Мстислав Знаниев - Конец пути

По лицу наемника Марк не мог понять, разозлился тот или нет. Собрался было извиниться, но Грэм заговорил первым:

- Заходи, чего стоишь? - И весело подмигнул.

Грэм по жизни был крайне несерьезным человеком - веселым, шутливым, настоящим. Марк еще ни разу не видел его разозленным или испуганным, не считая тех случаев, когда наемник искусно притворялся. Рольф - его товарищ по Гильдии, тоже вызывал у парня массу положительных эмоций - добродушный, общительный, простой. И их обоих объединяла ужасная работа - контракты на убийства людей. Повинных в преступлении закона, или просто неугодных. В этом и заключался ужас их деяний как наемников. Марк не мог понять, почему они выбрали такую жизнь.

- О чем задумался? - Грэм внимательно смотрел на бывшего ученика, держа кружку у лица. Из-под бровей на парня уставился сияющий смехом взгляд.

Марк вкратце озвучил ход мыслей - поделился переживаниями. Грэм долго молчал, и лицо его, по обыкновению, приобрело каменную непроницаемость. Наконец, он отставил кружку, и махнул рукой в сторону кресла:

- Садись.

Марк приготовился услышать правдивый рассказ о тяжелой жизни, больших долгах Магистру, о чем угодно, оправдывающем поведение наставника. Даже затаил дыхание, отчего-то боясь, что Грэм передумает, и не станет лить свет на свое прошлое.

- Мы с Рольфом пришли в Гильдию одновременно, он чуть раньше, я - на следующий день. - Грэм остался стоять около стола. Может, так ему было легче говорить. - Уже тогда мы были старше, чем ты сейчас. Но также хотели жизни, полной опасных приключений, несметных сокровищ, обожания красивых женщин. С первого же дня мы с Рольфом поняли, что будем друг для друга как братья. И наша дружба за пять прошедших лет становилась только крепче, хотя, я думаю, крепче уже некуда.

Нас воспитывал один и тот же наставник. Он обучал нас быть ассасинами - мастерами своего дела. Тогда профессия представлялась нам чем-то захватывающим, возбуждающим. Нас обучали быть незаметными, сливаться с толпой, убивать в совершенно неожиданных местах, а затем тихо уходить, не оставляя следов. И обучение было действительно интересным, я считаю так и сейчас.

Когда пришло время первого задания, которое должно было показать, на что мы способны, нам с Рольфом назвали адрес и сказали, что мы должны убить четверых, что жили в том доме. Мы отправились ночью, вломились в дом, и то, что мы увидели, поразило нас до глубины души. За столом ужинали молодой мужчина с девушкой потрясающей красоты (я помню ее лицо до сих пор) и двое мальчишек лет пяти. Их дети.

Марк сглотнул ставшую вязкой слюну. Он страшился услышать конец истории, и чувствовал, как растущее в груди отвращение к наставнику и другу становится критическим.

"Их приняли в Гильдию", - билась мысль. "Потому что они хорошо справились с заданием? Ох, нет...". К горлу подступила тошнота.

И теперь всплывшее в памяти смеющееся лицо Грэма представляло собой кровожадную улыбку маньяка.

Марку хотелось закрыть уши руками, но он - и откуда такое желание? - в то же время боялся пропустить хоть слово, алкал узнать подробности... того ужасного...

- Мы вывели их во двор, - продолжил Грэм. - Всех. И не знали, что с ними делать. Рольф первым обнажил меч, и старался не смотреть им в глаза. Особенно детям. Их он почему-то посчитал наиболее опасными... В том смысле, что после смерти за них придется расплачиваться наиболее жестоко.

Так мы поняли, что Гильдия - это не только приключения. Это даже не тяжелая, изнуряющая работа. Это кровь невинных, это слезы обиженных, это страдания тех, кто этого не заслуживает. Это вечная кара за содеянное после смерти.

Мы с Рольфом поклялись друг другу там же, во дворе, что никогда больше не поднимем оружие на невиновного. Решили, что будем вести игру по своим правилам. Мы набирали как можно больше заказов на убийство, предупреждали людей о том, что им грозит, и советовали уезжать как можно дальше. Так мы надеялись, что искупим грехи, расплатимся за саму мысль о том, что когда-то хотели быть ассасинами. Заказы на людей, действительно заслуживающих смерти, мы оставляли другим ассасинам.

Мы не убили никого, понимаешь? Посоветовали тому парню брать семью в охапку и прятаться. Потом инсценировали следы борьбы, оставили на земле несколько капель собственной крови. Чтобы было похоже. Магистр до сих пор считает, что я - его лучший убийца, не оставляющий ни следов, ни мертвецов. С Рольфом они немного поругались, и старик спустил его до обычного наемника, так что вся ответственность теперь лежит на мне.

Марк сидел в кресле недвижно, и медленно переваривал полученную информацию. Он чувствовал себя муторно, и в то же время по его душе холодной волной растекалось облегчение:

"Грэм не сделал ничего плохого. Он ни в чем не виноват".

Эти слова парень повторял как заклинание, или заговор. Слова, возвращавшие северянину все хорошие качества, которые улетучивались из восприятия Марка по мере того, как наемник продолжал неприятный рассказ. Лишь один вопрос, неожиданно вылезший с задворок разума, не давал покоя.

- Зачем тогда ты привел меня в самую настоящую обитель зла?

- А разве ты стал бы меня слушать, когда твоим единственным желанием было стать наемником? То-то же. Но отвечу на твой вопрос - ты мне понравился. Нет, честно! - поспешил заверить Грэм, едва завидев, что лицо Марка приобретает явственно скептический вид. - Ты напомнил меня в двадцать пять, когда я только пришел в Гильдию. Я подумал, что будет подло лишать тебя мечты - яркой, живой, настоящей. Но решил приглядывать за тобой, чтобы ты не начал превращаться в чудовище наподобие Маркуса или нашего старика. И то, что Магистр назначил твоим наставником именно меня, я счел подарком судьбы и знаком свыше. Понимаешь?

- Нет, - почти честно ответил Марк. - На трезвую голову я уже плохо соображаю - после того, что ты мне поведал.

- Тогда обожди пару минут, - попросил наставник, и скрылся в погребе.

Вернулся он, однако, лишь спустя четверть часа. Ясно, как белый день - не мог подобрать подходящего напитка для подобного случая. Величайший ценитель вин из тех, которых знал Марк. А знал он двоих - Грэма и своего отца, но и этого опыта общения Марку хватало, чтобы отличить человека, получавшего наслаждение вкусом и ароматом от пьянчужки, с одинаковой реакцией лакающего дешевое разбавленное вино и хороший, дорогой напиток, если таковой окажется в его руках.

- Есть красное "Южное", и бутылочка из Ленайи, тоже красное. - Грэм держал в руках две запыленные бутылки. Марк выбрал второе - заграничного вина ему пробовать еще не доводилось.

Парень поднял наполненный бокал, вдохнув легкий, слегка приторный аромат, различил нотки неизвестных пряностей, поднес к губам, и ощутил мягкий, приятный вкус винограда. Казалось, что спирта в напитке не было вообще.