Уильям Моррис - Воды дивных островов

При этих словах Заряночка вспыхнула и помолчала немного; а затем молвила, снова принимая приветливый вид:"Суровый из тебя господин, лорд кастелян, однако вынуждена я тебе повиноваться. Засим исполню я твою волю, и выеду за ворота так, чтобы нагнать страху на окрестности целой армией, раз уж никак иначе не дано мне полюбоваться летней землею. Однако же сегодня не поеду я, да и завтра вряд ли; но как-нибудь вскорости. И от всего сердца благодарю тебя за ревностную обо мне заботу, каковой, к прискорбию моему, я вовсе не стою. Нет, нет, не тебе пристало стоять предо мною на коленях, но мне перед тобою; ибо ты здесь хозяин".

С этими словами Заряночка поднялась на ноги с того места, где сидела, и опустилась перед кастеляном на колени, и поцеловала ему руку, и ушла своим путем, оставив старика в смятении в восторге. Насмехаться же над ним Заряночка и не думала, но почитала сэра Эймериса рыцарем отважным, и великодушным, и верным, что соответствовало истине; и благодарила его в душе ровно так же, как и на словах.

И в самом деле мечтала Заряночка вырваться за ворота на любых условиях и порадоваться лету; ибо теперь начинала она понимать, что, видимо, долго придется ей прождать, прежде чем друзья ее возвратятся в Замок Обета; и негодовала девушка сама на себя, что так истомилась от тоски, и упрекала себя, приговаривая:"Где же ныне та Заряночка, для которой дня не проходило, чтобы не порадовалась она земле и земным созданиям? - та, что с легкостью сносила подневольный труд, и насмешки, и брань, и побои? Ну не досадное ли это безрассудство? воистину куда хуже приходится мне с тех пор, как подружилась я с нежными леди и благородными паладинами и могучими воинами. Не лучше ли бы мне было оставаться во власти ведьмы? Ибо отнюдь не каждый день, а очень даже редко мучила она меня. Теперь же на протяжении многих дней час за часом терзают меня боль, и горе, и сердечная тоска; и всякий день страшусь я наступления дня следующего, и просто не знаю, как все это вынести".

Так увещевала себя Заряночка, и приободрилась со временем, и с жаром принялась перенимать книжную премудрость; девушка собралась с мыслями, и более не ждала всякий день и час возвращения Паладинов, и не проклинала всякий день и час за то, что не приносили они желаемого, и всеми способами старалась дотянуть до вечера, не терзая себя попусту.

Потому весьма порадовалась Заряночка, когда однажды, спустя три недели со дня отъезда Паладинов, пришел к ней кастелян и сказал:"Госпожа, в течение последних двух дней люди мои по моему приказу разведывали окрестности, и сообщают они, будто бы ничего живого нет вокруг, чего бы устрашились десятка два хорошо вооруженных воинов; потому завтра, ежели пожелаешь, мы вывезем тебя за ворота, и дабы доставить тебе удовольствие, не станем торопиться назад, но, может статься, проведем ночь в лесу, и вернемся себе не спеша завтрашним днем дня завтрашнего. Что скажешь на это и какова будет твоя воля?"

Девушка поблагодарила кастеляна и охотно согласилась, и на следующее утро отряд выехал в путь; Заряночка взяла с собою троих прислужниц, и еще были при них вьючные лошади, и шатры для Заряночки и ее женщин.

Так ехали они тенистыми тропами и зелеными лугами, и погода стояла ясная, ибо июль только что наступил, и все вокруг дивило красотою; и на время Заряночка позабыла обо всех своих заботах, и веселилась от души, и говорлива была и мила; и все тому радовались, ибо в Замке Обета все любили девушку, кроме тех одного-двух, что любили ее черезчур сильно.

Так проехали всадники двенадцать миль или около того, а затем добрались, как и собирались, до окраин леса, где в изобилии водились олени, и там устроили большую охоту, и Заряночка тоже в стороне не осталась, и все хвалили ее охотничье искусство, хотя, по чести говоря, по ее вине одна-две головы остались гулять на свободе и не достались стреле, потому что среди охотников-мужей кое-кто находил, что на Заряночку глядеть куда приятнее, нежели высматривать дичь.

Как бы то ни было, добыли они и оленей, и ланей, и прочего лесного зверя, сколько хотели; часть предназначалась на ужин, а остальное предполагалось увезти в замок. Когда же завечерело, охотники расположились на красивой лесной поляне; неподалеку струился прозрачный ручей, и на берегу его разбили шатры для дам; и Заряночка и ее прислужницы спустились к воде и смыли с себя усталость; и дивились женщины тому, как ловко Заряночка плавает; ибо купались они в средних размеров заводи, где поток расширялся, так что места для девушки оказалось достаточно.

К тому времени как дамы искупались и снова облачились в нарядные одежды, привезенные с собою среди прочей поклажи, мужи разожгли костры и принялись жарить оленину, и вскоре пошел в лесу пир на весь мир, и подавалось там доброе вино, и велись отрадные речи, и рассказывались сказки, и пелись песни; и, наконец, когда ночь уже близилась к концу и над луговыми просторами небо на востоке посветлело, Заряночка и ее прислужницы ушли на покой в свои роскошные шатры, а мужи расположились на зеленом дерне прямо под открытым небом.

Поутру все пробудились: день выдался такой же погожий, как и накануне, и люд радовался и веселился не менее, - все, кроме Заряночки; Заряночка же казалась удрученной и молчаливой, даже когда вышла из прохладной заводи в благоухание летнего леса. В ту ночь снилось бедняжке, будто осталась она в Замке Обета одна-одинешенька, и вот прежняя ее госпожа выходит к ней из Посыльной Ладьи, чтобы увезти пленницу с собою, и приводит ее на борт, и срывает с нее богатые наряды, и сидит, глядя на нее и строя отвратительные гримасы; и казалось девушке, что та знает: все друзья Заряночки умерли, и некому ни пожалеть, ни защитить ее. Затем вдруг каким-то образом оказались они вдвоем, Заряночка и ведьма, посреди Острова, Где Царило Ничто, и ведьма подступила к ней вплотную, и собралась уже было прошептать ей на ухо нечто неизмеримо страшное, - и тут девушка проснулась. За пределами затененного белого шатра ярко светило солнце; блики листвы подрагивали на земле; утренний ветер шелестел в кронах деревьев, а неподалеку звенел ручей. Поначалу обрадовалась Заряночка, что пробудилась, и что все это оказалось только сном; но тотчас же тоска сдавила ей сердце, и сказала себе девушка, что, уж верно, в замке поджидают их новые вести, и по возвращении узнает она: либо друзья ее погибли, либо возвратились живые и здоровые. А затем подумала про себя Заряночка: а ежели три Паладина и их дамы и впрямь умерли, что делать ей с теми, кто остался ей, с сэром Эймерисом, и священником Леонардом, и пятью прислужницами? - и душа девушки преисполнилась отвращения при мысли о жизни столь пустой и бессмысленной, как та, что предстояла ей; и упрекнула себя Заряночка за то, что так мало в ней дружеского расположения к друзьям меньшего ранга, коих, по чести говоря, любила она во имя любви к друзьям более значимым. Засим, как сказано выше, Заряночка казалась встревоженной и молчаливой, и не разделяла всеобщего ликования.