Тайна замка Морунген (СИ) - Корсарова Варвара

Порой мне казалось, что она как вампир питается чужим гневом и страхом. Ну и семейка! Угораздило меня с ними связаться!

Сидеть в добровольном заключении было скучновато. Рано или поздно придется встретиться с Августом, раз я продолжала жить под его крышей.

Это произошло на четвертый день после нашей поездки в Ольденбург.

Целое утро я исследовала механизмы в стенах пустующих комнат, а когда решила подышать свежим воздухом в саду, тут-то мы и столкнулись. Я спускалась по каменной лестнице, которая вела на тропку к арке, и Август как раз ступил на площадку у ее подножия.

Его появление меня удивило. Тропинка вела к «Пещере кобольдов», а потом шла дальше, через лес к заброшенному руднику. Мне захотелось дойти до границы поместья, чтобы посмотреть на замок издалека — вдруг его очертания вдохновят меня на открытие и подскажут ход мыслей его создателя.

А вот что Август там забыл? Какие дела были у него в беседке или в лесу?

Я непроизвольно повернулась, чтобы бежать прочь, но полковник окликнул меня очень сердитым голосом:

— Стоять! Майя! Ты рвалась со мной поговорить. А теперь струсила и прячешься. Я ни на миг не поверил в простуду.

Август пригвоздил меня к месту командирским взглядом. Я со вздохом спустилась к нему, готовясь к сложному разговору.

Он оперся локтем о каменные перила, стянул перчатки и раздраженно, с оттяжкой похлопал ими по ладони. Затем отрывисто заговорил, как будто желая поскорей покончить с неприятным делом.

— Майя, я приношу извинения за свою несдержанность. Я виноват, что так поступил с тобой. Мне очень жаль. Мы оба ошиблись. Пора это признать.

— И в чем же я ошиблась на этот раз?

— Повторяю: ты видишь меня не тем, кто я есть. Внушила себе, что готова принять меня любым. Одно из самых глупых женских убеждений. Я не игрушка, Майя. Я не часы твоего отца, которые можно крутить и вертеть, как тебе хочется. И признай уже, наконец: ты не готова принять меня таким, как есть.

Я плотно сжала губы и помотала головой.

— Но и я тоже хорош! В какой-то миг подумал, что возможно чудо и время повернется вспять. Вдобавок, приняв решение, не смог следовать ему. Повел себя как сопляк. Теперь нужно исправить все, что можно.

— Слышала уже эти ваши доводы. С чего вы взяли, что я считаю вас игрушкой? Это вы сделали меня игрушкой в какой-то своей игре. В ее подробности меня решили не посвящать — уж не потому ли, что боитесь моего осуждения? — я глубоко вздохнула и выпалила с отчаянием: — Неужели не видите, что я просто не знаю, как вести себя с вами? Вы сами тоже понятия не имеете, что делать со мной и с теми чувствами, которые ко мне испытываете. Вот что вам нужно признать!

Он вздрогнул, когда я это сказала — трудно было не заметить.

— Теперь отправите меня из замка с глаз долой? Избавитесь от меня поскорее? — я произносила слова, не думая. Я была готова высказать все, что накопилось.

— Нельзя. Пока мы будем вдали друг от друга, каждый будет подвергаться опасности. Ничего, скоро все закончится. А потом… наши пути разойдутся.

Он отвернулся, оперся о перила обеими руками и посмотрел вдаль. На его шее сильно билась жилка. А сердце… сердце его билось ровно. Почти. Мое ухо было не обмануть.

— Конечно, — подтвердила я с горечью. — Так оно и будет. Наши пути разойдутся.

Мы помолчали. Август сердито скомкал перчатки и сунул их в карман.

— Мне жаль, — сказал он тихо.

Я попыталась улыбнуться, чтобы обойтись без слов. Не вышло: глаза защипало от слез.

— Август, вместо того чтобы говорить со мной, и оправдываться за свои поступки, лучше поговорите с самим собой. Спросите себя: чего вы хотите от жизни? От остальных людей? От меня? Чем вы измеряете свое счастье? Вы же командир, вы умеете добывать информацию и ставить цели! Вы всю жизнь стремились к чему-то. В юности решили уйти из дома и покорить мир. И заявить миру о себе. Стать успешным и богатым. Осчастливить близких. Правда, не уточнили, как они видят это счастье.

