Наталья Авербух - Граница

— Нет, не только. — Ко мне вернулось хорошее настроение. — Смотри!

Я пробормотала формулу узнавания (первое, что пришло в голову), потом добавила несколько слов на незнакомом мне самой языке.

Слова сами вылетали из моих уст, подчиняясь мысленному приказу.

Сила иммунитета и Сила городского заклинания, которую было не на что потратить, перестали тянуть меня в разные стороны и успокоились, ожидая приказа.

Я направила руку на стол и сказала на том же неведомом языке «Поднимись!»

Стол закачался и медленно оторвался от пола. Я закусила губу, с трудом удерживая контроль над слишком тяжелой мебелью. Идиотка, надо было стул выбрать!

— Откуда, — выдохнула Ашшас, — откуда ты знаешь язык Заклинательниц?

— Берегись! — Наученная горьким опытом, я рванула к кровати, и спряталась под ней, едва почувствовав, как хрупкая связь распалась.

Стол закружился в воздухе, избавленный от контроля, но не от вложенной в него Силы. Ашшас повезло меньше: она не успела нырнуть в убежище под кроватью, когда стол спикировал прямо на нее.

Отделалась девушка легким испугом, прекрасно поместившись между ножками стола.

— Орех, — восхитилась она, поднимаясь на ноги. — У тебя от этого такие украшения? — Ашшас обличающе ткнула пальцем в синяк, который днем напугал стража.

— Конечно. — Я глупо хихикнула. — Я научилась подчинять отдачу иммунитета, оказалось, это несложно, надо только сосредоточиться. А вот с сосредоточением у меня проблемы. В первую очередь пришлось учиться уворачиваться, дальше пошло веселее. А насчет твоего вопроса… я не знаю. Однажды поняла — могу выражать мысли на этом языке, когда колдую. Как я выяснила… на своем опыте… — Я, не удержавшись потерла другой синяк, на боку, — Он приходит в голову только когда у меня есть Сила. Даже такая, от иммунитета. А что за язык?

— Этим языком пользуются Заклинательницы, когда колдуют. Чтобы узнать его, надо пройти несколько ступеней, три, не меньше. И ты права, ему выучиться невозможно, это язык мыслей, желания…

— А почему ему нельзя научиться до третьей ступени?

— Четвертой, — поправила Заклятая. — Мне говорили, так растет человек: сначала думает образами, потом словами. Так и Заклятые, сначала осваивают образную Силу, а потом язык Заклинательниц. Ведьмы, конечно, не в счет, у них все по-своему.

— А у тебя какая Сила? — заинтересовалась я.

Ашшас застенчиво улыбнулась.

— Я люблю музыку. И всегда хотела ей учиться.

Я хотела возразить — это не ответ, но не успела. Заклятая вытянула руки, и из-под длинных пальцев с птичьими когтями появился Знак. Лесной орешек на сиреневом фоне. Можно было бы догадаться.

Ашшас прокашлялась, открыла рот и запела. Комната постепенно озарилась ярким светом, все предметы и даже стены засверкали новыми красками, а волшебница, тоже озаренная внутренним светом, стала медленно подниматься вверх.

Заклятая пела без слов, одни звуки, вроде распевки на репетиции храмового хора. Ее тонкий голос поднимался на недоступную обычным смертным высоту, разливался руладами…

У меня от этих звуков звенело в ушах.

— Ашатан, — пропела волшебница, — поднимайся ко мне, Ашатан.

Ей легко петь — поднимайся! Я закусила губу и повторила заклинания, только обратила их не на стол, а на себя.

Я поднималась гораздо тяжелее, чем волшебница: примерно с тем же изяществом, что и мебель, на которой я до того тренировалась.

— Ашатан, — улыбнулась Ашшас. — У тебя получилось!

Ой, не следовало ей это говорить! Не следовало ей вообще открывать рот!

Я тут же завертелась волчком, а потом начала медленно падать.

Ашшас, добрая душа, догадалась меня легонько подтолкнуть, и я упала на относительно мягкую кровать, а не на край стола, например.

— Спасибо, — охнула я, поднимаясь на ноги.

— Прости. — Ашшас опустилась рядом. — Я забыла, как легко ты отвлекаешься.

— Ничего, главное, не посадила новый синяк, — отмахнулась я. — Хотела бы знать, почему никак не получается держать заклинание под контролем.

— Наверно, ты думаешь о заклинании, а не о том, что делаешь, — предположила Ашшас. Вышло слишком туманно, разве это не одно и то же?

— А почему… — заикнулась я, но заткнулась под грозным взглядом Заклятой. — Ладно, молчу.

— Ашатан, я хотела… предложить тебе…

— Что?

— Хочешь обменяться Силой?

— Что-о?

Заклятая слегка смутилась.

— Это наш обычай, — пояснила она. — Ты обмениваешься Силой с одной из сестер и становишься одной из нас. Мы всегда так делаем, сразу после посвящения, но тогда нам не позволили…

— Но у меня нет Силы!

— Это не важно, — мягко возразила Заклятая, вновь обретя уверенность. — Я поделюсь своей.

— Как скажешь. — Я пожала плечами. — Что надо делать?

— Призови свой Знак.

Заклятая снова вытянула руки, и из-под пальцев снова показались орешки на сиреневом фоне. Я нахмурилась, сосредотачиваясь и призывая свое родное серо-буро-малиновое в крапинку пятнышко. В зеленую крапинку. Странно, раньше этого цвета не было.

Зеленые крапинки мигали и переливались. Ашшас улыбнулась, и с орешков хлынул чистый сиреневый свет, окутывая меня и мой Знак. Крапинки полыхнули еще ярче, и тоже разразились светом, который бледнел по мере удаления от источника.

Я услышала свой голос, а за ним — голос Ашшас, повторяющей отдельные фразы. Мы клялись друг другу в верности и взаимовыручке на том самом загадочном языке Заклинательниц.

Вот хитрюга! Без Заклинательницы этот обряд не провести, а Заклинательницы могли опять запретить. Только зачем это ей, из жалости?

Интересный обряд. Жаль только, мне его не описывать в своих докладах… Слишком опасно. Для всех.

— Заканчивай, — выдавила заметно побледневшая Ашшас.

— Я подтверждаю эту клятву своим именем…

— Я подтверждаю эту клятву своим именем…

— Ашатан.

— Ашшас.

Знаки полыхнули ярким светом и погасли.

— Теперь ты действительно Заклятая, — торжественно сообщила мне Ашшас.

— Спасибо. — Мне было смешно. Какая разница, действительно или не действительно? — Кстати, я хотела тебя попросить…

— Да? — предупредительно подхватила Ашшас.

— Пожалуйста, не рассказывай никому о том, что я тебе показала. Об этом никто не должен знать. Все равно это мне не поможет…

Та же Тиселе, например, будет рада такому предлогу сделать из меня котлету без особых угрызений совести или упреков окружающих. Колдовать умеет? Значит, может драться!

Ашшас понимающе кивнула.