Терри Брукс - Странствующий Морф

— Они спасли меня, — ответила она.

— Тогда это хорошие партнерские отношения. — Он продолжал уверенно идти впереди и не оглядывался на нее. — Между людьми и эльфами. Хороший знак того, что может лежать впереди, ты не находишь?

— Надеюсь, что так. Если нет сотрудничества, нет и выживания. Нас всех уничтожит все, что явится.

— Или все, что придет после, — добавил он. — Это никогда на самом деле не кончится, правда? Ты преодолеваешь одно препятствие, одно зло, одного врага и еще несколько шагов в незанятом пространстве. Я думаю об этом. Мы упорные, но на самом деле это для нас никогда не закончится. Даже для тех, кто не хочет в этом участвовать. Эльфы являются прекрасным примером. Они не хотели быть ни частью мира людей, ни частью мира зла, демонов, выродков и всех остальных. Они просто хотят, чтобы их оставили в покое, и поэтому они изолируют себя и засовывают головы в песок, чтобы их не заметили. — Он сделал неопределенный жест. — Ты можешь видеть, куда это их привело.

— Кажется, сейчас они кое–что делают, — заметила она.

— Это так, — согласился он. — Но, наверное, слишком мало, слишком поздно? Время покажет.

Они прошли около трех миль, когда он остановился, огляделся, и пошел в тень небольшой группы хвойных деревьев, которые окаймляли илистые берега, по которым они проходили. Он нашел остатки поваленного ствола и присел.

Она подошла и присела рядом с ним.

— Я задыхаюсь.

— Ты молодец. Я не думал, что мы зайдем так далеко без отдыха. — Он протянул руку и ласково погладил ее ногу. — Думаю, ты готова совершить путешествие вверх по реке к своим друзьям. Мы пойдем завтра утром.

— Мне бы этого хотелось, Ларкин. — Она по–настоящему тепло улыбнулась ему, не заботясь о том, что он не мог ее увидеть. — Ты так много сделал для меня, mi amigo. {6} Ты рисковал ради меня, хотя не обязан был этого делать. Ты был хорошим другом.

Ларкин рассмеялся:

— Я? О чем я только думал?

Она засмеялась вместе с ним, затем поднялась и стояла, всматриваясь куда–то вдаль, через реку на скалы за ней.

— Мне нужно кое–что попробовать, — тихо сказала она. Она обернулась на него. — Мне нужно узнать, смогу ли я вызвать магию.

Он выглядел озадаченным:

— Почему же ты не сможешь?

— Не знаю. Я просто знаю, что мне нужна уверенность. — Она помедлила немного. — Я что–то потеряла там на горе. Свою жизнь, почти, но также что–то еще. Что–то от себя, это трудно объяснить, но я не буду чувствовать себя полноценной, пока не узнаю, смогу ли я управлять магией. Я не буду чувствовать себя полноценной.

Он лениво провел рукой по своим черным волосам:

— И как же ты это проверишь?

— Мне нужно лишь убедиться, что я могу призвать ее. Это не займет много времени.

Он ничего не сказал, поэтому она отошла от него и повернулась лицом куда–то вдаль, держа перед собой посох, сжимая его обеими руками, медленно перебирая пальцами над углублениями рун. Посох был ее жизнью, удостоверением того, кем и чем она была. Ей нужно знать, что ее близость к смерти не лишила ее его силы, не стерла ее. Она понимала, что, вероятно, она была глупа, такое не может случиться. Однако ее уверенность поубавилась, и ей нужно было вновь ее укрепить.

Она заглянула внутрь себя и призвала магию, объединившись с посохом, чувствуя, как он становится частью ее. Руны начали мгновенно светиться, ярко–красным цветом под ее пальцами, и магия вспыхнула на конце ее посоха мягким белым свечением на фоне пестрых теней, отбрасываемых ветвями деревьев. Она почувствовала безмерное облегчение, доказательство того, что ей было нужно. Магия присутствовала и магия была ее. Она все еще была Рыцарем Слова.

Она быстро заставила ее исчезнуть, резко выдохнула и повернулась к Ларкину Куиллу.

— Убедилась? — спросил эльф с улыбкой. — Сомнения отброшены в темные углы, все солнечно и ясно?

— Все солнечно и ясно, — ответила она.

Не далее, чем в пяти милях, вблизи бегущих вод Колумбии, Кли застыл из–за осознания. Он стоял так долгое время, как будто вырезанный из камня, его огромная лохматая фигура заслоняла путь вперед по узкой тропе, по которой он шествовал, а обломки, в которые превращались камни при прохождении его туши, устилали землю позади. Глубокая тишина лежала вокруг него, расширяющееся дугой молчание, которое уходило далеко за пределы его ослабленного зрения, как предостережение, которое отражало природу и степень опасности, которую он представлял.

Когда этот момент прошел, он слегка повернулся в направлении магии, которая привлекла его внимание, магии, которую создало существо, которое, как он инстинктивно почуял, не было демоном. Инстинкты подсказали ему, что это была чуждая магия, совершенно другая. Кли был не слишком сообразительным, но он тонко настраивался на разные формы магии, которые был способен различать. Он не мог хорошо видеть, но мог слышать, ощущать вкус и запах так, как ни одно другое существо. Теперь он проверял воздух, и несмотря на то, как далеко это произошло, он уловил дуновение, которое отвлекло его от поисков.

Дуновение, заключил он, того, что, наверное, он и искал.

Он подошел к берегу реки и направился вверх по течению в сторону источника магии. Большую часть часа он уверенно продвигался, громоздкая, почти безликая фигура, проходящая через мешанину солнечного света и теней, чудовище, выпущенное на свободу. Он не был ни быстрым, ни гибким, но стойким и упрямым. Однажды начав искать, он не остановится. В этом была его ценность. Старик в сером плаще и фетровой шляпе полагался на него, что он сделает то, что другим демонам было не под силу — выследить по запаху клочка одежды, или по одному отпечатку ноги, или даже по мимолетному видению. Своеобразная смесь кровожадности и голода гнала его, направляла к цели. Кли был особой породой демонов, из тех, что появлялись время от времени. Его внешний вид был настолько необычным, что демон, менее проницательный, чем старик, мог не заметить его талантов. Отталкивающий и ужасающий, монстр и по внешнему виду, и по поведению, он не привлекал тщательной проверки. Чтобы как–то использовать его, придется обнять невыразимое зло, и старик это сделал.

Кли не заботило, что о нем думали другие. Его заботило лишь, чтобы его побуждениям и потребностям давали свободу. По этому поводу, старик дал ему самое желанное — несложное указание убивать все, что попадется на пути. Кли не понимал причин этого, но совершенно не старался их раскрыть. Он инстинктивно понял, что старик был обеспокоен, что случалось очень редко, и от Кли потребуется все необходимое, чтобы заставить это беспокойство исчезнуть. Никаких ограничений, никаких сдерживаний и упреков за то, что случится. Это был любимый вид работы для Кли. Кли должен убить того, кто использовал магию, а также все и вся, что стояло на пути к этому.