Варя Еналь - Птица. Каньон дождей (часть 4 Не правила стоит выполнять...)

Птица крепче прижалась к плечу Саена. Обычно он не говорил о своих чувствах, обычно вообще не очень говорил с Птицей. Но сейчас ему надо было с кем-то поговорить, Птица это чувствовала. Потому не спрашивала и не отвечала. Ответы тут были не нужны. И так понятно, что гадко и мерзко, что лучше бы не встречать им эту шайку бандитов, не проливать кровь на землю, не забирать чужие жизни. Только разве ж они могли выбирать? Они просто защищались. Иначе убили бы Саена, а Птицу и Огху забрали...

- Вот поэтому я и не люблю клятые королевства. Столько зла, сколько тут, я не встречал больше нигде. Разве что баймы только хуже.

Саен вдруг обнял Птицу за плечи и легонько прижал к себе. Проговорил над самым ухом, тихо и мягко:

- Не должен был я заставлять тебя убивать. Не годиться женщине отнимать чужую жизнь. Женщина наоборот, дает жизнь, рождая детей. Ваше призвание - давать, а не отнимать. Прости, Птица, что-то не то выходит у нас с тобой...

Птица осторожно дотронулась до пальцев Саена, ей хотелось хоть немного поддержать его, сказать хоть что-то доброе и утешающее, но слов не находилось. Она вздохнула и накрыла холодные пальцы хозяина своей ладонью.

Не все так плохо, они же помогли Огхе и Тхану. Спасли паренька от смерти, накормили, согрели, защитили. Они сделали то, что могли. И спасли от болезней две деревеньки. И еще спасут, у них получиться. Значит, не только смерть они принесли.

- Сидишь и жалеешь меня, - снова заговорил Саен, слегка улыбнувшись, - и мне нравится твоя жалость. Глупо, конечно, я знаю. Но мне нравится, Птица, что ты меня жалеешь. Надо бы отправить тебя спать, но вот, я хочу сейчас, чтобы ты сидела рядом и продолжала меня жалеть... Чтоб я сдох - как говорил Еж.

- А Еж и Травка уже давно спят, наверное... - еле слышно проговорила Птица.

Она поняла все слова Саена о жалости, но говорить об этом было неловко и странно. Да и не хотелось. Ведь и так все было ясно, а даже если и не все - то это и не важно. Злость Саена была жесткой, а грусть переворачивала сердце. И это было новым, непонятным, диковинным чувством.

И Птице самой было грустно и беспокойно. И она все прижималась к плечу Саена и все сжимала его пальцы, пытаясь отогреть. Беспокойно металось пламя костра, и возилась в шалаше Огха.

Незаметно подкралась дремота, веки отяжелели, и Птица уснула. Но даже сквозь сон она чувствовала, как крепко обнимает ее за плечи Саен и как нежно прикасается губами к прядям ее волос. Чувствовала и улыбалась.

Глава 21

Вот уже несколько дней они были в пути. Ночевали на земле, под открытым небом, ели у костра и часами двигались под дождем. Плащ Птицы отяжелел, пропах дымом и весь был заляпан грязью. Плотные штаны, пара шерстяных рубашек, ботинки - вся ее одежда выглядела ужасно.

Ни постирать, ни отмыться как следует было невозможно. И постоянно донимали холод и дождь.

Это в Линне круглый год было тепло и сухо, и ночами долгожданная прохлада остужала мостовые, забирая накопленный за день жар. А тут, в Нижнем Королевстве наступила осень - так говорил Саен. И солнце скрылось за постоянными, непрекращающимися тучами. Казалось, что здешние духи лишили людей милости и насылают, насылают без конца ветер, дождь и холод.

Птица робко заметила об этом Саену, но тот улыбнулся совсем не весело, хмыкнул и ответил:

- Глупость это. Рядом с вашим Линном проходит теплое течение, которое и согревает землю, воздух и дает вам тепло. И вы находитесь на юге, южнее Нижнего Королевства. А тут глубь материка, тут ни теплых течений, ни теплых источников. И даже ума у людей тут нет. Вот потому холодно и неуютно.

От дождя плащ намокал и становился противным и тяжелым. Капюшон хоть и сохранял голову сухой, но тоже оседал на плечах влажным весом, когда Птица его снимала. Плащи сушили у костра, и тогда от них поднимался противный дым, а на утро они воняли костром и еще какой-то ерундой. То ли плесенью, то ли дождевой водой - не понять.

Саен перестал бриться и опять зарос щетиной. Но теперь-то Птица не пугалась его, теперь они гораздо лучше понимали друг друга.

О Нижнем Королевстве Саен знал почти все. Кто покоится в заброшенных курганах, как называются крошечные деревеньки, в которых они оставляли лекарства, как называются реки и куда ведут узкие тропки. Только не очень веселые это были знания. Убийство, кровная месть, грабеж. Болезни и смерть оставляли свои отметины на земле Королевства, и все эти отметины Саен умел прочесть.

- Зло всегда порождает зло, - говорил Саен, - так и тянется цепочка. Обида, месть, убийство, снова месть и снова убийство. Без конца. Помнишь тех разбойников, которых мы убили в лесу? За ними водилось много злодейств и, вроде бы, заслужили они смерть. Вот мы их и убили. Но теперь-то мы тоже убийцы, Птица, вот в чем дело. Зло не остановилось, мы не изменили людей, не заставили их передумать и раскаяться в том, что они делали. Мы просто забрали у них жизнь, мы сделали то, что обычно делали они. Породили еще одно зло, которое осталось в этих местах и однажды обязательно себя проявит.

Птица смутно понимала его, но зато слишком сильно чувствовала его горечь и злость.

- У здешних людей нет жалости, Птица, вот в чем дело. Они не умеют никого жалеть. А если нет жалости, то нет и любви, любовь не может существовать без жалости. Вот потому зло и чувствует себя слишком хорошо в этих местах.

- Зло - это Темные?

- Нет, Птица. Зло - это люди. А Темные приходят только тогда, когда их приглашают. Без приглашения они не могут занять территорию, таковы правила. Их правила. А они свои правила всегда соблюдают.

- А помнишь, как ты вызывал драконов и заманивал их в Линн? Эти драконы тоже поели немало людей и принесли немало зла в Линн, - тихо напомнила Птица.

Саен глянул на нее, поднял брови и спокойно согласился:

- Да, я это знаю. Временами я не могу сдерживать свою злость, и, временами, мне хочется наказать здешних людей. Я достаточно насмотрелся на вереницы рабов, на вереницы жриц. Я видел видение о праздниках Набары, видел разврат и гулянку. И я подумал, что неплохо бы порушить вашу безмятежность. Драконы, сжирающие людей - это то, что нужно. Вот поэтому обычно я предпочитаю держаться от Королевств подальше...

И Саен замолчал.

Птица нахмурилась, подняла голову, хотела еще задать вопрос - но не стала. Слишком уж неуютными показались последние слова Саена. Его злость, его ярость были слишком знакомы, а теперь еще и стали понятны. И временами это пугало по-настоящему.

Они проехали еще пару деревень, где Саен оставил лекарства. В последней старейшина, оказывается, его знал. Старенький, седенький мужичок поклонился до земли и очень почтительно сказал: