Сергей Смирнов - Сидящие у рва

— Э-а! Э-а!

Что это означало, Гарран не имел понятия. Язык патуабцев не слишком-то развит, сказал Ом Эро. Впрочем, заметил он, король настроен явно дружелюбно.

— Только ничему не удивляйся, — шепнул он Гаррану. — Отнесись к его чудачествам серьезно.

Тем временем корабли приблизились друг к другу, и оба предводителя получили возможность полюбоваться друг другом с расстояния в несколько локтей.

Король кивал и улыбался, взмахивал руками, притопывал ногами, и всем своим видом показывал, что желает познакомиться с Гарраном поближе. Гарран отвесил ему поклон, после чего приказал подвести «Альбатрос» вплотную к плавучей резиденции короля и спустить трап.

Гребцы взялись за весла, и вскоре аххумский флагман сблизился с туземным судном. Гарран в сопровождении свиты прошел по перекинутым сходням.

Король бросился навстречу и, к смущению флотоводца, заключил его в объятия.

— Король Жемчужной страны Патуабу приветствует короля аххумов, — зашептал Ом Эро, переводя выкрики короля. — Он давно желал с тобой познакомиться и, услышав, что ты поблизости, немедленно приказал плыть навстречу. Король очень доволен.

— Передай его величеству, что я польщен, но он принимает меня за другого, поскольку я всего лишь слуга своего короля, — сказал флотоводец.

— Нет, этого я не передам, — ответил айдиец. — Прости, великий мореход, но на их языке есть только одно слово — король. Все остальные — люди или «скоты», то есть, рабы и слуги. Да, еще есть слово, для обозначения женщин. Старых — отдельно, молодых — отдельно…

Гарран поморщился:

— Я понял. Переводи.

— Король просит тебя садиться. Он хочет, чтобы ты стал его гостем.

Гарран присел на край кровати, лицом к лицу с королем. Ом Эро остался стоять, а остальным было предложено присесть прямо на палубу, на атласные подушечки.

— Скажи, что я давно хотел познакомиться с королем. Скажи, что я о нем много слышал.

Король закивал с такой энергией, что затряслись все складки его обширного тела.

— Взаимно, — коротко перевел Ом Эро.

Король говорил, айдиец кивал.

Гарран не вытерпел:

— И это все?

— Нет, мой господин. Сейчас он передает наилучшие пожелания твоей двенадцатой жене. Это формула вежливости.

Гарран поднял брови, но промолчал. Король продолжал говорить, усердно кивая.

— А теперь?

— А теперь двадцать третьей.

— Хорошо. Скажи, когда он закончит.

Несмотря на внешнюю неказистость, судно Жемчужного короля отличалось надежностью и удобством. Оно было овальной формы и почти целиком состояло из прочной, сшитой из широких досок палубы. В дальнем конце палубы было несколько отверстий, которые, по-видимому, вели в трюм. Там же были мачта, укрепленная вантами и возвышение, на котором стоял кормчий.

Другие корабли были построены иначе. Они были значительно короче и ниже аххумских, зато имели по две мачты и довольно сложную систему косых парусов, позволявшую им развивать значительную скорость и менять курс независимо от направления ветра.

На каждом корабле, по расчету Гаррана, могло уместиться не более, чем пятьдесят человек. Следовательно, подумал он, всех подданных короля на кораблях в несколько раз меньше, чем аххумов. Гарран еще более успокоился, когда разглядел, что у кораблей короля нет носовых таранов, а моряки не носили ничего, кроме набедренных повязок.

Между тем, продолжая беспрерывно говорить, король приступил к угощению.

На палубу вынесли множество разнообразных корзин и керамических сосудов. Все это разложили на огромном ковре.

Гаррану предложили сесть на одну из подушечек рядом с королем.

Вино оказалось отменным, кажется, арлийского происхождения.

Король пил его, как воду и довольно скоро лицо его окончательно расплылось и залоснилось, а корона сползла набок и держалась только благодаря павлиньему перу.

— Ты самый сильный на свете, — переводил Ом Эро; он аккуратно поглощал яства, не забывая о своих обязанностях. — А король самый богатый. На островах Патуабу жемчуга столько, что дневной улов весит больше, чем все жены короля, вместе взятые.

Он говорит, что если бы аххумы и его подданные объединились, вы могли бы покорить Таннаут и даже Нильгуам.

Гарран просто кивал, понимая, что отвечать на эту похвальбу не требуется. Он уже устал от множества слов, от сидения на солнцепеке и лишь выжидал паузы, чтобы завершить визит.

Но тут король вскочил и стукнул себя в широкую обвисшую грудь.

Вид у него был воинственным. Гарран очнулся от своих мыслей:

— Повтори, что он сказал?

— Он сказал, что аххумы — очень хорошие, очень сильные люди.

Настоящие воины. Что ему очень хотелось бы иметь таких воинов в своей армии. Но он еще не встречал человека, который мог бы в единоборстве победить его самого, то есть его жемчужное величество…

Король неожиданно замолчал и уставился на Гаррана. Гарран с беспокойством оглянулся на Ом Эро.

— Его величество вызывает на поединок любого из аххумов, господин мой, — быстро проговорил айдиец и едва не подавился.

— Надеюсь, не меня?

— Не знаю.

Ом Эро справился, наконец, с куском жареной рыбы атта, и что-то спросил у короля.

— Э-а! Уики-каи! — ответил король грозным голосом.

— Он вызывает на бой любого из твоих воинов-силачей. Самого сильного, — сказал айдиец.

— На бой? В чем заключается этот бой?

— Борьба. Король любит бороться.

— Передай ему, что я признаю его превосходство в этом виде единоборства, — осторожно сказал Гарран, косясь на огромную тушу короля. — Если ему будет угодно, я приглашу… Да вот, хотя бы, Эммаха — кормчего моего корабля.

Кормчий, услышав свое имя, поднялся. Это был алабарец огромного роста, с длинными, на редкость мускулистыми руками.

— Король согласен?

Ом Эро выслушал короткий ответ и кивнул.

Тут же, на палубе, противники сошлись под веселое оживление подданных короля. Им такие забавы видеть было не впервой.

Король кинулся на Эммаха. Алабарец уклонился и сделал подножку. Его величество со страшным звуком рухнуло на палубу.

Гарран вскочил, но Ом Эро успокоил его взмахом руки:

— Не торопись, мореход.

Король приподнялся, помотал головой и встал. Эммах взглянул на Гаррана.

— Наступай, — коротко ответил флотоводец.

Эммах прыгнул вперед и его огромный кулак мягко погрузился в живот короля. Однако король остался на ногах. Мало того, он, кажется, даже не почувствовал удара, поскольку в следующее мгновение Эммах уже корчился в страшных объятиях короля.