Мэтью Гэбори - Сердце Феникса

На их пути все чаще встречались патрули. Видные издалека красные с золотом гербы на их камзолах заранее предупреждали Шенду и Януэля об опасности, и они в любую секунду были готовы, в зависимости от ситуации, затаиться либо выхватить спрятанный под плащом меч. К тому же они старались держаться лесных опушек, обходя стороной деревни. Иногда вдали они замечали темные громады замков. Всякий раз опасность попасться кому-либо на глаза увеличивалась.

Ночью они пробрались в предместья Альгедиана. Закрытые ставни и множество дворовых собак свидетельствовали об опасениях местных жителей. Этот богатый городок был лакомым куском для разбойников. Януэль же не мог отделаться от мысли, что и здесь уже разнесся слух о его страшном преступлении, и всем известно, что убийца императора бродит в этих краях. Дважды им пришлось прятаться от патрулей.

– Опять ищейки, – проворчала Шенда.

На этот раз на грубошерстной одежде горожан не было императорских гербов. Группами по десять человек они с фонарями в руках прочесывали окрестные улицы. Вооруженные палками, вилами, а кое-кто – кинжалами, они тяжелым шагом передвигались под проливным дождем. Януэль подумал, что оправдываются его худшие опасения. Шенда в свою очередь решила, что это горожане, сплотившиеся для поимки самого злостного преступника империи.

Они старались избежать столкновения с этими людьми, но вскоре убедились, что другая, более важная причина вынудила честных ремесленников вооружаться и организовывать ночные дозоры.

Темные Тропы.

На задворках одной из пригородных ферм беглецы приметили черное поле, которое сменилось темным разломом, уходившим в лес. Растения всюду пожухли, земля вокруг них была пепельно-серой, а стволы деревьев, приобретшие странный зеленый оттенок, у корней покрылись плесенью. Шенда и Януэль испуганно посмотрели друг на друга. Похоже, начиналось самое страшное. Чуть дальше они наткнулись на сваленные в яму разлагающиеся трупы коров и собак.

Януэля бросило в дрожь. Его тошнило, он буквально задыхался от зловония этого места. Драконийка тщетно пыталась успокоить свою перепуганную лошадь. Темная Тропа лучами расходилась по склонам холма, на котором некогда стоял дом ремесленника. От каменной кладки сохранились лишь почерневшие стены, по которым ползали белые черви. Казалось, здесь случился пожар такой силы, что в некоторых местах вместо земли осталась одна зола.

– Харонцев здесь уже нет, – хрипло выговорил Януэль. – Тропа только прошла через эти места.

Шенда остановила лошадь:

– Что ты хочешь сказать?

– Темная Тропа… она закрылась. Они шарили здесь, искали что-то, но потом ушли.

Драконийка растерянно посмотрела на него:

– Откуда тебе это известно?

– Я… я не знаю, – ответил фениксиец. Он скрестил на груди руки, чтобы сдержать дрожь. – Я сердцем это чувствую, – признался он, беспокойно оглядываясь вокруг.

– Праматери Драконов да защитят нас, – проговорила Шенда, поворачивая лошадь.

Ей не нравился ни тон Януэля, ни странный блеск в его глазах. Ее рука медленно потянулась к рукоятке меча. Януэль вдруг почувствовал, как Феникс, подобно зверю в клетке, с неслыханной силой забился в его сердце. Какое-то мгновение ему казалось, что он сможет с ним справиться, но потом его охватила безумная паника…

Шенда обнажила меч. Тело Януэля качнулось и стало медленно сползать вниз.

– Януэль! – воскликнула она.

Януэль упал, глухо ударившись о землю. Он не шевелился. Держа в руке меч, драконийка сошла с лошади, не сводя глаз с юноши. Она наклонилась и прижала ухо к его груди. Сердце билось… Но было ли это его сердце или сердце Феникса? Возможно, он умирал, а она не знала, как его спасти. От сознания своей беспомощности Шенда неожиданно пришла в ярость. Бросив меч, она подхватила юношу и отнесла его в первое попавшееся укрытие. Это оказался сарай, не тронутый харонцами.

– Януэль, – позвала она, убирая мокрые пряди, залепившие лицо, – ответь мне!

Она заметила, что он весь горит. Должно быть, из-за Феникса у него началась смертельная лихорадка. В его состоянии было что-то противоестественное, она интуитивно чувствовала это, но в чем причина – не знала. Януэль зашевелил губами и пробормотал:

– Воды…

Она побежала к лошади, взяла из седельной сумки флягу и поднесла ее к потрескавшимся губам юноши. Казалось, что пламя Феникса растеклось по его венам, и от этого мертвенно-бледные щеки Януэля приобрели оттенок меди.

– Как ты?

Он еле улыбнулся и приподнялся на локтях:

– Феникс… Он тоже почувствовал Темную Тропу. Он хотел дать отпор…

– А сейчас? – Она все еще тревожилась, видя, что его дрожь не проходит.

– Я думаю, он успокаивается. Не волнуйся.

Януэль ничего не скрывал от своей спутницы. Реакция Хранителя была поразительно неистовой, но, видимо, краткой. На самом деле Феникс резко встрепенулся в его сознании. Это была понятная реакция, если иметь в виду, сколь странное чувство испытал Януэль при виде следов, оставленных харонцами. Чувство, похожее на мистическую близость.

Он с трудом поднялся, заверив Шенду:

– Жар уже спадает, мне уже лучше, уверяю тебя.

– Хорошо, – сказал она. – Нам пора уходить отсюда.

Харония оставила свои следы и в предместьях Альгедиана. Януэль, погруженный в свои мысли, молчал. Он пытался понять, что только что произошло с ним. Неужели харонцы попытались завладеть его сознанием и Феникс вмешался, чтобы помешать им? Такое объяснение его не удовлетворяло. Он не почувствовал никакого влияния вредоносного враждебного сознания, ничто не указывало на то, что харонцы хотели проникнуть в него. Нет, это скорее напоминало возвращение в знакомые края. Как будто он снова почувствовал тот особенный, с детства знакомый запах поля битвы. Что это значило? Он не знал, за что ухватиться. Нахмурившись, он пришпорил Сонель и поравнялся с драконийкой.

Когда впереди возникли очертания стены, опоясывающей старую часть Альгедиана, беглецы придержали коней, перейдя с рыси на шаг. Первоначально стену возвели, чтобы защищать жителей от набегов химерийцев. С тех пор прошло много лет, и теперь она являлась лишь символом прошлого, а не защитным сооружением, так что власти не считали нужным ее ремонтировать. Городом управлял бургомистр, которого назначал император. Благодаря благоприятному расположению на пересечении главных дорог империи, пролегавших через равнины Синопля, Альгедиан считался процветающим центром. Каменные дома лепились по склонам большого холма, на вершине которого стоял замок бургомистра.

Шенда и Януэль решили проехать вдоль городских укреплений, чтобы до рассвета проникнуть в город. Все ворота охранялись, многочисленные солдаты, судя по всему, были встревожены. Держа зажженные фонари, они внимательно следили, чтобы ни одна повозка не въехала в город без досмотра. Эти меры были направлены на то, чтобы не впустить в город крестьян, которые надеялись продать здесь фрукты, собранный на полях урожай, хотя власти запретили ввозить сюда любой провиант, так как Темная Тропа оставила свой след на всем.