Птичка по имени Авелин (СИ) - Красовская Марианна

Принц истово кивает, прихлебывая ароматный напиток. Я отхожу, чтобы не мешать им обсуждать мою персону.

37. В замке Клебсона

В замок Клебсона мы добирались почти две недели, хотя можно было гораздо быстрее. Но с нами шло войско – часть пешком. Были и телеги с припасами. Оказывается, это вдвоем и в карете или верхом – быстро. А войско – оно медленное.

Было тяжело и тошно. Я сто раз на дню жалела, что ввязалась в это сомнительное мероприятие. Походные условия меня вымотали. Хотелось нормально помыться. Хотелось поесть чего-то более приличного, чем похлебка, сваренная на костре. Хотелось, в конце концов, уснуть не в шатре, где поддувает из всех щелей, а в постели – причем не в одежде. И вдвоем с мужчиной. Тем самым мужчиной, с которым я едва могла теперь перекинуться парой слов в день, потому что рядом со мной постоянно крутилась местная знать. Единственная женщина в лагере пользовалась популярностью.

Мужчина, впрочем, чувствовал себя вполне комфортно, был безобразно бодр и подозрительно спокоен. И даже успевал постирать свою заляпанную грязью одежду в ручье или речке, а потом сушил ее у костра. Каюсь, дважды я украла его нижнюю сорочку, потому что сама я к ледяной воде даже спускаться боялась, а у меня смены белья почти не было. Только те две пары рубашек, которые я захватила с собой, и белье, подаренное Ижен. А мне хотелось переодеваться в чистое хотя бы через день.

Поэтому, когда мы прибыли в замок Клебсона – разумеется, мокрые насквозь, потому что дожди на Севере кончатся лишь тогда, когда выпадет снег, я едва не взвыла от счастья. Нас здесь ждали, причем в хорошем смысле. И здесь были горничные!

Меня окружили женщины, чуть ли не насильно раздели и запихали в ванну, где натерли мочалками, вымыли и высушили полотенцем волосы и надели на меня поразительно свежую ночную рубашку.

Комната, выделенная мне, была жарко натоплена. Выходить из нее на ужин мне совсем не хотелось. Наконец-то я могу побыть одна, без всех назойливых поклонников! Я и еду попросила принести мне сюда. Боже, неужели передышка? Только все равно – тошно. Как будто чего-то не хватает. Или кого-то.

- Ты не знаешь, где мой телохранитель? - будто бы рассеянно спросила я девушку, собиравшую грязную посуду.

- Ниххнец? В конюшне, - ответила та.

- Почему это в конюшне! - возмутилась я. - Что за неуважение к моим людям!

- Нет, госпожа, что вы! - испугалась горничная. - Он сам так решил. Замок большой, укрепленный. Охраны много. Господин воин сказал, что за вас можно не беспокоиться, а на конюшне тише, чем в общем зале, где все гости. Он сможет там побыть один и помедировать.

- Помедитировать, - поправила я горничную. - Его накормили?

- Да, конечно!

- Что ж, тогда буду спать. Ты ведь ночуешь со мной? Ляжешь за дверью. Есть где?

- Да, госпожа графиня. Там есть кушетка.

- Здесь много чужаков. Я надеюсь, ночью меня никто не побеспокоит. Стоило бы позвать Акихиро, чтобы он охранял мою честь. Но я верю, что ты справишься с этим не хуже.

- Конечно, госпожа, я никого не пущу! Вы не волнуйтесь, здесь крепкие запоры!

- Спасибо, милая. Я так рада, что здесь обо мне заботятся!

Девушка окинула взглядом небольшую, но уютную спальню с огромной кроватью. В этой кровати могло спокойно разместиться полдюжины человек. Горничная проверила, есть ли вода в кувшине для умывания, выглянула в окно: высоко, а под стеной обрыв. Я прекрасно понимала, для чего меня поместили именно сюда. Не сбежать - убьешься. Графиня Волорье нужна им живой и невредимой, но под присмотром. Надеюсь, ко мне и в самом деле сегодня не наведается никто, потому что на ночь у меня свои планы.

Служанка заплела мне волосы в косы. Расстелила постель. Окно я попросила плотно не закрывать - пусть ночной ветер приносит запахи гор. Нет, мне не холодно, к тому же горит камин. За моей спиной щёлкнул замок - эти глупые люди действительно боятся, что я убегу. Хотела бы - убежала бы. Тоже мне, тюремщики. Они ведь до сих пор так и не узнали, как я обманула Люциуса.

