Сергей Смирнов - Сидящие у рва

— Какая странная борьба… — пробормотал Гарран, и тут же увидел, что Эммах безвольно повис в руках короля.

— Он сломал ему ребра!

— Может быть, — спокойно ответил Ом Эро. — Король — настоящий силач.

— Так останови же его, иначе я останусь без кормчего!

Ом Эро громко сказал несколько слов на языке Патуабу, и король как бы нехотя разжал руки. Эммах без чувств повалился на палубу. Его подхватили слуги и принялись вливать в рот вино.

Король подошел к Гаррану.

— Не беспокойся, я ничего ему не повредил. Он скоро придет в себя, — перевел Ом Эро.

Король снова стукнул себя в грудь и радостно захохотал.

— Он самый сильный, — перевел айдиец. — Он спрашивает, кто еще хочет испытать его силу.

Гарран покачал головой, но Ом Эро внезапно сказал:

— Разреши мне, мореход!

— Что? — Гарран повернулся к щуплому лоцману. — Ты хочешь сразиться с ним? А кто поведет мой корабль дальше на юг?

— Я.

Король с беспокойством прислушивался к этому разговору, а потом вдруг махнул рукой и разразился длинной тирадой.

— Что он сказал? — спросил Гарран.

Ом Эро усмехнулся:

— Он не хочет драться со мной. Он говорит, что айдийцы хитры и коварны и не умеют правильно бороться. Он говорит, что мы нехорошие люди.

— Вот как? Вы действительно такие? — удивился Гарран.

— Нет, мореход. Но борьба — часть нашей культуры. Наш вид борьбы называется там-буро-тоа, что означает — «пусть он ударит себя сам». Ты никогда не видел наших поединков? Это красиво.

Король указал на Ом Эро толстым пальцем и гневно прокричал:

— Э, Э-а! Уаки!

Ом Эро побледнел, молча поклонился королю и сказал Гаррану:

— Разреши мне уйти.

Гарран лишь развел руками и кивнул.

Впрочем, аудиенция на этом была закончена, поскольку король прошествовал к своему балдахину и улегся на подушки, а его многочисленные жены или наложницы, что, по-видимому, здесь не имело большой разницы, принялись натирать его тело какими-то бальзамами.

В скором времени на кораблях Жемчужного короля подняли паруса.

Гарран с изумлением обнаружил, что неповоротливая посудина его величества довольно резво тронулась с места, когда два нелепых, с точки зрения флотоводца, паруса поймали ветер.

Вся эскадра стала быстро удалятся. Гарран мог бы следовать за ней, не отставая, но это потребовало бы чрезмерного напряжения гребцов.

Поэтому флотоводец решил положиться на айдийских лоцманов и не торопясь двинул флот следом за быстро тающими в голубом просторе кораблями Жемчужного короля.

К вечеру на горизонте показались пологие берега острова Барр.

Единственная удобная бухта находилась с южной стороны острова, поэтому аххумскому флоту понадобилось еще несколько часов, чтобы обогнуть остров, пробравшись мимо опаснейших рифов.

Город Литта — столица острова и всего островного Жемчужного королевства — с точки зрения северянина представлял собой широко раскинувшуюся деревню с хижинами-домами на сваях. Лишь несколько зданий на берегу были сделаны из камня или тесаных бревен — иные из них даже в два-три этажа.

При входе в бухту корабли встретили большую парусную лодку с представителями местной портовой власти.

Таможенный чиновник поднялся на борт и на ломаном языке Равнины приветствовал аххумов. Чиновник был одет в некое подобие рубашки чуть выше колен, грудь его украшала алмазная звезда устрашающих размеров, а в немытой курчавой шевелюре торчал золотой кинжал-заколка.

— Его величество Ата-Бата-Пули милостиво разрешает вашим кораблям войти в гавань и занять все свободные причалы. Потом он приглашает ваше величество со свитой на ужин во дворец.

Чиновник кивнул Гаррану, сочтя, видимо, что этого проявления вежливости достаточно. Потом наклонился к Гаррану ближе и, косясь на Ом Эро, проговорил:

— Его величество не хотел бы видеть нашего недруга у себя в гостях. Его величество не любит жителей Айда, которые не умеют благородно вести поединки.

Скрывая улыбку, Гарран поклонился, и, обернувшись к стоявшему позади Эхнару, сказал по-аххумски:

— Эти несчастные создания и не подозревают, что в моей власти стереть их столицу с лица земли… Впрочем, будем вежливы.

Он вновь повернулся к чиновнику, стоявшему на палубе, гордо выпятив грудь и отставив грязную босую ногу.

— Мы благодарим его величество за гостеприимство, но наши обычаи не позволяют нам принять его милостивое приглашение. Мы устали и торопимся. Мы переночуем на кораблях и с рассветом покинем ваш гостеприимный остров. Передайте его величеству нашу горячую благодарность за встречу в море и прекрасный, незабываемый обед. Надеемся, его величество простит нам наш отказ.

Чиновник нахмурился, склонил голову, подумал, и молча спустился в свою лодку.

Тьма опустилась на остров и океан, и огромные горячие звезды усыпали небо. Город затих, лишь редкие огни горели там и сям, да пристань была освещена светильниками, защищенными от ветра специальными заслонками.

Глубокой ночью, когда даже вахтенных сморил сон, на причалах появились странные тени.

Смуглые лоснящиеся тела замелькали в свете фонарей, и шелестящие голоса понеслись над темной водой.

Почти бесшумно в воду с причалов стали погружаться люди.

Ныряльщики исчезали под водой.

А потом вдруг сразу несколько аххумских кораблей стали странно крениться. Часовые подняли тревогу, но лишь немногие из них успели разбудить спавших: один из кораблей стал быстро погружаться в воду, полуголые воины не успели покинуть корабль, и он быстро нырнул носом в темную бездну. Потом затонул еще один корабль, и еще…

Тем временем множество полуголых дикарей, вооруженных короткими кинжалами, резали ничего не понимавших спросонья воинов. Иные корабли уже были захвачены патуабцами; с плеском летели за борта иссеченные тела аххумов.

Гарран, разбуженный караульным, выбежал из каюты. «Альбатрос» уже отошел от причала; перемигивались сигнальными огнями другие корабли эскадры, раздавались зычные команды гребцам.

Зажглись огни на мачтах, отбиваясь от наседавших дикарей, аххумы одновременно брались за весла, отводя корабли к выходу из гавани. Облепленные со всех сторон легкими лодками, с которых на борта лезли и лезли патуабцы, аххумские суда в темноте сталкивались друг с другом, усиливая неразбериху.

— Боюсь, флотоводец, что на кораблях битва будет проиграна, — заметил Ом Эро, приникнув к самому уху Гаррана, чтобы перекрыть вопли и шум, несшиеся со всех сторон.