Всё ещё человек (СИ) - Владислав Хохлов
Оставаться внутри завода было неприятно, на Майкла будто что-то давило, заставляя его действовать. Каждая секунда равнялась минуте, он пытался отвлечься на что-то, но всё было безуспешно. Чувство неловкости и легкого страха заставляли его бежать, когда он постепенно становился нежелательным гостем и обузой. Страх перед внешним миром и обитающих в нём опасностей вынуждали его выжидать в безопасном месте. Опасность же была и внутри. Всё же Майкл решил действовать.
Что сидящий на диване мужчина нервничал, было заметное всем: его глаза безумно бегали от мебели к мебели, он нервно дёргал ногой, и маленькие капли пота скапливались на лбу и стекали вниз. Мария же беззаботно достала свою любимую книгу и принялась читать.
— Мы, пожалуй, пойдём. — Майкл медленно начал подниматься с дивана, он бросил быстрый взгляд на хозяина комнаты, чтобы понять, что тот его слышал.
— Куда?! — удивлённо воскликнул незнакомец.
— Ты нас пригласил на ужин, и мы благодарны за такой приятный жест, но как я говорил раньше: мы шли в одно место… — Майкл говорил медленно, деликатно подбирая слова. Ему требовалось как можно осторожнее сообщить о том, что он не просто хочет уйти, а он обязан это сделать. Поблагодарив хозяина этого убежища, он надеялся получить спокойный ответ и реакцию на уход гостей.
Мария не двигалась с места. Она оставила чтение и с интересом наблюдала за ситуацией.
— Снаружи темно… Не проще будет переждать ночь здесь? Ведь, безопасность превыше всего. Ты же видел, как цел периметр? Никто и никогда не проникал на территорию. Это самое безопасное место. Покинуть завод утром — самое неразумное решение. Не будь идиотом! — Незнакомец разгорячился не на шутку. Майкл точно не ожидал подобной реакции. Его почти вынуждали остаться на ночь. Но зачем? Какая польза незнакомцу от того, что случится с другими? — Да и к тому же, нет смысла куда-либо идти.
Последние слова незнакомца прозвучали для Майкла, как удар кувалды по стене. По телу прошла дрожь; каждый сантиметр тела ощутил неприятную рябь.
— Что ты имеешь ввиду?..
— Ты же пошел из-за неё? — незнакомец указал на Марию, но показывал он скорее на книгу, нежели на девушку. — Что это? Погоня за каким-то мнимым символом? Бег вслепую? Что ты собираешься найти в руинах? По девчонке видно, что она вынуждена следовать за тобой. Ей хорошо здесь, а ты последний час только и думаешь о том, как бы улизнуть! Почему? Что тебя не устроило? Быть может, у нас возникло недопонимание, и мы сможем решить его, если пойдём друг другу навстречу.
Незнакомец при разговоре активно жестикулировал. В прошлой жизни он мог быть оратором (почти каждое слово он сопровождал красочным жестом и не забывал эмоционально выражаться). Такие люди зарабатывают доверие быстрее, чем кто-либо другой. По нему было видно, что ему не всё равно. Врал ли он? Нет. Он действительно боролся за безопасность своих гостей так, словно это его дети, словно это он сам. Майкл увидел в этом человеке себя самого. Он точно также был готов сойти с ума, если бы знал, что Мария готовится к смертельной авантюре.
— Вы с ней вместе, но вас ничего не объединяет. Ни мировоззрение, ни семейные узы, ни общая цель. Она смотрит на тебя, как на кого-то выше себя. В её глазах, ты стоишь выше любого другого человека. Ты нужен ей, и она следует любому твоему зову. Твое слово — закон. Здесь тепло, сытно и безопасно; самое правильное решение — остаться здесь до конца. Что-то не устраивает? Так давай изменим это в угоду всем! Не хочешь оставаться? Давай обсудим! Но не позволяй ей погибнуть из-за личных побуждений!
Майкл ничего не ответил на выдвинутые обвинения. Он только кротко посмотрел на Марию, желая найти с её стороны поддержку. «А что скажешь ты?» — говорил его взгляд. Девушка так ничего и не ответила. Ничего и не сделала. Она просто продолжала сидеть на диване, смотря то на Стрелка, то на Майкла. Она не собиралась самостоятельно оканчивать этот спор; она послушно ждала, пока всё произойдёт само.
— Что ты ответишь? — спокойно спросил незнакомец. Он это произнёс не требовательно, а утончённо и ласково, словно заботливый родитель даёт ребёнку сделать выбор, где в любом случае он не пострадает, а научиться чему-нибудь полезному или важному, и обретёт искомое счастье.
Майкл всё смотрел на Марию и не был способен что-то решить. Он уже стоял на пороге того, чтобы покинуть этот разрушенный завод, покинуть незнакомца, Марию. Покидал ли он девушку, или это она его бросала? Если бы этот вопрос встал перед ним неделю назад, он бы всё равно не смог быстро решиться. С первых минут его заточения в темнице, эта девушка стала его опорой. Он привязался к ней, как любой привязывается к чему-то властному и значимому. Перед ним, словно, стоял вопрос: «можешь ли ты отказаться от света солнца?». В этом тяжелом выборе между побегом и мучительным спокойствием, он мог сказать только одно: сбежав один, он точно останется несчастным. А оставшись, он погрузится в таинственную дремоту и бездействие, от которого может никогда не проснуться.
— Ладно, я остаюсь… — Ответ Майкла прозвучал, как одолжение. На самом деле он просто почувствовал себя униженным и преданным.
Он вернулся обратно на место и сел рядом с Марией. Обстановка стала более напряжённой, чем была до этого. Все хотели это исправить, но не знали подходящего способа.
— Я называю их гротесками, — сказал незнакомец. Он некоторое время гипнотизировал Библию в руках Марии и, видимо, решился на новую тему разговора.
— Что? — слегка удивился Майкл, не успев понять, о чём идёт речь.
— Те создания снаружи, что стали причиной всего этого кошмара. Я их изучаю и называю гротесками. Сам же видел, что они чуть ли не слеплены из разных частей, и сами по себе выглядят крайне причудливо. — Стрелок сразу же повернулся в сторону сидящей Марии. — Но ты бы, наверное, предпочла слово «демоны»?
Он слегка посмеялся от этой шутки и продолжил, точно его осенила другая гениальная мысль:
— Помню, как один философ говорил, что у души есть три ипостаси, три вида или состояния: невинность, сомнение, и грехопадение… — Не закончив эту мысль, он остановился.
Мария с большим удовольствием слушала этого человека. Он знал, о чем говорил: его наименование было знакомым и лаконичным, а суждения были близки к сердцу. Ведь, — по крайней мере для неё —, это была простое название, понятное и удобное в употреблении. Любой мог бы сказать кто такой «демон», и не
