Владимир Романовский - Год Мамонта

Мне двадцать шесть, подумал Брант. Сколько можно торчать в провинции? У меня есть в одной из столиц большое дело. У меня во всех столицах есть дело, но именно в Астафии нечто очень важное происходит, непреходящее.

— …а он тем временем успел замочить дракона, — рассказывал Нико. — Я говорю, Петич, что же ты меня хотя бы не подождал? А он говорит, да чего-то он мне на нервы действовал, дракон этот…

А Нико мне надоел, подумал Брант. Но ведь не отстанет. Неужели весь день придется с ним провести?

— Ты на севере родился? Где-то в окрестностях Беркли? — спросил он.

— На это, Брант, я скажу тебе две вещи, — сказал Нико и глубоко задумался.

— Ну? — сказал Брант, подождав.

— Что — ну?

— Вещи. Две.

— Какие вещи?

— Ты сказал, на это я скажу тебе две вещи. Что за вещи?

— А. Понял. Две вещи. Первая. В схватке с врагом есть несколько методов поведения, и поэтому…

— При чем тут схватка с врагом?

Нико подождал, проверяя, нет ли у Бранта еще каких-нибудь слов в запасе.

— В схватке с врагом, — сказал он, — есть несколько методов поведения и поэтому каждый воин должен выбрать себе один или два. Если видишь врага, убей его. Когда я в охране у Фалкона служил, у меня был специальный плащ. Внутри я нашил карманы. Сказать тебе, что туда помещалось?

— А? — спросил Брант.

— Сказать тебе, что туда помещалось?

— Помещалось?

— Да. Сказать?

— Скажи, — сказал Брант нехотя.

— Хочешь знать?

— Да. Говори.

— Я скажу. Да?

— Да.

— Четыре кинжала, два тяжелых и два легких. Это раз. Затем, арбалет малогабаритный, для ближнего боя. Кистень обыкновенный славский. Кистень с удлиненной цепью, артанский. Два полных колчана с короткими стрелами. Двойной кожаный щиток. Это такая вещь, ею можно прикрываться, как настоящим щитом, только двигаться надо очень быстро все время. Три легкозажигаемых факела. Бутылка смолы для стрел. И еще много всего.

Он подавился хрюмпелем и долго кашлял, стуча грязным кулаком по белоснежной скатерти.

— Черт знает, что такое, — сказал Брант. — Мне к Гору нужно.

— Надо мне отсюда уехать, — сказал Нико. — Настоящему ниверийцу трудно в Колонии. Ты никуда не собираешься уехать?

— Собираюсь.

— Поедем вместе. Со мной тебе будет нестрашно. Ежели дракон или чего, попадется по дороге, я его просто уделаю. Просто на кубики нарежу. И тебя кое-чему научу.

— А если кентавр?

— Против кентавров есть несколько приемов, очень старых. Кентавры боятся удара пяткой. Только нужно очень хорошо прицелиться. Я на кентавров полтора года натаскивался. Единственный в группе получил награду после экзаменации.

Дом Зодчего Гора находился на возвышении, и со второго этажа можно было обозревать все улицы вплоть до крепостного вала.

Зодчий Гор был занят воспитанием двадцатидвухлетней веснушчатой Брун.

— Не след юным особам шляться в одиночку по ночным улицам. Пойми это! Пойми!

— Что хочу, то и делаю, — ответила надутая Брун. — Никто мне не указчик. Какие все умные, меня просто поражает. Поражает меня просто.

— Ведь каждый пьяный идиот может тебя оскорбить! А ты в ответ будешь на него кричать, и тогда быть беде.

— Просто поражает, — ответила Брун. — Сегодня иду по улице…

— Идиотка! Ты меня слушаешь?

— …а эта старая блядь в сарафане орет — не ходи по левой стороне, там скользко! Как будто у меня на морде написано, что меня необходимо всем воспитывать, у меня морда такая, да?

— Нет, она меня не слушает, — сказал Гор, ни к кому не обращаясь. — А это кто? А, мы сегодня друга опять привели. Чечко? Нефко? Нико. Слушай, Нико, возьми себе за правило объедки на пол не бросать, сапоги в моем доме не снимать, а ежели снял дублет, то не кидай его на пол, невежа, дабы не спотыкался я об него каждый раз. И говори поменьше. Уши скоро завянут от твоих былин.

Нико смущенно улыбался.

— Стройка стоит, — продолжал Гор, глядя на Бранта. — Стоит ведь стройка?

— Да.

— Так я и знал. Что еще случилось? Какому-то мордосователю попало поперечной балкой по тупой башке?

— Подрались двое.

— Я так и знал.

— Вы знали про поперечную балку.

— Про нее тоже. Не сегодня, так завтра. Шлемы надо носить. Но жарко. Все им не так, баранам. Зимой строить холодно, летом жарко, весной противно, осенью обидно. Варвары. Ладно. Собирай, Брун, корзину, пойдем в лес.

Нико стал было отказываться, но оставить его дома у Гора было бы слишком опрометчивым поступком.

В семи верстах от цивилизации Гор выбрал место у ручья. Разбили палатку для Брун (остальные намеревались ночевать под открытым небом, и Гор рекомендовал привязать Нико к дереву, а то заплутает ночью, потеряется, и медведь его сожрет, на что Нико возразил, что сражение с медведем есть для драконоборца просто детская забава, и что медведя надо бить ногой под самые ребра, когда он встает на задние лапы, а человека чуть выше или чуть ниже, ибо именно там расположены точки, ответственные за ориентировку на местности, и удар по этим точкам делает человека, и медведя, податливым и незлобливым. Тут-то мы его и крошим и рубим.

Гор разложил перед собой какие-то чертежи и тут же в них углубился. Брун залезла по пояс в ручей и долго визжала, а потом окунула голову, вылезла на берег, и развалилась на солнце. Вскоре она стала жаловаться на солнце и уползла в тень раскидистого вяза.

Гор любил, как он говорил, «отвлечься от сует», чтобы лучше видеть гармонию и строить в соответствии с нею. Брант не очень понимал, о чем тут речь, но и не протестовал. А Нико однажды сказал, что гармония есть связь между магическим миром, природой, и воинством, и что это очень помогает, когда нужно распознать замысел врага и сделать предупредительный удар, что они не раз и производили в Артании на войне.

Брант вынул из кармана фолиант и прилег на траву. Нико привалился рядом и стал мешать Бранту, рассказывая поучительные истории о своих приключениях в разных странах и ни одну не доводя до конца.

Наступил вечер.

Князь Везун облокотился на письменный стол старосты Колонии, придвинул лицо вплотную к лицу собеседника, и тихо сказал:

— Вы соображаете, что вы говорите?

— Да, — ответил Ланс. — К сожалению да, соображаю.

— Вы мне, князю, объявляете, что мое присутствие здесь нежелательно?

— Замечу вам, князь, что тоже самое, судя по вашему присутствию здесь, подумал Фалкон.

— То Фалкон! — сказал князь. — Вы — не Фалкон. Я только мигну, и ваши же подопечные поднимут вас на смех, а потом арестуют и посадят в темницу.