Татьяна Нартова - Путь к океану

— Ну, — пожала я плечами, — что-то упоминалось. Кажется это тот ненормальный, что открыл эту планету, так?

— Именно, — Руалла уселась рядом со мной на поваленный ствол дерева. Не было ни страха, ни нетерпения. Девушка уставилась на возвышающиеся здания и задумчиво изрекла, — Мой брат должен быть тебе благодарен до конца дней своих. Не знаю, смогла бы я также самоотверженно спасать такого гада, как он.

— Этот гад в свое время пытался спасти меня.

— Мы, Лида, еще большие эгоисты, чем вы. Он помогал тебе ради того, что бы ты вернула жемчужину, я рядом с тобой, чтобы брат снова был здесь. И только ты, единственная среди нашей компании, рискуешь собой для очистки собственной совести, для меня, для Виканта, для нас всех. Не думаю, чтобы тебя не согласились отпустить в твой мир. Ты официально оправдана, правительству от тебя ничего не нужно. У тебя есть право уйти.

— А еще у меня есть право остаться, — жестко отрезала я, — И я останусь, во всяком случае, до тех пор, пока мои друзья не будут в безопасности. Мне давно не нравится давать обещания, но одно из них я обязана выполнить. Гервен вернется в этот мир. И, вообще, не пора ли нам ужинать?

— Кто-то произнес заветное слово "ужин"? — за моей спиной раздался довольный голос Уварса. Мужчина был единственным, кто не скис, а по-прежнему мог шутить и смеяться. Остальные ребята, зная о том, что им вновь предстоит нелегкий поединок с судьбой и законами, от исхода которого может зависеть их жизнь, заметно приуныли. Отсюда и все разговоры о моем возвращении домой, о возможности повернуть, сделать очередной ход конем, в общем, о совершенно невероятных, но таких притягательных вещах. Не только в золотистых глазах Руаллы читалось отчаяние и усталость, даже вечно боевая Велера превратилась за последнюю неделю в тихую и послушную овечку. А для тех, кто знал ее характер, подобное поведение было явным поводом для беспокойства.

— Я произнесла, — пытаясь подавить раздражение на впавшую в депрессию рыжую леквер, улыбнулась я.

— Тебя там Викант звал. Сказал, что без твоей помощи он не сможет сделать ни одного блюда.

— А! — с серьезным видом вздохнула я, направляясь в сторону небольшого костерка.

Жених и, правда, отчего-то пыхтел и бегал вокруг раскаленного котелка, словно шаман, только вместо бубна в руках его находилось порядком обугленное полотенце. Гвардеец едва слышно ругался сквозь зубы, но, заметив меня, мгновенно перестал изображать обиженного ежа.

— Лида, спаси меня!

— О боги, что с тобой? Неужели на тебя напал котел, или морковка вдруг зубы отрастила и пытается тебя цапнуть?

— Не издевайся!

— А я и не издеваюсь. Просто не понимаю, от чего тебя надо спасать.

— От толпы недовольных дегустаторов пресных яств. Думаешь, наши приятели пожалеют меня, если им предложат несоленый суп или совершенно несладкую кашу? Уверяю тебя, рубиновые джины вместе с отрядом гномов и то будут выглядеть по сравнению с ними милыми и добродушными.

— Что от меня-то требуется?

— Творить, — Викант, наконец, остановился, уставившись мне прямо в глаза, — Соль, перец, сахар — все закончилось. Достать их мы тоже не можем. На время празднеств ни одна лавка работать не станет. А более грандиозного празднества, чем казнь преступницы, оставившей страну без правителя, просто и быть не может. В общем, только на тебя вся надежда.

— А Руалла? — не поняла я, — Разве она не Творец?

— Она всего лишь Вента, даже до кармариты не доросла.

— Ну, что такое вента я еще себе представляю. Это у вас практически то же самое, что и школьница старших классов. А второе слово мне совершенно неизвестно.

— А это, что первогодка в институте, — я едва не подпрыгнула. Элаймус снова чуть не напугал меня своим появлением, но показывать это желания не было. Плавали — знаем, то есть с его внуком уже опыта набрались. Стоит только дать слабину, как тебя сейчас же опустят до ранга червяка.

— Ну а почему вы меня-то позвали? Я ведь, можно сказать, вообще, лишь для первого класса школы гожусь. Или даже для детского сада.

— Ошибаешься, милочка. Твои способности — это не ограненный бриллиант чистой воды. Чтобы лекверу развить в себе подобное, ему надо около тысячи лет учебы. Не думаю, что моя внучка могла бы создать точную копию моей жемчужины или превратить Кайрос в ряды голых палок. Так что не сочтите за труд, сотворите для нас, ползающих у ног ваших, солонку и сахарницу, прекрасная эивина Лидия.

— Для вас все, что угодно, — обнажила я зубы. Затем отвернулась, привычно собирая между пальцев силу, пытаясь представить все до мельчайших деталей: цвет небольших емкостей для сахара и соли, их цвет, фактуру. Во рту стачало стало солоно, затем появился манящий сладковатый привкус, словно смесь крови и сущности леквера. Вкусы не смешивались, они существовали отдельно, но ощущались одновременно. Однако на этом все и кончилось. Руки так и остались холодны, никаких изменений, никакого движения, — Я не могу. Что-то произошло с моим даром…

— Значит, все-таки кинжал, — хмыкнул в ответ Элаймус. Мы с женихом одинаково непонимающе перевели на него взгляд, — Помнишь, мы с тобой обсуждали все возможные способы твоего восстановления после того, как Азули тебя последний раз чуть не убила?

— Да, ты что-то говорил о каком-то ножике-накопителе, — подумав, согласилась я. Казалось, тот разговор был тысячи лет назад. Во всяком случае, до той проклятой статьи.

— Кинжале-хранителе. Но это не важно. Главная его суть в том, что он действует только на лекверов, понимаешь, о чем я? Он может высосать любую сущность, но только одну. У нас в мире насчитывается несколько десятков разновидностей различных штуковин, подобных этому оружию. Часть из них создана еще предыдущей цивилизаций, некоторые сделаны нашими Творцами. Так вот, кинжал — это накопитель, причем очень слабый, зато редкий и простой в обращении. В истории известны случаи, когда его обладатели благодаря кинжалу пытались сделать себя сильнее в разы. Они воровали чужие сущности, вторым прикосновением втягивая их в себя.

— Но ведь чужую сущность нельзя перекачать просто так? Разве нет?

В свое время я ляпнула нечто такое, за что получила лишь презрительный хмык от Локмера.

— А вы не пробовали донорство учредить? Ну, там, перекачка этой вашей сути, все такое.

— Поменяться с кем-либо сущностью? Лида, это же все равно, что изменить человеку ДНК. Это уже будет не то существо, что прежде.

— Не в этом дело, — Викант ласково обнял меня, поясняя, — Сущность можно частично или полностью поменять. Но, в первом случае леквер станет зависить от того, кому он отдал свои суть. Станет чувствовать его острее, и может серьезно заболеть, если тот умрет. А если отдать всю сущность — она начнет превращать его в совершенно другое существо, строить его под себя. Но тогда, со смертью того, кто хранит твою суть, ты сам уйдешь из этого мира. Мы, Лида, являемся своеобразными трехкомпонентными системами, состоя из тела, сущности и нашей территории. Стоит одной части сломаться — рухнет вся система.