Плевать! Я так больше не могу! Мне нужен Хиро. Его руки, его нежность, его голос. Рядом с ним я становлюсь сильнее.

Повела плечами, встряхнулась - и вот уже нет в запертой комнате женщины – есть только маленькая птичка, сидящая на подоконнике и крутящая головой.

Взмахнула крыльями, вылетая из окна, рассмеялась и ощущения свободы и ветра в крыльях. Облетела вокруг замка, безошибочно найдя конюшню. Через слуховое окно под деревянной крышей я влетела внутрь. Здесь тихо. В самом деле никого нет, только лошади в стойлах. В замке Клебсона конюшни просто огромные, можно разместить целую армию. Конюхи спят в специально огороженной клетушке у входа, у них тут настоящая комната. Есть стол, на котором пустой кувшин с запахом браги и опрокинутые кубки. Есть койки с тюфяками, где громко храпят три мужика. Есть жирный кот в ногах у одного человека и две собаки неопределённой породы, лежащие под столом. Двери конюшни заперты на засов. Каменные стены прочные и толстые. Хорошие конюшни, надёжные. И тёплые.

Акихиро нашелся в одном из дальних отсеков. Коней здесь не было, только поломанная упряжь и требующие починки седла. Мой ниххонец мирно спал на соломе, подстелив под себя какое-то одеяло. Его лицо во сне было спокойным, мягким, почти как у ребёнка. Но я знала, как обманчива эта безмятежность. Страшно даже оборачиваться - он может убить раньше, чем сообразит, кто перед ним. Села на стропило, громко чирикнула. Узкие чёрные глаза мгновенно распахнулись. Сна у Хиро как не бывало. Он сел, потер лицо руками, огляделся. Я чирикнула снова, привлекая внимание, а потом без страха слетела в его руки, оборачиваясь.

- Ли, - прошипел он. - Сумасшедшая! Да еще раздетая! Простынешь!

Он мгновенно укутал меня в свое кимоно, брошенное рядом на солому. Я блаженно вздохнула, прижимаясь к его груди.

- Что-то случилось? - спросил Хиро, отчаянно зевая. - Ты узнала что-то важное?

- Случилось, - ответила я. - Я соскучилась. По тебе.

- Ты пришла только потому, что соскучилась? - не поверил он. - Ли, нельзя же быть такой безрассудной! Нас могут услышать!

- Конечно, могут. Особенно, если ты будешь так громко шептаться.

- Ли...

- Молчи. Нет, не молчи. Ты скучал?

- Каждое мгновение, - не раздумывая, ответил он. - Но так нельзя, милая.

- Можно, - мотнула головой я, обвивая его шею руками. - Люблю тебя.

С длинным вздохом он сдался, стискивая мои бока своими железными пальцами и жадно приникая к моим губам. Сильные руки сминали одежду, зарывались в волосы, растрепывая косы, губы спускались по шее ниже: к ключицам, к груди. Он нетерпеливо задрал подол сорочки, с явным удовольствием обнаружив отсутствие белья, а потом, не медля, не тратя времени на прелюдии, стянул с себя штаны и усадил меня на свои бедра. Я всхлипнула, запрокидывая голову. Хорошооо... как же мне не хватало его горячей твёрдости, его рук, его тела! Хиро откинулся на спину, длинные чёрные волосы разметались по белой соломе. Я замерла, непонимающе глядя на него. Он дернул бёдрами, глядя на меня с насмешкой: дескать - сама пришла, сама и води в этой игре. Что ж, а я вовсе и не против. Задрала черную рубаху, провела ногтями по гладкой твердой груди, оставляя следы. Хиро прищурился, выдыхая воздух сквозь зубы. Я приподнялась и опустилась, поерзала на его члене, с восторгом видя, как меняется его лицо. Смотреть на него было даже интереснее, чем ловить свои ощущения: как он прикрывает глаза, облизывает губы, морщит нос и еле слышно постанывает. Он мне доверял, не скрывая своих эмоций, полностью расслабившись, и от такого восхитительного зрелища меня всю трясло. Я сжимала коленями его бока, раскачиваясь и изгибаясь волной. Пальцы Хиро гладили мои бедра, тело двигалось навстречу мне, но он совсем не пытался перехватить инициативу, и я понимала, что сегодня не он меня любит, а я им... владею. Это было странно и волнующе. Я - и главная! Склоняюсь, чтобы поцеловать его в губы... и совершенно теряю голову. Моя власть заканчивается. Хиро вдруг сжимает мои ягодицы - цепко, больно, сладко - и начинает с силой вбиваться в меня. С губ срывается даже не стон - скулеж.