Ричард Байерс - Нежить

Что, если ему так и не удастся узнать новые правила? Или баланс мистических сил никогда не стабилизируется и никакие постоянные и надежные принципы не выработаются? Тогда ему больше не бывать мудрым и гениальным творцом. Даже думать о такой возможности было невыносимо. Настолько, что, хоть он и знал, что его должны были волновать более насущные проблемы — учитывая состояние магии, Сзасс Тэм мог проиграть войну или, сочтя его бесполезным, избавиться от него, или же голубое пламя могло стереть с лица земли весь Тэй и его вместе с ним — он с трудом мог заставить себя тревожиться об этом.

Волшебник прокричал кульминационные слова заклинания. Глубоко полоснув себя по лбу ритуальным ножом, он кончиками пальцев с силой ударил по ране, разбрызгивая алые капли по объекту своего заклинания.

В первый миг ничего не произошло, и настроение Ксингакса упало ещё ниже. Затем взгляд остекленевших глаз сместился из стороны в сторону. Жесткий язык скользнул по рядам зазубренных клыков, пытаясь увлажнить серые, иссохшие губы, но безуспешно.

Под вислыми усами цвета потускневшей меди что–то корчилось. Спутанные внутренности и вены, выходящие из неровного среза шеи, скользили и хватались за пол, пытаясь сдвинуть гигантскую отрубленную голову с места.

При жизни она принадлежала волшебнику из народа облачных великанов, и, если ритуал сработал верно, она должна была обладать теми же магическими способностями, что и он. Внезапно Ксингакс преисполнился уверенности, что все прошло как надо. Во имя всех лордов теней, он по–прежнему оставался мастером в данном виде искусства. Боги могут сколько угодно продолжать убивать друг друга — этого ничто не сможет изменить.

Где–то в крепости послышался рев рога глора. От этого неожиданного звука ликование Ксингакса угасло, словно залитое водой пламя свечи. Его слуги рогами не пользовались.

Мгновением позже дверь в покоях внизу распахнулась, пропуская внутрь горбатого, иссохшего гуля с фосфоресцирующими глазами. Увидев ползающую по полу отрубленную голову, он дрогнул, но только на миг.

— Враги! — выкрикнул гуль похожим на рычание шакала голосом.

Ксингакс нахмурился. Он полагал, что избежал необходимости участвовать в сражениях Сзасса Тэма, но, казалось, что каким–то образом эта война последовала за ним домой.

— За воротами?

— Нет, мастер, уже внутри! Думаю, они каким–то образом обманули охрану!

Это было достаточно неожиданно и серьезно. Ксингакс почувствовал укол неподдельной тревоги, ведь крепость охранялась плохо. Чтобы контролировать ожидающих трансформацию пленников, не требовалось большого количества солдат. Кто бы мог предположить, что её когда–нибудь попытаются взять штурмом?

И все же он уверил себя, что справится, если сохранит ясность мыслей.

— Передай всем — пусть не дадут нарушителям проникнуть дальше центрального зала, — сказал он гулю, а затем перевел взгляд на некроманта с окровавленным лицом. — Ты пробудил голову великана, и она будет тебе подчиняться. Заставь её принять участие в бою.

Когда его подчиненные поспешили исполнить его приказы, Ксингакс погрузился в легкий транс. Из–за беспокойства ему потребовалось приложить для этого чуть больше усилий, чем обычно, но он справился. Он послал свое сознание витать снаружи крепости, чтобы отыскать свою сторожевую.

Сложно было представить, что его врагам удалось расправиться с этим существом, не говоря уже о том, чтобы проделать это, не подняв достаточно шума и не поставив на уши всю цитадель. И правда, эта тварь продолжала прятаться в кустах. Очевидно, «уловка» южан, какова бы она ни была, успешно обманула не только охранявших ворота легионеров, но и её.

Ладно, может, ей ещё удастся предотвратить катастрофу, ведь это чудовище было одним из самых грозных существ, когда–либо созданных Ксингаксом, так что он даже почти чувствовал вину из–за того, что отказался отослать её вместе с легионами. Но он не прожил бы столько, если бы не заботился и о собственной безопасности. Кроме того, творец имеет право оставить себе один–два своих шедевра, разве не так?

Он коснулся сознания твари, и она устремилась по направлению к крепости.

Стоя в воротах, Барерис махал наездникам на грифонах, приказывая им опуститься вниз. В замкнутом пространстве характерная вонь, исходящая от грифонов — смесь запахов перьев и шерсти, — была настолько сильна, что на его глаза навернулись слезы.

Сложив крылья, Убийство опустился на землю. Едва ли с ним могло случиться что–нибудь плохое, пока они были порознь, но барду все равно оказалось приятно увидеть своего питомца здоровым и готовым к бою.

Пока что, подумал он, все идет хорошо. И тогда из кустов, ломая ветки, появилась огромная фигура.

В тот момент благодаря одному из заклинаний, которые он наложил на себя перед тем, как подойти к крепости, Барерис мог видеть в темноте не хуже любого орка. Поэтому он сумел в подробностях разглядеть приближающегося монстра. Тот напоминал мертвого, разлагающегося дракона с головой ящера, четырьмя ногами и хвостом. Но крыльев у него не было, да и шея выглядела слишком короткой. Из его плеч росли извивающиеся щупальца, а покрытое пятнами угольно–черное тело испещряло множество сочащихся язв размером с блюдце. Застыв на месте от потрясения, Барерис задался вопросом, как подобной громадине до сих пор удавалось оставаться незамеченной.

Его паралич продолжался только один миг, но, учитывая, насколько быстро приближалось чудовище, для него и его товарищей этот миг мог оказаться фатальным. Однако между склоном горы и гигантским ящером оказалось полдюжины спасавшихся бегством тескиан, и он задержался, чтобы их прикончить. Его щупальца поднимали их вверх и сжимали, и плоть бедолаг начинала оплывать, словно расплавленный воск. Другие же пленники нашли свою гибель под когтистыми лапами чудовища, превращенные в кровавое месиво, или оказались растерзаны его клыками.

Барерис увидел, что не все солдаты успеют скрыться в проходе, чтобы спастись от монстра, а у этой неорганизованной толпы людей и грифонов не было ни малейшего шанса повернуться и оказать ему достойный отпор.

— Вы! — крикнул он, жестом указывая на всех, кто ещё оставался снаружи. — Поднимайтесь в воздух и начинайте обстрел! Все остальные, отойдите от ворот и закрывайте их!

Легионеры поспешили выполнить его приказы. К его облегчению, петли тяжелых каменных створок повернулись легко, а брус свободно скользнул по смазанным кронштейнам.

Когда он занял свое место, ворота с грохотом содрогнулись. Парой секунд спустя все повторилось, и в брусе появилась трещина.