Анна Кочубей - Душа архонта

— Что ты творишь?! — пыталась выяснить она между ударами и финтами боя.

— Я сожалею.

— О чем?!

— О напрасно потраченном времени!

В потемневших от неведомой мысли глазах Хана плескалась зеленая отравленная ярость. Вот оно какое, истинное лицо эрендольского убийцы! Как могло случиться, что он начинал ей нравиться?! Прозрение Лиандры было внезапным и очень болезненным. Но обижаются на друзей, а врагов ненавидят!

— Сейчас перестанешь!

— Сдались мне твои угрозы! — бросил Хан, добавляя фразу на резком, грубом наречии, похожую на оскорбительное ругательство.

Он перекинул оружие в левую руку и взмахнул лезвием меча снизу вверх, слегка задевая плечо Лиандры и срезая прядь ее волос. Она в долгу не осталась. Девушка не видела себя со стороны, но произошедшая в ней перемена заинтересовала Герванта. Собираясь в путь, он остановился с вещами в руках и наблюдал. Когда Лиандра была архонтом без магии — Хану не составляло труда одерживать верх; в поединке с Гервантом она была не более, чем послушная ученица эльфа. Слияние разных техник боя сотворило из девушки машину для убийства, страшную в своей непредсказуемости, а гнев сделал ее еще сильнее.

— Хан опять заговорил по-харматански… — задумчиво проронил Гвидо, — не хотел бы я эту парочку на узкой дорожке встретить!

— Была бы моя воля — я бы разными путями их развел. Подходят они друг другу, как хрен с горчицей! — прищурясь, ответил Гервант.

Злобное, жестокое существо — вот кем был сейчас Хан в глазах Лиандры. Она ждала дружеского участия? Или большего? Как глупо!

— Тебе жалко? Этого? — девушка замахнулась для диагонального удара в корпус и атаковала горизонтальным в голову, — все средства хороши, помнишь? Получай!

Выхватив метательный нож левой рукой, она бросила его Ханлейту в лицо и случайно попала. Он едва успел отклониться — клинок чиркнул эльфа по скуле у самого уха. Из длинной, глубокой царапины хлынула кровь. Хан опустил оружие и провел рукой по щеке, с недоумением посмотрев на красную ладонь.

— Обучение закончено.

Резко вогнав меч в ножны, он вернулся к разбойникам.

— Э, да у тебя шрам останется! — воскликнул Гервант, осматривая эльфу лицо.

«У меня тоже», — сказала про себя Лиандра. Ханлейт не снизошел до объяснений.

Разбитые звенья одной цепи

Лес вокруг перестал быть необитаемым. Разбойникам попадались ловушки и тропинки, о близости людей говорили зарубки на деревьях и свежие пни. Становилось теплее. Метель, заставшая отряд на памятной для Лиандры ночевке, была последним «прости» лютой морейской зимы. Климат на границе с Эймаром был мягче, дружелюбнее. Из-за низких туч все чаще появлялось солнце.

Останься банда в Морее, легионеры захватили бы разбойников на равнинах, но Одренский лес забрал жизнь лишь одного из них. Гервант по праву гордился столь малой жертвой. Правда, отряд имел удручающий вид: худые, закопченные у открытого огня лица, грязная, изношенная одежда.

— Отдам половину королевства и душу Императора в обмен на баню, — шутил главарь, по привычке называя Эймар королевством.

Была середина декабря. Приближался день зимнего солнцестояния, а с ним — и самая длинная ночь в году, праздновавшаяся в Эймаре как начало нового года. Гервант надеялся на безопасный приют в маленьких городках и развлечения: морейскую банду в Эймаре не знали и не ждали — зимнее путешествие через непроходимые леса Одрена могло прийти в голову только безумцу или опытному охотнику. Главарь справедливо полагал, что имперское начальство уже отчиталось в Аверне за их головы и благополучно похоронило память о «банде Герванта» в архивах.

Лиандра погрузилась в мрачное оцепенение. Уроки Хана прекратились, Лето держался на расстоянии и не смотрел ее сторону. Девушка перестала задумываться о будущем, а ее прошлое молчало, не беспокоя тревожными снами. За день она едва произносила пару слов. Иногда Лиандра ловила на себе задумчивый взгляд Ханлейта. В нем не было и следа былой ярости, но Лиандра демонстративно отворачивалась. Киндар мог пролить бальзам сочувствия на ее душевные раны, Гервант всегда был рад поболтать, но она упорно отсекала от себя весь мир.

Хозяин ловушек нашелся — отряд вышел на небольшую лесную заимку. Крепкий дом, подсобные строения и дым из трубы обещали тепло и долгожданную ночь под крышей.

— Вот что, братья. Компания мы странная: вышли из чащи, выглядим бродягами, бряцаем оружием. Хвост из дурной славы в Эймаре оставлять не следует — за постой заплатим, как полагается, деньгами! У кого руки шустрые — не распускать, а то сам отрублю, понятно? — Гервант строго посмотрел на Лето, — пойдем с тобой, Гвидо, а то рожи остальных даже мне доверия не внушают.

Разбойники остановились в ожидании, предчувствуя окончание тяжелого пути. Совместные лишения чаще сплачивают, чем разобщают, но иногда свидетели горя становятся врагами. Дварф винил в смерти Чазбора Герванта и ненавидел всех остальных за то, что остались в живых. Спокойствие и рассудительность Чаза больше не смягчали недобрый нрав Мензенлира, и дварф оставался в отряде только по необходимости. Лето, потеряв Лиандру, а с ней — и свои надежды на новую жизнь, замкнулся в угрюмом безразличии. Что держало Ханлейта рядом с Гервантом? Дружба или выгода? Четкого ответа на этот вопрос и сам нелюдь бы не дал… Киндар доказал свою значимость, обеспечивая отряд пропитанием, но остался чужаком себе на уме. И только Гвидо был неизменно предан своему командиру.

Покинув Одренский лес, банда Герванта прекратила свое существование, утратив веру друг в друга, но вины главаря в этом не было. Королевский лучник сделал все, что смог, сохранив им жизни, а остальное было в руках Создателя.

Разбойники собрались в избе охотника, но Лиандра настолько устала от их общества, что ушла в сарай. Помещение делили две лошади — конь хозяина и Север. Не гадая, за что вороной удостоился такой чести, Лиандра поднялась по деревянной лестнице под крышу, где хранили запасы сена и уселась, свесив ноги вниз. Мыслей не было. По сути, ей было все равно, куда направиться: в Галаад, в Эрендол или остаться здесь навсегда.

— Вот ты где прячешься! — в сарай заглянул пожилой крепкий мужчина — охотник, хозяин заимки, — тебя ж обыскались, не слышишь, чтоль? Я мимо проходил, дай, загляну, думаю.

— Кто меня звал?

— Я вас по именам не запомнил еще. Здоровяк такой, сын Герванта вроде.

— Гвидо ему не сын.

— Нет, так нет. Место в бане освободилось. Иди, а то пар выдохнется.

Низкое строение в глубине двора оказалось баней. Лиандра согнулась вдвое, чтобы войти в полутемное помещение. Здесь пахло жженым хлебом и влажным деревом. В предбаннике, освещенном плошкой с сальной свечой, топтался Гервант. Увидев девушку, он передумал выходить и закрыл за ней тяжелую дубовую дверь изнутри. Главарь держал в руке глиняную кружку с пивом. Кажется, он был пьян.