Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
— А разве меня недостаточно?
— Ты всего лишь метко стреляющий из лука юнец, — ответил на это Херим и стал поворачивать уток, насаженных на вертелах из веток.
Херим уловил стыдливый, но полный восхищения и интереса взгляд Зифика, направленный им на Даго, когда тот, обнаженный, выходил из озера. Второй раз увидал Херим тело Даго и понял, что в первый раз ошибался: Даго не был атлетом. У него были узкие бедра и не слишком-то широкие плечи, какие обычно бывают у силачей. Но под кожей трепетали канаты мышц, и это как раз они говорили о силе. Это тело было гибким и ловким, мышцы на правой и на левой руках казались развитыми одинаково, что должно быть весьма полезным в бою, так как давало способность перебросить меч из одной руки в другую.
Все сели кушать. Даго принес вынутый из вьюков маленький мешочек с солью и отсыпал каждому по щепотке.
— Из-за этого серого праха и гибнут здесь люди, — сказал Зифик. — Соляными залежами владеют гопеляне, потому-то Пепельноволосые и подчинили их, а затем выстроили свое Гнездо, чтобы стеречь соль и держать ее на своих складах. Если кто им неприятель, тот соли не получит и должен везти ее из самого Города, что на Берегу Моря. Множество лендицов обогатилось на торговле солью. Именно они-то и проявили Голубу свою покорность. Моей стране тоже нужна соль, потому мы всегда жили с Пепельноволосыми в мире. Не знаю, откуда теперь возьмем мы соль. Но когда-нибудь между аргараспидами и Хельгундой, что правит теперь от имени Аслака, сына Пепельноволосого, случится война.
— А Хельгунда сильна? — спросил Даго.
— У нее есть сотня воинов из Юмно, полученных ею в приданое. Но ее ненавидят могущественные роды гопелян и лендицов — Повалы, Лебеди, Землины и Дунины.
— Моя мать была из Землинов. Это род малых людей, — презрительно заявил Даго. — У нее лопнул крестец, когда она рожала меня. Только ведь ты сам, Зифик, видишь, что я ек великан.
— Ты ведь сам говорил, что в тебе течет кровь великанов, — перебил его Херим.
— Спалы живут только лишь в песнях, — с печалью закончил Даго. — Я не знаю, как выглядел мой отец, Боза. Уверен я лишь в том, что воспитывающая меня, когда я подростал, казалась мне великаншей.
Херим один слопал одну из уток. Даго удовлетворился половинкой второй. Зифик же мяса едва коснулся. Он часто ходил на озеро и пил воду. Губы у него были спекшимися и потрескались. Даго задумчиво посматривал на него, а когда стало совсем темно, сказал ему:
— Если ты не доверишься мне, Зифик, тебе никогда не видать страны своей матери.
Пришла ночь, они сняли панцири и кольчуги и легли спать у догорающего костра. Налопавшийся Херим заснул первым, и вскоре послышался громкий храп. Даго стоял на страже и глядел в звездное небо, чтобы отыскать там свою, Звериную Звезду. Через какое-то время он почувствовал на своем плече осторожное прикосновение.
— О Даго, Господин и Пестователь, — овеяло его горячее дыхание Зифика. — Догадываюсь, что ты уже знаешь, кто я на самом деле. Когда я отъезжал от вас, низкая ветка в лесу сбросила меня с коня, и на спине открылась недавняя рана от стрелы. Я истекаю кровью, господин, и не могу перевязать ее. Тебе ведомы чары, так что останови кровь.
— Иди к озеру, — приказал Даго шепотом.
В своих запасах он отыскал мешочек с купленным когда-то в Регенсбурге чудесным порошком из тертого камня, который назывался алуном, и закрытую в деревянной коробочке мазь для ран, сделанную из целебных листьев чистотела и подорожника. Еще он порвал льняную нижнюю рубаху на длинные полосы и направился к озеру.
Рана на спине у Зифика и вправду кровоточила. Она была под правой лопаткой, и кровь из нее вдоль позвоночника стекала до самых ягодиц. Даго смочил льняной лоскут в озере и вытер спину Зифика, затем приказал ему приспустить штаны и стер запекшуюся кровь меж тугими, девичьими ягодицами.
У нее были торчащие вверх остроконечные маленькие грудки, а кожа на спине гладкая-гладкая, каким и бывает сладкое тело у молодой и красивой женщины.
На шее у Зифики Даго увидал ремешок, на котором меж грудями висела деревянная фигурка.
— Не помог тебе твой амулет, — заметил Даго.
— Потому что защищает он не от ран, а от власти мужчин.
Даго взял деревянную фигурку и был изумлен, увидав, что это резной мужской член.
— В Стране Квен, когда девочке исполняется семь лет, для нее вырезают такой вот член и ним лишают ее девственности, а после этого она носит его на своей груди. Наши законы говорят, что никакой мужчина не имеет права причинить боль женщине, оплодотворяя ее, не может он и хвастать, что вошел в нее первым.
Ничего не сказал на это Даго, так как научился уважать чужие законы и обычаи.
Он присыпал рану порошком, смазал мазью и полосой из льняной ткани обвязал грудную клетку, сделав узел под самой грудью.
— У тебя вытекло много крови, но уже послезавтра можно будет тронуться в путь, — сказал он, принеся из своих вьюков чистую рубаху.
Зифика набросила ее на свое девичье тело и спросила:
— Как мне высказать свою благодарность, господин? Примешь ли ты от меня золотой солид?
— Нет. Ведь это я делал не ради денег. Тебе всего лишь шестнадцать лет, и родом ты из Страны Квен, потому ты не настоящая женщина. Ибо женщина лишь единственным способом может проявить свою благодарность мужчине.
Ее гордость была уязвлена настолько, как будто Даго вложил ей палец в рану под лопаткой.
— А тебе ведомо, господин, что говорят наши законы? Если кто видел обнаженное тело женщины из Страны Квен, тот должен быть убит. Так что опасайся за свою жизнь.
Даго тихо рассмеялся.
— Да не видал я никакой обнаженной женщины, лишь парнишку по имени Зифик из края аргараспидов. Так было, и так будет.
— Хорошо, — кивнула она. — Пускай так и остается.
Они легли спать. Только Даго не мог сомкнуть глаз, поскольку, закрывая их, он снова видел крепкие груди девушки, чувствовал под пальцами ее гладкую кожу; вновь и вновь оживала в нем память о ее круглых и упругих ягодицах, в ноздри врывались запахи ее молодого тела. А когда он заснул, к нему пришел такой же, как вчера у Херима, сон — понапрасну желал он испытать наслаждение с пахнущей благовониями женщиной. И тогда
