Мойра Янг - Неистовая звезда

— Я ворона увидел, — говорит тонтон. — Испугался, что он ребенка заклюет.

— Мой ворон детей не трогает, — отвечаю я.

Мы смотрим друг на друга.

— Я слышала, как ты с ней разговаривал. Давай я ее возьму, а то земля холодная, малышка простудится.

Сажусь на корточки, беру девочку на руки.

— Ты неправильно ее держишь, — говорит парень. — Под голову возьми, вот так. Не знаешь, что ли?

Он засовывает огнестрел в кобуру, показывает мне, как ребенка держать.

— Как у тебя ловко получается, — вздыхаю я. — У тебя сестренка есть?

Парень сжимает губы, каменеет лицом. Я понимаю, что сестра у него есть, но неизвестно, жива или нет. Тяжело ему, наверное.

— У меня тоже сестра есть, — говорю я. — И тоже слабенькая родилась, вот как эта. Но выросла здоровой… Она особенная.

— Куда ты ее забираешь? — спрашивает он.

Я не отвечаю.

— Я никому не скажу, честное слово, — смущенно бормочет он.

Ему стыдно. Ему жалко малышку, хотя она ему и не родня.

— Верну ребенка матери, — говорю я.

— Поторопись, — вздыхает он и ласково гладит девочку по щеке. — Она слабенькая. Вон какая крохотная.

— Знаешь, а ведь неправильно это, — продолжаю я. — Родную кровь разлучать. Младенцев с матерями, братьев с сестрами. Твою сестру в Эдемов дом увезли?

— Не знаю, — говорит он.

— А как ее зовут?

Внезапно парень соображает, что ведет беседу с Ангелом Смерти, врагом народа. Лицо его каменеет. Он отступает подальше. Вздергивает голову, расправляет плечи, прикладывает сжатый кулак груди, против сердца.

— Да здравствует Указующий путь! — восклицает он.

Я подношу кулак к груди, вытягиваю два пальца — знак победы.

— Свобода, брат, — негромко говорю я.

Глаза его жадно вспыхивают, будто пламя свечи. Божемой, он сейчас повторит за мной…

Ну же, не бойся! Скажи! Свобода…

По темному небу скользит падучая звезда. По лицу тонтона пробегает тень надежды.

— Указующий путь вас обманывает, — шепчу я.

Зря тонтоны паренька одного посылают. По его лицу можно все понять. Парню внушили, что мне верить нельзя, но он мои слова запоминает. Прячет их глубоко-глубоко, в тайном месте, чтобы потом над ними поразмыслить.

— Я тебя не выдам, обещаю, — повторяет он и поворачивается уходить.

Выкарабкивается по каменистому склону оврага, бежит назад, в дом детства, пока остальные охранники не спохватились.

Джек выходит из-за валуна, спускается вниз, помогает мне выбраться наверх. У Джека глаза блестят, ухмылочка на губах блуждает.

— Да уж, — вздыхает он и протягивает мне руку.

— Да уж, — повторяю я.

— У меня руки так и чесались его пристрелить, — говорит Джек. — А вообще интересно получилось.

— Побольше бы таких, как он, — замечаю я.

Малышка у меня на руках тихонько похныкивает.

— Возьми-ка ее, — прошу я. — Не умею я с детьми…

Джек повязывает шиму через плечо, укладывает туда девочку, и мы с ним бежим на север. Там, у поворота дороги, нас ждут Марси и Кэсси.

Ночь темная. В небе падучие звезды мельтешат. В Третьем секторе все тихо. Холодный ветер дует то с севера, то с востока. У меня по коже мурашки бегут. Может, неупокоенная душа где-то рядом мается. Говорят, что в звездопадные ночи неупокоенные души по ветру летают.

В поле дикий кот рыщет, мышей ловит. И ребеночком не побрезгает, если попадется. Но малышка в безопасности, спит на груди у Марси, завернутая в шиму. Рыжая кобылка Тэм трусит рысцой, укачивает. Марсино сердце бьется ровно, спокойно.

В ночном воздухе чувствуется дыхание зимы, холод щиплет нам носы и пальцы. Жнивье под лунным светом серебрится, будто под снегом. Наверное, здесь зима не такая, как на Серебряном озере. Увижу, если до нее доживу, конечно. Если Демало меня не погубит. А если он меня погубит, то и товарищей моих тоже. Луна растет, как на дрожжах.

— Слушай, а сколько до Кровавой луны осталось? — шепотом спрашиваю я у Кэсси.

— Если сегодня считать, то пять ночей, — отвечает она.

Джек слышит мой вопрос, недоуменно морщит лоб. И чего я спрашиваю? Время вспять не повернешь. А Джеку любопытно, откуда у меня такой интерес.

Вокруг все тихо. Тонтоны Рэю домой привезли и в дом детства вернулись. Она со своим мужем, Ноблом, живет на ферме, в глинобитной хижине. Рядом два шатких сарайчика стоят. Во дворе железный ветряк крутится, тихонько пощелкивает. Кэсси говорит, что соседи далеко, не увидишь и не услышишь. Вот и хорошо. Детский плач их не потревожит.

Из-под двери хижины пробивается полоска света, всхлипы звучат. Громкие, истошные рыдания. Теперь Рэя не скрывает своего горя. Значит, есть надежда, что у нас все получится.

Джек держится позади. Чем меньше людей про него знают, тем лучше. Мы с Марси тоже пока не высовываемся.

Гермес мотает головой, рвется в галоп. Ему хочется скакать по бескрайней равнине, под высоким небом, а не трусить рысцой по холмам, не пробираться по чащобам.

Знаю, мой хороший, знаю. Потерпи, недолго осталось.

Утешаю его, успокаиваю, обещаю, что отпущу на свободу. Не отдам тонтонам в рабство.

Кэсси стоит у двери, держит на руках малышку, завернутую в тонтонову шиму. У меня горло сжимается, в животе сосет. Марси трогает меня за плечо. Мы с Джеком переглядываемся. Тут, на ферме, для нас гораздо опаснее, чем в овражке с тонтоном. И дело не в том, права я или нет. Кэсси своей жизнью рискует. Свою тайну раскрывает. Открытое неповиновение выказывает.

Она расправляет плечи, вздергивает голову, вздыхает и тихонько стучит в тяжелую дверь.

— Кто там? — подозрительно спрашивает мужчина изнутри. Неприветливо.

— Нобл, открой, это Кэсси. Управитель Кэсси, с Серединной горы.

Он подходит к двери поближе.

— Кэсси? Чего ты явилась среди ночи? Не положено.

— Открывай быстрее, не мешкай.

Клацает засов, дверь распахивается. На пороге стоит высокий крепкий парень с фонарем в руках, под мышкой огнестрел держит.

— Да здравствует Указующий путь! — говорит Нобл. — Что случилось?

Кэсси протягивает ему малышку.

— Что это? — недоуменно спрашивает он.

— Дочка твоя, — отвечает Кэсси. — Рэя, я твою девочку принесла.

Рэя вскрикивает, выбегает к дверям, тянет руки к ребенку. Нобл преграждает ей путь. Она молотит его по спине, рычит, шипит, будто зверь.

— Ты откуда ее взяла? — говорит Нобл. — Выкрала, что ли?

— Я ее спасла, — объясняет Кэсси. — Ее в чистом поле оставили, зверям на съедение.

Рэя пытается оттолкнуть Нобла, но он здоровый, с места не двигается.

— Зря ты это, — ворчит он. — Она хворая, потому и оставили. Указующий путь знает, как лучше.