— Не говори о том, о чем не имеешь представления. Я продал сердце в том числе для того, чтобы вылечить отца. Но было слишком поздно.

— Это было благородно.

— Это было глупо. Старый хрыч, мой отец, драчун и пьяница, не заслуживал такой жертвы от ребенка. Жаль, не помер раньше, чем я заключил тот договор.

— Но тогда вы так не думали! И вот, вы двинулись по миру. Оборвав связи с домом. Стали офицером. Продвигались по службе. Сколотили состояние. Добыли славу. Вернулись в Морунген победителем. И теперь живете в прекрасном доме. Вы на хорошем счету в столице и при дворе, у вас есть титул и перспективы. Вы почти победили всех недоброжелателей и недуг. И ищете себе новую цель. Как будто это ваше проклятье — вечно куда-то идти! И при этом вы отказываете себе в счастье, доступном простым людям. Все-таки изобретение мастера Кланца изменило вас. Вы считаете себя сверхчеловеком? Или наоборот — изгоем? Как будто вы и правда продали душу дьяволу!

— Все не так, Майя. Ты сейчас сказала много необдуманных и лишних слов. Что-то из них — правда. Но понимаешь ты ее не так, как я. Боже, сколько с тобой хлопот! А что, если я и правда продал душу дьяволу?

Когда он произнес последние слова, его глаза сузились, и яростные нотки в его голосе стали отчетливее.

Я скорбно покачала головой.

— Прекрасного вам дня, ваша милость. Мне больше нечего вам сказать.

Я отвернулась и ушла. Хоть разговор этот ни к чему не привел, и ничего нового не разъяснил, стало легче.

Будь что будет, и пусть все идет своим чередом, повторила я себе слова, которые недавно — лишь несколько дней назад — сказал мне полковник. Все сложится так, как должно, и все будет хорошо.

Но пока поверить в это не получалось.

Я крепко сжала кулаки и зашагала к дому. После разговора с полковником меня потряхивало. Еще немного и я действительно начну его ненавидеть!

На лужайке возле рощицы расположилась компания под предводительством княгини. Карина внимательно изучала цветы на клумбе, а ее отец, советник Ройтлингер, развалился на скамье и болтал с Тейфелем. День был настолько хорош, что даже госпожа Шварц выбралась из своего логова. Она и Бианка прогуливались рука об руку и что-то обсуждали — разумеется, прелести жизни в монастыре, что же еще. Бианка смотрела на Ворону с почтением и страхом, Ворона выглядела довольной своей собеседницей.

Меня заметили, поэтому пришлось сделать приветливое лицо.

— К нам, Майя! Сюда! — помахала рукой Карина. — Соберем букет, чтобы украсить обеденный стол!

— Простите, мне не до ботаники.

— Вы как будто нас избегаете, — с нежным упреком заметила Бианка. — И его милость тоже! Пять минут назад он прошел мимо… такой сердитый! Вы его не встретили? Он шел с той же стороны, что и вы…

Она осеклась и замолчала, сложив два и два. Ворона многозначительно ухмыльнулась и поспешила увести свою спутницу.

Карина взяла меня за локоть и заговорила доверительно, как с подружкой:

— Милая Майя, как понимаю, у вас опять случилась размолвка. Вы огорчены. Не стоит расстраиваться попусту, — ее голос снизился до интимного шепота. — Не смотрите в прошлое. Оставьте в нем того человека, который причиняет вам боль. Смотрите в будущее. Я точно знаю, что скоро вас ждет сюрприз, — она загадочно улыбнулась. — На днях я имела разговор с одним замечательным молодым человеком… нет, молчу! Он влюблен в вас, и он просил хранить тайну, — она игриво приложила палец к губам.

— Ладно, — вяло ответила я. Меня совершенно не интересовало, кто был тот человек. Чего тут гадать: наверняка садовник Эмиль. Он воспользовался прирожденным обаянием, чтобы запудрить очаровательной госпоже мозги. Я уже наблюдала, как однажды поутру этот нахал волочил Карине охапку роз из оранжереи.

Карина скорчила загадочную гримасу и направилась к отцу, который как раз достал из корзины для пикника бутылку и внимательно рассматривал ее на свет. Я пошла к дому, но меня остановили.

— Майя, — Тейфель рывком поднялся с лавки и нагнал меня. — Вы сейчас не заняты? У меня к вам предложение. Отличное лекарство от хандры. Хотите стать моей помощницей? Напарницей.