Софья Ролдугина - Зажечь звезду

— Дэйр, ты чудо! — я не выдержала, вскочила и повисла у эльфа на шее.

— С этого и надо было начинать, Нэй, — хмыкнул целитель и уткнулся носом в мою макушку. Длиннющая коса тут же перевесилась и огрела меня по спине. — А то сидишь здесь, страдаешь, а я уже чайник по третьему разу на огонь ставлю.

— Так ты знал, что я здесь? — восторженно выдохнула я в довольное лицо Дариэля.

— Конечно, знал, shai.[9] Я тебя уже второй год в гости жду, странно, если бы пропустил твой приезд.

Дэйр развернул меня, легонько подталкивая к двери.

— Иди, вымой руки и садись за стол. Вещи я отнесу в твою старую комнату, ладно? Там чисто, я убирался вчера…

— Давай. Я быстро…

Спускаясь по темным ступенькам в купальню, я улыбалась. Счастье? Пожалуй…

Мы с Дэйром безумно похожи. Нет, не в плане внешности, до Дариэля мне, при всей его неряшливости, как до звезды. Сияющей и несравненной. А вот сотни мелких привычек… Манера одеваться, заплетать косу, говорить, не глядя собеседнику в глаза. Пренебрежение общепринятыми правилами и уважение к чужим тайнам. Любовь к старым сказкам, черному цвету и травяному чаю… Список можно продолжать и продолжать. Наверно, это естественно — подражать своему кумиру-и-наставнику-почти-старшему-брату. Единственное, пожалуй, что я не копировала, просто так вкусы совпали — пристрастие к яблокам и корице в любом виде. Его маленькая кухня насквозь пропахла сладковатой пряностью, и мне это всегда безумно нравилось.

Дэйр заварил чай, и мы сели за стол. Вопреки обыкновению, эльф был очень разговорчив и с дотошным, почти болезненным интересом выспрашивал у меня подробности жизни за последние два года. Было заметно, что он всеми силами старается обходить тему Максимилиана и моего отношения к нему. Но я прекрасно понимала эльфа. Мы слишком долго не виделись, чтобы сейчас поднимать конфликтные вопросы.

И все же, открытое игнорирование некоторых событий меня задевало. Бездна, я слишком люблю Дэйра, чтобы просто забыть о его мнении, пусть даже и нелестном!

— А как у тебя дела? — я аккуратно подцепила ложкой прозрачно-золотистый яблочный ломтик с темными крапинками корицы. Варенье в меня уже не лезло, но отставить креманку я не могла. Эх, что делает с людьми жадность!

— Как обычно, — хмыкнул эльф, наматывая на палец косую челку. Пряди были разной длины, некоторые спускались ниже подбородка, и во время работы Дэйр всегда закалывал их наверх, чтобы не мешались. — Лаборатория, пациенты, книги. Недавно поцапался с Лиссэ.

— А по поводу?

— Госпожа Ашель Эльнеке решила в очередной раз заняться моим воспитанием, — целитель не смог сдержать страдальческий вздох. — Знаешь, забавно слышать от существа, которое младше тебя на семь с лишним тысяч лет, что ты ведешь себя, как ребенок. Нет, я понимаю, что в детях она разбирается, и в воспитании тоже, уже и внучку вырастила, но меня-то зачем мучить?

— И чего она такого наговорила, что ты до сих пор бесишься? — у Дариэля нет привычки дергаться по пустякам, а значит Лиссэ наступила на одну из «любимых мозолей». На которую?

— Она посоветовала мне, наконец, наладить отношения с семьей, — голос у Дариэля был подозрительно ровный. Как будто он не сказал ничего особенного.

Так я и поверила.

Собственно, семьи у Дэйра не было. Мать погибла при загадочных обстоятельствах, когда он едва достиг совершеннолетия. И кому могла помешать юная (всего двести сорок лет) золотоволосая красавица, не думавшая ни о чем, кроме балов и ухажеров? Тем не менее, Дэйр остался один, без родных и близких. Отец… Он признал сына — с опозданием в сотню лет, из жалости. Так Дариэль стал принцем без права наследования. Сначала он обретался при дворе в качестве то ли паршивой овцы, то ли бесплатного аттракциона, а потом случилось нечто, заставившее его бежать в Кентал Савал. Нечто, навсегда искалечившее душу… Дэйр не рассказывал об этом, но я знаю, что он подозревает кого-то из кровных родственников. Возможно, сестру — наследницу престола и гордость Единых Пределов, Меренэ эм-Ллиамат. Она была старшей, была рождена в браке, но… обычно преемниками становились сыновья. Пусть и незаконные. За всю историю у эльфов была только одна королева, и она оставила после себя не самые приятные воспоминания.

Меренэ опасалась, что Дариэль займет ее место — и относилась к нему соответственно. Как к врагу. Травля длиною почти в восемь тысяч лет… Если бы не въевшийся в кровь закон, запрещающий убийство пророков и целителей, то Дэйр давно был бы мертв. Леарги знал о том, что творит его дочь, но не вмешивался в «дрязги детей». Он был плохим отцом, но хорошим правителем: поддержи Леарги сейчас сына хоть в малости, и в будущем целитель может стать причиной раскола в Пределах. Кое-кто был не прочь сменить династию или усадить на трон марионетку, чтобы развязать восстание, им нужно было только «знамя» — еще один претендент на трон. Меренэ, при всех ее недостатках, прекрасно справилась бы с ролью повелительницы, в отличие от Дариэля.

Погибшая мать, завистливая сестра и равнодушный отец. Не удивительно, что Дэйру было неприятно говорить о родственниках.

— Э-э… еще чаю? — выдавила я из себя, старательно отводя глаза. Дариэль не любил, когда ему лезут в душу. И тем более, когда его жалеют.

— Да нет, мне уже хватит, — целитель задумчиво звякнул ложкой об краешек чашки. Звук вышел нелепый, оборванный. Стекло не должно так звенеть.

— Ты сейчас в лабораторию?

— Нет, — эльф запнулся. — Я хотел предложить тебе прогуляться.

Мы с Дэйром долго бродили по окрестностям, изредка перебрасываясь словами, а я все никак не могла выкинуть из головы мысли о его семье. Родственнички, в бездну их… Все они, кроме Меренэ, были знакомы мне только по портретам и рассказам. Принцесса на моей памяти несколько раз приезжала в Кентал Савал, всегда тайком и без подобающей свиты. Они с Дариэлем надолго запирались в гостиной, говорили о чем-то, а потом Меренэ убиралась восвояси. Дэйр после таких визитов всегда подолгу приходил в себя, был мрачен и молчалив. Однажды он в сердцах бросил, что лучше остаться сиротой, чем иметь в родственниках королевскую династию. К несчастью, происхождение Дариэля было в буквальном смысле написано на лице. Фамильные черты Дома Ллиамат: темно-зеленые, почти черные глаза с угольным ободком по краю, золотистая, словно загорелая кожа, тонкие властные губы — все это в полной мере перешло ему от отца. Он был бы точной копией Леарги, если бы не унаследованный от матери цвет волос — как чистое золото, как мед, как солнце на грани заката. Гладкие, мягкие пряди.

А Ллиамат славились непокорными огненно-алыми кудрями. Впрочем, если судить по Меренэ, это было скорее экзотично, чем красиво. А Дариэль… Дариэль прекрасен, и этим все сказано. До того, как встретить Максимилиана, я всерьез считала, что улыбчивый целитель в черных растянутых майках и линялых джинсах — идеал.