Мара Полынь - Плачущий король

— Давно хотела это сделать, — наконец, оторвавшись от него, прошептала Шестая. Отношения между членами Ордена не приветствовались, но кто узнает, если они находятся на краю мира?

— Продолжим внизу? — предложил Четвёртый, и Шестая вместо ответа сжала его ладонь и потащила к лестнице. Они прокрались в её комнату никем не замеченные. Постель как раз прогрелась от камня, и нырнуть в неё оказалось настоящим наслаждением, несмотря на то что рассчитана она была только на одного — это побуждало их лишь теснее прижиматься друг к другу. Шестая была отчаянно страстной, что настораживало и возбуждало одновременно. Она так отличалась от всех женщин, которые были в жизни Четвёртого, хотя ему встречались разные, и тихие домохозяйки, и жгучие воительницы, и даже одна Ведьма. Воспоминание о Тиантей кольнуло в мозгу. Как давно последний раз он смотрел на кулон? Кажется, лишь раз с тех пор, как они начали своё путешествие по Холмам.

— Что-то случилось? — прошептала Шестая ему в ухо, и Страж понял, что внезапно замер, не в силах пошевелиться. Он откинулся на подушку. Продолжать дальше смысла не было — всё желание, как рукой сняло.

— Прости, — устало произнёс он. — Со мной иногда случается в последнее время.

— В последнее время? — Шестая недоверчиво выгнула бровь.

— После Ведьмы, — пояснил он. — Не знаю, как было раньше. Сама знаешь, что с моей памятью.

Попытка перевести всё в шутку вышла неудачной. Как неудачной была вся ситуация, в которой они оказались.

— То есть это не в первый раз?

Четвёртый промолчал в ответ. Что он делает? Здесь, сейчас, и вообще? Почему до сих пор не начал действовать? В его силах было отравить весь замок — центральный колодец особо не охраняли. Но нельзя было забывать о карательных отрядах. С одной стороны — и что? Почти никого всё равно не осталось. Но с другой стороны — ради жизней тех немногих детей, кого ему довелось увидеть по дороге, нужно было придумать какой-то другой, менее кровавый план. А что он делает вместо этого? Лежит пялится на звёзды и заигрывает с напарницей.

— Прости, — он встал. — Я лучше пойду.

Собрал вещи. Натянул штаны, ботинки. Шестая следила за ним, не отводя взгляда.

— До встречи.

— До встречи, — эхом отозвалась она.

В своей комнате он не стал ложиться на кровать, а вместо этого свернулся на полу, возле горячего камня. Холод пола не чувствовался сквозь овечью шкуру, а сквозняки отсекало стёганое походное одеяло. Он чувствовал себя будто в первом самостоятельном походе: в Холмах, вдали от всех, один на один с ветром и неведомыми опасностями. Впервые за долгое время он спал спокойно.

Но утро внесло свои коррективы в планы: день Стража начался с чьего-то истошного вопля. Наскоро схватив пояс с мечами, он выскочил в коридор. Как хорошо, что он лёг спать в одежде. После непродолжительного бега Четвёртый оказался возле выхода на лестницу. Кажется, кричали откуда-то отсюда. Но что могло случиться? На лестничном балконе стоял один из гвардейцев Императора и со странным выражением лица смотрел вниз.

— Что случилось? — Четвёртый подбежал к солдату, но тот не ответил. Проследив за его взглядом, Страж понял, почему.

Внизу, на камнях внутреннего двора, в странных изломанных позах лежали принцесса и Шестая. Кровь медленно растекалась вокруг их тел. Казалось, что даже в воздухе они не отпустили друг друга, сражаясь до конца. Сражаясь? Они боролись? Но почему? Четвёртый подумал, что чувствует облегчение от того, что принцесса погибла не от его руки. Но… Слишком много вопросов. Слишком много непонятного. И слишком ожидаема была эта смерть. И… почему Шестая?!

Рядом с ними остановились две горничные.

— О, Великие Духи, — взмолилась одна из них. Четвёртый понял, что как раз их подслушивал тогда, на кухне. — Я же говорила, что это проклятие Плачущего Короля!

Вторая горничная ничего не ответила, только заплакала.

— Что за проклятие? — требовательно спросил Четвёртый. Всё-таки нужно было тогда не уйти, но выяснить, о чём они говорят! Может, сейчас Шестая была бы жива. Гвардеец тоже прислушивался к разговору. О том, что будет, когда в столице узнают, что они не уберегли принцессу, думать не хотелось.

— Госпожа Лизитей была сама не своя последние дни, — охотно откликнулась первая горничная. Лизитей — под таким именем они знали Шестую. Для всех она и Четвёртый были лишь агентами Тайной службы. — Мы слышали, как она разговаривает сама с собой, спорит.

— Почему вы никому не сказали? Хотя бы мне? — хотелось кричать, да поздно.

— Я же говорила, — первая горничная всплеснула руками обращаясь к своей подруге. Та продолжала плакать. — А вы говорили, что не стоит!

Нужно спросить, о чём она говорила. О чём спорила. Как это вообще выглядело. Страж не верил, что Шестая могла вот так внезапно сойти с ума. Что-то было не так, неправильно. Похоже, сами Духи действительно решили помочь ему в достижении цели. И тогда, в Приморье, и позже, с Императрицей, и сейчас, в Холмах. Или всё это были действия кого-то другого? Например, той же Шестой, следовавшей своим путём? Но даже думать о том, что кто-то из изменяющихся может оказаться предателем, было странно. Четвёртый — другое дело, он никогда не был настоящим членом Ордена, лишь притворялся им, но Шестая… Они ведь были семьёй, росли вместе с самого детства. Как такое могло случиться? Разве что она была тоже ненастоящей Шестой, как он — ненастоящим Четвёртым, но чтобы два подменыша одновременно? Невероятно. Не может такого быть.

— Вы пойдёте со мной, — Четвёртый на мгновение задумался куда. Здесь не было доступной для него комнаты допросов. — К господину Солейли. Уважаемый, — он повернулся к стоящему рядом гвардейцу. — Я не вправе приказывать, но не были бы вы столь любезны найти оставшихся горничных и доставить к вашему начальнику?

— Буду рад услужить, — гвардеец козырнул и поспешил в комнаты для прислуги.

— Пойдёмте, — Страж подхватил под руки не успевших прийти в себя горничных и начал подниматься: кабинет господина Солейли, начальника охраны Её Величества Принцессы Дирейни, находился на предпоследнем, четвёртом этаже.

В замке начался настоящий переполох. Горничных взяли под стражу и по настоянию Четвёртого держали по отдельности, чтобы они не могли сговориться. Срочно призвали лекарей для осмотра тел. Четвёртый настаивал, что его напарница не могла просто так убить принцессу. Ведь её долгом было охранять и защищать её. Возможно, кто-то отравил её? Или что-нибудь в таком духе? Но слух о проклятии Плачущего Короля уже расползся по всей Сиенастей. Не будь Страж тем, кем он был, он бы и сам поверил. Вообще, глупая была затея отослать принцессу из Рощи. Почему сейчас? Почему именно сюда? Что Император или его личная служба охраны знали такого, что было неведомо Четвёртому?