Павел Буркин - Последний Храм

Тем временем, сверкая касками под лучами закатного солнца, пришельцы кое-как построились на берегу перед стапелями: найти место для каре между штабелями древесины, бухтами канатов, чанов со смолой оказалось непросто. Напротив них, каким-то непостижимым способом найдя место между материалов и инструментов, сгрудились работники и старая охрана верфей. И уж совсем удивительно, что нашлось место для самого Теано — одетого в праздничный, подбитый горностаевым мехом плащ, с парадной шпагой в ножнах, в шляпе с пером аркотского павлина — явная претензия на изысканность и аристократизм. Верхом на вороном жеребце Теано выехал на очищенную телохранителями площадку. Он и четверо рослых воинов с алебардами и пистолями сразу же заняли почти все свободное место.

— Слушайте все! — крикнул один из окружавших Райнера телохранителей. — Хозяин хочет сказать вам пару слов!

«Ну как же без речи-то! — зло подумал Сагони. — Без речи как-то не смотрится долгожданная победа… Да и хочется же унизить тех, кто так долго ставили палки в колеса. Сейчас такое будет! Зря, что ли, он привел столько солдат. Да и чего стесняться, если городские власти на твоей стороне».

Первые же слова нового хозяина верфей рассеяли все сомнения. Теано и правда не стеснялся. Ни чуточки.

— Я счастлив сообщить новость, радостную для всех истинно верующих и готовых во всем следовать наставлениям Церкви, — будто подручный примаса Клеомена, начал он. — Клятвопреступник, язычник и вор, Чезаре Морозини изобличен в измене Конфедерации, а главное, предательстве Церкви. Тайком он молился древним богам, соверщал гнусные обряды, в конце концов докатился и до колдовства. Только решительность церковных владык и бдительность моего отца, недавно убитого сообщниками Морозини, позволила остановить преступника. Теперь сам он сожжен по приговору Огненной Палаты вместе с несколькими сподвижниками, но некоторые, и в том числе его сын Альваро, бежали. Можно предположить, что они бросились в Медар, и, возможно, попытаются найти приют у вас. Так вот, знайте: каждый, кто выдаст Морозини, либо укажет место, где тот находится, получит полторы тысячи солидов церковной награды и подходящую работу на моих верфях. Те же, кто будут укрывать преступников, понесут наказание наравне с ними.

В толпе корабелов зашептались. Что ни говори, а при всей своей строгости Морозини щедро оплачивали хорошую работу. Вдобавок в обнищавшем Медаре просто не было других мест, где можно было бы хорошо заработать. А Альваро не раз тут бывал, а временами и махал топором с плотниками и ел из одного котла. Что ни говори, тут его неподдельно любили. Впрочем, на легкий успех Теано и не рассчитывал. И большая часть нынешних работников Медарских верфей ему не нужна ни в каком качестве.

— На вашем месте я бы поторопился выдать мятежников, — почти не скрывая угрозу, продолжал он. — Передав нашей семье верфи, примас Клеомен надеялся, что я раз и навсегда покончу с вольнодумством и пережитками язычества, и я с ними покончу. Если понадобится, я уничтожу каждого, кто не захочет мне подчиниться. Ну что же вы молчите, есть желающие?

Теано обвел собравшихся тяжелым взглядом. Не встретив явных протестов, продолжил:

— Наши главные верфи находятся в Тормэе, Кешере, Контаре, а также в Кханнаме и Аркоте. В общем-то, Медарские верфи никому не нужны, даже самим медарцам. Они не приносят прибыли, но обходятся слишком дорого, вдобавок здесь очень высокие налоги. В дальнейшем планируется переносить все больше работ на главные верфи, уменьшая количество работ, выполняемых в Медаре. Лет через пять, возможно, верфи вообще будут закрыты. Впрочем, лучшие из мастеров, а также доказавшие свою верность Церкви и государству, несомненно, будут взяты на наши главные верфи, где им будет положено жалование вдвое против нынешнего. Вопросы — есть?

Минуту люди молчали. Всем уже было ясно, что ничего хорошего от перемены не предвидится, что Морозини — и старший, и младший — говорили о Теано чистую правду. Как всегда, осознание пришло слишком поздно, и теперь они отданы во власть безжалостному негодяю, ценящему в жизни только золото. Но они не были воинами, ни одному не закралась в голову мысль, что положить предел наглости Теано на самом деле просто: надо лишь выдернуть подпорки вон того штабеля бревен, которые пойдут на рангоуты. Когда двадцатипудовые бревна толщиной в туловище взрослого человека покатятся по пирсам, они даже не зацепят толпу, зато Теано — вот чтоб никогда больше в море не выйти! — ни за что не увернется. И наверняка опрокинут треногу на костре рядом с Теано — исходя чадным дымом, в ней кипит смола. А еще можно зарядить пару пушечек на «Брегге» и прямой наводкой, считай, в упор… Тут, конечно, есть риск, что размажет и часть своих… Нет, кордон держит корабелов на приличном расстоянии, если ударить по центру, до работников вряд ли долетят осколки.

— Что будут есть наши дети? — выкрикнул рослый маляр в перемазанном краской переднике. Его Сагони даже помнил, звали парня Норден, родом он был из Кешера. Странно, что не устроился на верфи Теано…

Впрочем, как раз там он раньше и работал. Выгнали за непочтение к мастеру — не одному из легендарных братьев Равиньоли, а мелкому подручному великих корабелов. И то сказать, слушаться сопляка, наверняка вознесенного в приказчики чьей-то мохнатой рукой — себя не уважать. Командует он, во сколько приемов фальшборт окрашивать, а сам краску развести не может! Увы, приказчик-то оказался братом очередной пассии Кавлина… Словом, некоторое время спустя, после публичной порки на Часовой пощади в Кешере, конфискации имущества и ухода жены к тому же приказчику, парень оказался в Медаре — на верфях рода ненавистников Теано. Теперь Теано пришли и сюда — разумеется, ничего хорошего он от них и не ждал. «Союзник!» — отметил Сагони. Парня надо бы взять — после всего, что тут случится этой ночью, всем, кто их поддержит, в городе оставаться нельзя. А хороший мастер везде пригодится. — Когда вы закроете верфи…

— Здесь не богадельня, — презрительно скривился Теано. — На наших верфях нет места бездельникам и ненадежным людям. Лучшим из вас мы предоставим возможность перебраться на главные верфи. Остальные могут убираться прочь хоть сейчас.

— Когда нам будет выплачено жалование? — не отставал маляр. А он смелый, другой бы на его месте уже бежал прочь, желательно — и из Медара. Вот-вот они узнают «мятежника», и тогда… Но молодой мастер слишком ненавидит прежних хозяев, да и некуда ему идти в нынешнем нищем Медаре, разве что на поклон к тем, кто однажды уже лишил всего.

— Вы работали на Морозини, господа, — усмехнулся Райнер. — Значит, и деньги должны спрашивать с Морозини. Впрочем, тот, кто возьмет их наследника и предаст в руки Церкви или наши — может рассчитывать на награду… Погоди, а не тот ли ты, кто мутил воду еще в Кешере?! — внезапно узнал маляра Райнер. — Схватить его!