Дмитрий Суслин - Хоббит и Гэндальф (глаз дракона)

– Веннидетта! – хватаясь за голову, воскликнул Бильбо. – Она уже здесь? Тогда мы погибли!

Веннидетта словно услышала его слова, потому что повернула морду в его сторону, левый глаз ее устремился в пещеру и уставился на Бильбо.

– Бежим! – закричал хоббит.

И они побежали со всех ног, со скоростью, на которую только были способны. И вовремя. Потому что Веннидетта издала яростное рычание, от которого содрогнулись основания Горелых гор, а под ногами беглецов пол заходил ходуном, так, что они чуть было не упали. А вслед за рычанием, драконша выпустила в пещеру (для нее это была всего лишь нора) струю пламени. Если бы она набрала в легкие побольше воздуха, то спалила бы все, что находится в пещерах на полмили не меньше. К счастью для наших друзей, во время крика она сильно ослабила легкие и огня получилось не так уж и много.

Но и при всем при этом Бильбо и Зелендил чуть не погибли в огне драконши. Они бежали изо всех сил и видели как окрашиваются стены туннелей вокруг них в багрово-оранжевый цвет, и как стремительно светлеет у них за спиной. А ведь только что драконша заслонила своим телом небо, и в пещере стало темно как в погребе. Но Бильбо понимал, что это не живительный свет солнца, а смертельное драконовское пламя, в котором плавятся даже алмазы.

Краем глаза Бильбо заметил трещину в туннеле, небольшую, но вполне пригодную, чтобы они могли в нее протиснуться. Хоббит толкнул в эту трещину Зелендила, хорошо, что эльф был хрупок и тонок, как молодая березка, он без труда прошел в нее. Бильбо пришлось труднее. Он хоть и достаточно сильно похудел во время своих странствий, но все же кругленький животик, пухлые ручки и толстенькие ножки пришлось протискивать в трещину по очереди. При чем сделать это пришлось так быстро, что впоследствии Бильбо как ни старался, так и не понял, как это ему удалось так мгновенно преодолеть столь узкое препятствие. Больше уже ни разу в жизни он такого не проделывал.

За трещиной оказался соседний туннель, и Бильбо и Зелендил были теперь в безопасности. Со страхом смотрели они туда, откуда только что выбрались. Там бушевало пламя. С гулом оно плавило каменные стены пещеры, и спасительная трещинка прямо на глазах изумленного Бильбо залилась оранжевой расплавленной породой.

– Да, – сказал тогда Бильбо, – нас чуть было не поджарила эта сумасшедшая драконша.

– Чуть не поджарила, – подтвердил его слова Зелендил, совершенно не вникая в их смысл. Кажется он даже ничего не понял. Во всяком случае во взоре его не было ни тени страха.

– Однако я и не знаю, радоваться ли мне тому обстоятельству, что мы остались целы и невредимы, и даже шерсть на моих ногах не опалилась ни на один волосок, или огорчаться по поводу того, что мы вместо того, чтобы быть на свободе, оказались снова в подземелье. Наверно все-таки надо радоваться. Жизнь, она и есть жизнь, даже под землей.

Так, рассудив чисто по-хоббитски, Бильбо стал думать, что же делать дальше. Он огляделся по сторонам и увидел, что они находятся в длинном бесконечном туннеле, и в какую сторону надо идти, он не имел никакого понятия.

– Наверняка надо идти в ту сторону, которая ведет туда, – сказал он сам себе. – Мы прибежали оттуда, значит выход, скорее всего там.

Он опять, в который уже раз за этот день, взял Зелендила за руку и пошел. Ноги у бедняги Бильбо гудели от усталости. Шутка ли, так бегать? Да в его возрасте (как никак, а осенью ему стукнет пятьдесят восемь лет) и после всего пережитого. Но сидеть на месте и отдыхать хоббиту не хотелось. Он всей своей душой стремился выбраться из подземелья и твердо решил, что пусть все драконы мира летают над Горелыми горами, он не будет прятаться здесь в норе, подобно трусливой мыши. Он выйдет наружу, будет прятаться за каждым камушком, а уж как прятаться, хоббитов учить не надо, и как-нибудь уберется подальше от этих гиблых мест. А с драконами и волшебными кристаллами пусть разбирается Гэндальф. В конце концов это его прямая обязанность. На то он и волшебник.

Так думал Бильбо Бэггинс, когда шел по темному туннелю, не видя ничего дальше себя на две руки. Если бы не тусклое свечение волос Зелендила, он бы не видел и этого.

Но время шло, все тяжелее было переставлять ноги, а выхода все не было. Бильбо стали терзать смутные сомнения по поводу правильности выбранного им пути. Он долго обманывал себя, уверяя, что еще сотня шагов и в глаза ему снова ударит ослепительный дневной свет. Но этого не было. Только мрак и тишина. И ничего больше. Хоббит готов был заплакать от обиды. Он шел и ворчал:

– И надо было этой проклятой драконше появиться здесь именно в тот момент, когда я вышел на свет божий? Ну почему мне так всегда не везет? Почему в свое время Гэндальф выбрал именно меня из всего населения Хоббитании?

Тут туннель разветвился сразу в три стороны, и обманывать себя уже не имело смысла. Бильбо заблудился. Заблудился в Лабиринте Подземелий. Точно также, как заблудились эльфы и гномы. И теперь призрак ужасной смерти, смерти от голода, от жажды, да еще отчего угодно, замаячил впереди него черным светом отчаяния.

Бильбо встал как вкопанный, не зная, в какой из трех туннелей свернуть. Вот уж чего он всегда не любил, так это делать выбор. И чем более серьезным и важным был выбор, тем больше не любил его делать почтенный хоббит. Он всегда чувствовал себя несколько неуютно при этом. А что, как сделанный выбор окажется неверным? Ведь это значит, что он не так умен, как ему бы хотелось. И это больно ранило хоббичье самолюбие. А самолюбие у хоббитов, как известно, самое больное место.

– И что мне теперь делать? – воскликнул мистер Бэггинс. – Может кинуть жребий?

А что, это была, пожалуй, не самая плохая мысль. Лучше положиться на слепой случай, чем потом корить себя за неверное решение. А так, вина будет не на нем.

И Бильбо стал думать, каким способом ему определить путь. Кинуть монетку? Произнести считалочку? Покрутиться с закрытыми глазами, а потом резко остановиться и открыть их? Он думал думал, а потом плюнул от злости, потому что понял, что он опять оказался перед выбором. Ведь если ему выпадет неправильный путь, то можно будет сказать, что он выбрал неправильный метод гадания. И опять будет виноват никто иной, как он сам собственной персоной.

Мистер Бэггинс уже готов был прийти в отчаяние, и даже в полное отчаяние, как вдруг почувствовал на своем лице легкое дуновение, теплое и почему-то знакомое.

– Что это? – удивился Бильбо. – Откуда это?

И тут он понял, что дуновение прилетело из правого туннеля.

– Что-то говорит мне, что надо идти именно в правый коридор, – сказал хоббит. – Меня туда прямо-таки тянет.