Мари Кирхофф - Кендермор
— Вижу, что рад, — язвительно заметила она.
— Позволь представить наших гостей, — начал он, уже немного свободнее. -
Это моя жена, баронесса Гортензия Кракольд.
Барон перевел ее внимание на Вудроу.
Но сперва вперед выступил Тассельхофф. Вытянув ручонку, он представился:
— Тассельхофф Непоседа, к вашим услугам. Вы живете в таком замечательном месте, хотя мне кажется, что ваше жилище можно улучшить, убрав некоторые стены. Вы когда-нибудь бывали в Кендерморе? Так вот, такое впечатление, что тот, кто строил этот дом, бывал… опс! Что такое, Вудроу? Прекращай наступать мне на ноги! Ладно-ладно, я тебя представлю.
Слегка помрачнев, Тассельхофф вновь обернулся к баронессе:
— Это мой хороший друг, Вудроу… Прошу прощения, я не знаю его фамилии.
— Ат-Банард, — пробормотал юноша. Он неуклюже протянул баронессе руку, но та ее проигнорировала.
В это время стоящая у них за спиной Гизелла кашлянула и пробилась вперед.
— Ах, да, — сказал Тас. — Это…
— Гизелла Хорнслагер, — представилась гномиха, впившись в баронессу глазами. Существовало только два занятия, которые затмевали ее страсть к поединкам в остроте ума и в силе воли: она любила заколачивать деньги и поваляться на сеновале в приятной компании. С тех пор как дела приказали долго жить, а аппетитный барон вдруг оказался тряпкой, она решила, что единственным выходом для ее энергии будет кошачья схватка с баронессой. Уродливая, старая матрона с кислой физиономией несомненно надевает панталоны под юбку, подумала про себя Гизелла. Весело потирая руки, она вместе с остальными направилась вслед за бароном в столовую.
Вечер прошел для всех крайне неуютно; это, однако, не относилось к Гизелле, так как женщины обменивались шпильками за обеденным столом, за игровым столом, а затем, наконец, в гостиной. Все это время могущественный барон стыдливо поеживался и суетился, как жук, попавшиЙ в пти-ью клетку.
— Вы просто обязаны рассказать мне, у кого покупаете платья, баронесса, — разглагольствовала Гизелла, запихивая в рот клубничное пироженое. — Вам не кажется, что плотоядные взгляды мужчин без конца и края со временем начинают досаждать?
Она усмехнулась прямо в лицо пожилой матроне.
— Как бы там ни было, мне кажется, такое тусклое, желто-коричневое платье, да еще и с воротником под подбородок, как у вас, может мне помочь, хотя вряд ли и ему под силу скрыть мои выпирающие во все стороны прелести.
Баронесса плотно сжала губы и позвонила в маленький колокольчик; по ее сигналу примчался слуга.
— Понадобится еще десять пироженых для нашей гостьи, — сказала она чопорному дворецкому. — Кстати о клубнике, — баронесса обернулась к Гизелле, — ты красишь волосы в такой неприятный цвет, чтобы спрятать седину, или же просто, чтобы привлечь к себе внимание?
Чувствуя беспокойство, Тас несколько раз пытался сменить ход бЕседы. Но он даже не вполне понимал двух женщин. Они улыбались друг другу и были очень вежливы, но почему-то не приходило в голову, что они питают взаимную симпатию. Когда барон наконец предложил разойтись по комнатам, обнаружилось, что Тассельхофф уже крепко спит в кресле у камина.
ГЛАВА 12
— Ай! — в который раз застонал Финес. — Как по мне — сидеть на этой дрянной, проклятой животине не особенно приятно.
Финес поднялся в стременах, выпрямившись в полный рост, который был по меньшей мере на два с половиной фута больше, чем рост мохнатого кендерского пони, коего он вынужден был оседлать. Мужчина принялся растирать затекший зад.
Трапспрингер громко хмыкнул:
— Все еще боишься, что все задумано против тебя? — спросил он. — С радостью поменяюсь с тобой местами.
Финес смерил его кислым взглядом. Трапспрингер снова рассмеялся.
— Будь добр, перестань над этим смеяться! — выпалил рассерженный Финес. — К тому времени, как мы достигнем нужного нам места (если, конечно, достигнем), я стану увечным калекой!
— Да не могу я удержаться от смеха, Финес. Ситуация настолько забавная! Ес-
ли бы ты только мог взглянуть на себя со стороны! Да, ты почти вдвое выше этого пони, и он, вероятно, тоже не получает особенного удовольствия от такого седока. Кстати, мне кажется, будто ты говорил, что раньше уже ездил верхом на лошади.
— Конечно, раньше я часто ездил верхом, но эта зверюга — родная сестра Бабы Яги. А тот, кто делал это седло, явно не поотбивал об него по пути все ногти.
Трапспрингер зашелся кашлем и оттого затрясся в седле.
— Ногти! Боже, ну и умора! Почему я не встретил тебя раньше? Я ни за что не осел бы в Кендерморе, если бы имел спутника с таким богатым чувством юмора.
Финес аккуратно опустился в седло, вздрогнув от боли. Когда его ступни находились в стременах, колени почти упирались в локти. Но стоило убрать ноги из стремян, пальцы начинали волочиться по земле. "По крайней мере, держа ноги в стременах, я могу не особенно напрягаясь массировать икры", — подумал он.
— Далеко нам еще ехать? — захныкал он.
— Не очень, — ответил Трапспрингер. — Может, еще с час. Мы должны добраться туда к наступлению темноты.
— Замечательно. В твои задачи входит указывать дорогу и держать при себе свои смешки, — сквозь сжатые зубы простонал Финес.
— Как известно, время проходит быстрее за интересной беседой, — заявил Трапспрингер. — Расскажу-ка я о своем путушествии в Хило, и тебе тут же полегшает. Это было в 317…или в 307? Одним словом, в том году, когда Омраченный Лес наводнили комары, да в таком количестве, что редко удавалось сделать вдох, не втянув с воздухом в ноздри пару дюжин. Просто для того, чтобы пройти по кромке леса, нам приходилось натягивать на головы марлевые сетки. Конечно же, единственные, кто делает действительно качественную марлю — эльфы, а они, к несчастью, живут в лесах. Никто из нас не мог говорить на их языке, а потому перед тем, как отправиться в путь, мы наняли переводчика. Этот парнишка, которого мы взяли с собой, был…
— Извини меня, Трапспрингер, но какое отношение то, что ты рассказываешь, имеет к Хило? — спросил Финес. "Как будто мне оно больно нужно", — подумал он про себя.
— Я просто уточняю, в каком году мое путешествие имело место, — объяснил кендер. — Для подобных историй необыкновенно важна точная хронология. Если тебе не хочется узнать, в каком году имели место данные события, я просто пропущу целый кусок истории. Я-то в глубине души чувствую, когда все произошло. А тебе рассказывал для твоего же блага.
Финес вздохнул. Из подобных ситуаций не существовало выхода. Пока они не найдут Дамарис и не вернут ее в Кендермор, он вынужден терпеть общество Трапспрингера. Была ли та бессмыслица, что рассказывал дядюшка Трапспрингер, всегда на одну и ту же тему и с одинаковой концовкой, слишком высокой ценой за то богатсво, что ему обещано по возвращении? Наверное, все же нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});