, кто я и на что я способен. И что я не дам так просто навредить себе. К тому же я отправлюсь туда не один…

На следующее утро армия мёртвых двинулась на восток. Вскоре архимаг увидел вдалеке башни Болотного шпиля, замка дома Маддов, которых ещё называли властителями топей. В самом деле, их обширные земли, которые издали могли показаться зелёной равниной, на деле представляли собой болотистые низины, изрезанные сотнями мелких речушек, где затянутые ряской озерца перемежались с непроходимыми трясинами.

Замок стоял на берегу озера, а перед ним раскинулось множество шатров и палаток с флагами лордов Южного края и Озёрных земель. Судя по всему, армия эльфов находилась не здесь, но это было к лучшему. С теми силами, которые увидел архимаг, его войско наверняка бы справилось.

Он скомандовал своей армии стоять и, взяв с собой двоих воинов, отправился вперёд. Согласно посланию, он мог взять с собой не более двух доверенных людей, но не оговаривалось, должны они быть живыми или мёртвыми. Разумеется, Вингевельд не только понимал, какую реакцию вызовет вид ходячих мертвецов, но и намеренно рассчитывал на неё, находя это довольно остроумной шуткой. Но важнее был всё же страх, который он ощущал, приближаясь к караульным, и который наверняка будут испытывать все, кто будет на переговорах. Архимаг надеялся, и небезосновательно, что этот страх придаст веса его словам.

Вингевельда спросили, как его лучше представить, после чего отвели к большому шатру, выкрашенному бурыми и зелёными полосами, цветами дома Маддов. Едва войдя внутрь, архимаг ощутил на себе взгляды, исполненные смесью страха и отвращения. Похоже, виной тому были двое мёртвых воинов в закрытых шлемах, бесшумно покачивающихся за его спиной. На белой накидке одного из них красовался заляпанный кровью зелёный конь дома Харлендов, а на втором накидки не было вовсе, лишь на измятом металле нагрудника угадывалось выгравированное изображение головы какого-то зверя.

Внутри его уже ждали лорды Юга, облачённые в чёрное, и эльфийский военачальник со свитой. Все они сидели за широким столом, все, как один обратили на него взгляд, и в каждом из этих взглядов читалось именно то, на что Вингевельд так рассчитывал. Архимаг согласился на эти переговоры лишь из надежды, что кто-то из них пожелает примкнуть к его величайшему походу, его грандиозному плану передела мира. Он вполне был согласен и на живых союзников, если только они не станут ему мешать. Увы, судя по виду присутствующих, они вряд ли согласятся на его условия.

Из-за занавеси с другой стороны шатра вдруг появился ещё один эльф в одежде спокойных, холодных тонов. Лиловый, синий, серебристый — Вингевельд любил эти цвета и невольно почувствовал к нему симпатию.

— Лорд Эорандил, правитель вольного города Лунное Пристанище, — возвестил герольд, после чего тут же удалился.

Архимага пригласили занять место за столом, что он и сделал под взгляды, полные страха и отвращения.

— Будучи правителем вольного города, я буду вести данные переговоры с нейтральной стороны, — проговорил Эорандил. — Архимаг Вингевельд, вы были приглашены, чтобы изложить ваш взгляд на происходящее, а также чтобы достичь возможного компромисса между враждующими сторонами, одну из которых представляете вы. Другой стороной конфликта выступают Валиус Глайд, лорд Первого причала и владыка Озёрных земель, Орен Мейтон, лорд Чёрного зубца и владыка Южного края, а также Торрхен Мадд, лорд Болотного шпиля, на землях которого и проходят переговоры. Третьей стороной выступает генерал Аргелет, командующий южной армией Халантира.

Лорд Глайд нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Вид у него был хмурый, а угрюмый человек в мантии за его спиной показался Вингевельду странно знакомым. Да, точно. Когда-то он учился магии земли в Академии и был почти так же угрюм и нелюдим. Архимаг ещё тогда понял, что юноша, несмотря на замкнутость и молчаливость, далеко пойдёт и… Прогадал, потому что в этом южном захолустье придворному магу работы найдётся куда меньше, чем рыбаку или матросу. Наверняка без должной практики Ваор растерял весь свой талант.

Мысленно усмехнувшись этой мысли, архимаг перевёл взгляд на другого участника переговоров, лорда Мейтона, человека с нездоровым цветом лица и стеклянным взором, направленным куда-то в стол. Время от времени он бросал короткий, едва заметный взгляд на мертвеца в измятом нагруднике, после чего вновь глядел в никуда.

Позади него стоял лысый старик со светлой, закрученной в тугую косу, бородой. Одежда выдавала в нём служителя церкви, а исполненный ненависти взгляд, направленный на живых мертвецов за спиной архимага, был таким, что, наверное, испепелил их на месте, если бы только боги даровали священнику такую силу.

Если лорд Глайд представил своего спутника как придворного мага Ваора, Заклинателя скал, то священник же, положив руку на плечо вздрогнувшего от этого лорда Мейтона, представился сам как Улен, епископ Биргинхема. Эльфийский генерал высокомерно промолчал, напустив на себя надменный вид, будто согласившись участвовать в переговорах, он уже сделал всем одолжение.

— Объявляю начало переговоров, — произнёс лорд Эорандил и мягко опустился на стул. — Итак, архимаг Вингевельд, прошу изложить ваше видение происходящего. Насколько нам известно, вы опустошили Южный край, истребили множество поселений, но не взяли ни единого города и не разрушили ни единой крепости. Многие присутствующие здесь считают вас завоевателем, но я бы, скорее, счёл вас опустошителем. Вы не устанавливаете свою власть, лишь оставляете за собой пепелища и смерть. Кто же вы?

Вингевельд не стал подниматься с места, хотя, вероятно, регламент переговоров того требовал. Вместо этого он оглядел присутствующих и заговорил.

— Вы, безусловно, правы, — начал архимаг. — Я не завоеватель. Завоеватели питают свои низменные желания и, главным образом, жажду обладания. Земли, богатство, женщины… Цели могут быть разными, но суть одна — кормление неуёмного и ненасытного зверя, который есть в каждом из нас. Зверь этот желает лишь отнимать и владеть. И ради этого завоеватель бросает в горнило войны всех, кого может, не щадя никого. Ни безусых юнцов, ни седых старцев, ни дев, ни старух, ни пеших, ни конных. Все служат утробе ненасытного зверя. И крестьянин, выбивающийся из сил на поле, чтобы вырастить хлеб для солдат, и кузнец, кующий мечи и доспехи каменеющими от усталости руками. Но рано или поздно завоеватель покинет этот мир. Он испустит последний вздох, а люди, наконец, вздохнут спокойно. Да, рано или поздно появится новое ненасытное чудовище, которое неизбежно захочет отнимать и владеть, использовать и преумножать. Из таких периодов войн и мира и состоит наш мир. Во всяком случае, сейчас…