Павел Буркин - Последний Храм

— Здесь не богадельня, — презрительно скривился Теано. — На наших верфях нет места бездельникам и ненадежным людям. Лучшим из вас мы предоставим возможность перебраться на главные верфи. Остальные могут убираться прочь хоть сейчас.

— Когда нам будет выплачено жалование? — не отставал маляр. А он смелый, другой бы на его месте уже бежал прочь, желательно — и из Медара. Вот-вот они узнают «мятежника», и тогда… Но молодой мастер слишком ненавидит прежних хозяев, да и некуда ему идти в нынешнем нищем Медаре, разве что на поклон к тем, кто однажды уже лишил всего.

— Вы работали на Морозини, господа, — усмехнулся Райнер. — Значит, и деньги должны спрашивать с Морозини. Впрочем, тот, кто возьмет их наследника и предаст в руки Церкви или наши — может рассчитывать на награду… Погоди, а не тот ли ты, кто мутил воду еще в Кешере?! — внезапно узнал маляра Райнер. — Схватить его!

Несколько стражников из вновь прибывших метнулись к маляру. Парень попытался увернуться, но перед вооруженными, озлобленными неповиновением охранниками толпа расступилась. Вдобавок маляр споткнулся о бухту канатов и растянулся на земле. Миг — и пара мушкетеров навели на него стволы, а три рослых пикинера в медных касках навалились сверху. Но Теано рано праздновал победу: первый удачно получил башмаками в живот и, захрипев, отполз, уронив свое оружие. А парень тем же движением вскочил и могучим ударом в лицо свалил второго подбежавшего пикинера. Третий замахнулся было, метя огреть строптивца древком поперек хребта — но добился лишь того, что Норден перехватил оружие и резким движением вырвал алебарду из рук стражника. Миг — и разоруженный боец, опасливо косясь на задиристого маляра, отшатнулся, выходя из пределов досягаемости. Норден, впрочем, и не стремился нападать. Тем более, что его по-прежнему держали на прицеле мушкетеры.

— Ну что, Кавлинов выкормыш, — усмехнулся кешерец. — Прикажи своим опустить оружие, и мы спокойно поговорим. Или выходи один на один — если ты мужчина. Или Теано могут лишь прятаться за спинами своих мясников?

— Еще шаг, и я прикажу стрелять! — вместо ответа рявкнул Райнер. От такого приказа опешили даже мушкетеры, не раз и не два охотившиеся на банды пуладжей. — Огонь!

— Нужно ли… Я с ними договорюсь, против Церкви они не пойдут…

А это уже забеспокоился священник. Да и Маргиад, вон, протискивается сквозь замершую от ужаса толпу. Одно дело — потасовка, временами такое случалось и при Морозини, но прежние хозяева верфи никогда не стреляли в своих работников. Самое худшее, что могло тогда случиться с человеком — его могли рассчитать, да и то в самом крайнем случае: либо если на верфи попадал вовсе уж тупой бездельник и пьяница, либо, если компании грозило полное разорение. А тут…

Люди отшатнулись от маляра, будто он был прокаженным из Аркота. Бочком-бочком, некоторые уже начали отходить, прячась за ящиками с гвоздями, штабелями досок и бревен. Их можно понять, они не воины…

Но для себя Сагони все уже решил. Если этот паскудник все же отдаст кровавый приказ, уповая на свою безнаказанность и необходимость церковникам… Если он убьет Нордена — и сам умрет. Сагони вырвал из кобуры пистоль, неторопливо зарядил, чуть прикрыв пушечный порт, прицелился в костлявую спину Теано-сына. Расстояние для пистоля все-таки великовато, но не настолько, чтобы уж совсем не было никаких шансов. В конце концов, не первый раз стреляет, а цель стоит на месте и не двигается, не подозревая о главной опасности.

Среди работников мелькает рослая фигура в дорогой литой кирасе, каске и с ружьем наперевес. Маргиад. На вверенной ему территории вот-вот будет нарушен регламент, да не просто нарушен, а случится убийство. Старый служака не думал об опасности. Есть ситуация, требующая вмешательства, значит, надо действовать по инструкции. За это и уважал старого служаку Чезаре Морозини.

— Стоять!

В отличие от священника, Маргиад рявкнул команду стальным, «офицерским» тоном. Бывший капитан темесской морской пехоты, он привык перекрикивать грохот канонады и шторма. Мушкетеры замерли, не зная, какую из противоречивых команд исполнять. Формально Маргиад имел даже больше права приказывать — ведь он до сих пор является командиром охраны.

Но Теано не собирался прощать обид, вдобавок узнал давнего недруга. Он сразу сообразил, что на Маргиада воздействовать бесполезно. Оставалось склонить на свою сторону священника. И сделать это быстро, потому что корабелы уже оправились от первого испуга. Не робких, ох не робких людей набрали к себе Морозини. Интересно, как сами-то они управлялись? Некоторые уже схватили камни, другие вооружились баграми и досками попрочнее. Наверное, можно бы с ними и договориться без стрельбы, распустить их по домам, но… Все равно ведь верфи будут закрыты, а большинству переезд и обустройство на новом месте не по карману. Значит, и незачем с ними нежничать. Наоборот, людей покойного Морозини надо сразу же поставить на место.

— Ну же, отче! Видите — это еретики и язычники в святом граде!

— Да, я теперь вижу, — залепетал священник. Сам прелат Клеомен довел до него волю Церкви: Теано — истинно верующие, а Морозини — враги. Вдобавок Теано обещали церковному начальству в Тельгаттее выгодный кредит. Оттуда пришел недвусмысленный приказ: что бы не делали на верфях Морозини их давние враги, хоть бы даже пожар устроили — Клеомен облязан их поддержать. Потому и сопровождать обычных, вроде бы, заводчиков, отправили секретаря самого примаса. — Конечно, ваши враги — враги Церкви!

— Слышали?! — крикнул Теано. — Огонь!

Резкий, яростный грохот залпа, вырвавшиеся из стволов огненные клинки, ослепительные в сгущающемся мраке. Опрокинутые мушкетным огнем, валятся на землю люди, в пыль брызжет кровь. Будто переломившись пополам, рухнул лицом в пыль кешерец Норден. Сполз, цепляясь непослушными пальцами за штабель деловой древесины, Маргиад — судя по всему, ему одновременно прострелили голову, грудь и живот.

Сагони почувствовал, как в груди словно натянулась и оборвалась какая-то струна. На его глазах убивали хорошо знакомых людей, многие из которых были друзьями или знакомыми, и не помешать этому было так же невозможно, как отказаться от моря и на все оставшиеся годы приковать себя к берегу с его мелочной суетой… Но что можно сделать с одним пистолем против взвода мушкетеров?

«А что может сделать моряк против шторма?» — зло подумал он, выцеливая спину Теано. Расстояние было нешуточным, не меньше двадцати копий. Для пистоля — предел. Да еще мишень мечется среди своих, то и дело сбивая прицел. А порой Теано закрывают спины в серых плащах. Проклятая церковная стража!