Надежда Кархалёва - Альдана Потерянная принцесса

За соседним столом что-то творила старшекурсница. Получив тёмно-синий эликсир с одуряющим пьянящим запахом, она слила его в бутылочку, на горлышко приладила ярлык со своим именем, отнесла в шкаф и стала вытирать со стола, одновременно расставляя на нём всё. Когда рабочее место оказалось чистым, девушка спросила Неллу, не возникло ли у той сложностей в задании. После отрицательного ответа и благодарности жизнерадостно попрощалась и выскочила за дверь.

В открытое окно проникал уличный гомон. Он не вызывал у студентки желания бросить работу, но здорово раздражал. Нелла закрыла окно — душно. Открыла опять — шумно. Выбор пал на духоту.

Из каждого сосуда смотрели на девушку её же глаза, а ей казалось — вложила в каждый эликсир душу, поэтому каждая жидкость теперь чуть-чуть живая.

«Не хватало ещё начать разговаривать с вами», — проворчала алхимик про себя. Из нагревающейся на медленном огне чаши с нежно-зелёным зельем ей подмигнули. Студентка встретила поощрение собственной странности равнодушно и ещё раз моргнула — над столом всё заволокло едким паром.

— Простите, пожалуйста, можете дать мне немного эликсира номер тридцать два? — послышалось из-за белой пелены.

Девушка выглянула из-за облака пара. Молодая ведьма с факультета чёрной магии была знакомой.

— Дарья? Помнишь меня? Мы виделись в последний день перед семестром, вы шли на собеседование.

— Я тебя узнала. Только забыла, как зовут, — Дашка повеселела, обнаружение в лаборатории личности, относящейся к ней получше, чем просто нейтрально, развеяло опасения, что колдунью выставят с позором.

— Нелла, — напомнила студентка, беря чистую пробирку для изготовления эликсира. — Садись, подождать надо. У нас его сейчас нет, я сделаю за полчаса. Можешь зайти позже.

— Я не тороплюсь, — ведьма прошла к длинной узкой скамье, стоявшей у окна между шкафами, книжным и с веществами для опытов, в незначительном отдалении от столов.

— Не рекомендовала бы я тебе применять этот эликсир, — вздохнула девушка, пока руки выполняли привычные действия: одного вещества плеснуть, второго насыпать, третьим разбавить, всё размешать…

— Мне и самой не хочется. Нечестно всё-таки.

— Тебе посоветовали его, да? — Нелла постепенно проникалась к Дашке сочувствием, не догадываясь, что колдунья не имеет понятия об истинном назначении одного из запрещённых эликсиров. Эти варева постоянно употреблялись учащимися в личных разбирательствах, со всего факультета алхимии не злоупотребляла ими лишь она, что вызывало приступы гневного недоумения Саэлис. Девушка не считала, что Дашка может додуматься до такого подлого хода сама, и была уверена: ей решение навязали.

— Ага, — проронила ведьма, следя за Неллой, которую сочла куда более симпатичной, чем её подруга. Скорее всего, группа с ней поспорит. В обществе студентов Академии признавали превосходство в чём-либо тех, кто не наделил себя популярностью, очень редко. Например, в группе Дашки практически единогласно называли красавицей Лафину. У той была заурядная внешность, кое-какие черты и вовсе отталкивающие: крупный нос, большой размер ноги, неприятная улыбка. Кобылица, да и только. Невзрачность она пыталась компенсировать аляповатой одеждой и ярким макияжем, что группа объявила потрясающим стилем, который кинулись копировать её прихлебательницы. Правда, Саэлис Дашка видела только раз. У неё было красивое, но обыкновенное лицо. Без изъянов, но зацепиться не за что, нечего сохранить в памяти. У Неллы — аккуратное, изящное. Среди точёных черт выделялись глазищи, из-за голубизны и размера напрашивающиеся на сравнение с озёрами, и потрясающая грива волос, кажущихся слишком тяжёлыми для столь хрупкой девушки. Вряд ли кто-то это замечает.

— Готово, — сказала она, развернувшись с пробиркой в руке. — Склянку вернёшь, а то преподаватели ругаются, когда лабораторная посуда пропадает.

— Непременно, — заткнутый пробкой сосуд Дашка поместила во внутренний карман, удивляясь, как быстро время прошло. — Тебе здесь хозяйничать? — ведьма оценила беспорядок на столах в двадцать-тридцать минут уборки. Кроме студентки, ушедшей перед самым появлением первокурсницы, никто не утрудился восстановлением чистоты.

— Мне, — лаконично ответила Нелла.

— Помочь? — так же коротко предложила Дашка.

— Не стоит, — отказалась алхимик.

В спальне колдунья приткнула пробирку в тумбочку, за собрание сочинений одного из альданских авторов, хранившееся там потому, что молодая женщина полюбила чтение перед сном в кровати. Когда книги были уложены заново, к ней попросился Саша.

— Не отвлекаю?

— Что ты, — отмахнулась ведьма, избавляясь от мантии и вешая её на крючок возле зеркала. Рядом красовалась подставка для зонтиков, забитая посохами.

— Я внесён в списки дуэлянтов предстоящего соревнования призывателей и демонологов, — парень доплёлся до кресла, рухнул в него.

— Как конкурент старшекурсникам? — хохотнула Дашка. — Мы товарищи по несчастью. Наш декан отважился распорядиться, чтобы мне вручили особое усиливающее зелье. Поделиться?

— Спасибо, я на себя надеюсь.

— Сама сомневаюсь в необходимости эликсира. Мы с королевскими магами схватывались — а тут студенты в противниках. Хочешь поразить всех мощью своей магии? — поинтересовалась колдунья непринуждённо, у неё внезапно отлегло от сердца. Что там только что лежало, она описать не могла — необъяснимая тяжесть, и всё.

— Мечтаю изменить мнение преподавателей о себе, — хмыкнул Саша. — Все профессора с нашего факультета думают, будто я выскочка с посредственными способностями, сильно их завышающий.

— Радуйся, что это мысли преподавателей, а не одногруппников. Меня мои в мании величия не обвиняют — не выносят по нескольким поводам.

— Что я всё жалуюсь, — спохватился маг, — я же послан, чтобы позвать тебя ужинать! В кои то веки за столом все постоянные жители замка.

В обеденном зале компания сидела подуставшая, вследствие чего — притихшая, лишь напротив Клариссы Шаки с Клавьером беспрестанно перешёптывались. Ведьма молча царапала тарелку вилкой, глотая вертящиеся на языке замечания. Обычно переговаривающиеся во время еды Томас и Бруно не поднимали глаз, всегда старающаяся развеять напряжение среди друзей Теона сама была не в себе. Тина, часто ругавшаяся с кем-то из старших, проявляла необычайное терпение, Николас не обсуждал ничего с Патриком, Джессика не стремилась нарушить идиллию и не развязывала ссор, Алина не рассказывала о прошедшем учебном дне. Её сухое приветствие подсевшим прозвучало практически возгласом, хотя было сказано на тон ниже её привычного.