Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах

– Может быть, и стоит, – задумчиво поглаживая бороду, отозвался Фрейвид. – Может быть, и стоит…

Эта мысль неожиданно понравилась ему. С духом побережья Фрейвид жил в ладу и не так опасался его, как Сиггейра из святилища Тюрсхейм.

– Но кто будет говорить с ним? – спросил он. – Если уж ты это придумала, то ты это и сделаешь.

– Ой, нет! – Ингвильда испугалась. – Я думала, ты сам…

– А я думаю, что это дело как раз для тебя! Теперь тебе это по силам.

– Ты справишься! – бодро уверил ее Асольв и дружески пожал плечо сестры. Сыну рабыни казалось, что благородная кровь сама по себе одолеет все преграды. – Вспомни, ведь ты же справилась с «гнилой смертью»!

Ингвильда растерянно улыбнулась в ответ и подавила печальный вздох. Теперь даже самые страшные дни разгула «гнилой смерти» представлялись ей прекрасными, потому что тогда здесь был Хродмар. Ингвильда жалела, что не умела ценить своего счастья, как оценила его теперь, когда от Хродмара ей остались только воспоминания и золотой перстень, который он подарил ей возле «смотрельного камня» и который ей приходилось прятать от отца. Мать утешала ее, говорила, что скоро она успокоится и заживет как прежде, как до встречи с фьяллями, мирно и счастливо. Ингвильда была благодарна ей за сочувствие, но знала, что возврата к прежней жизни для нее не будет уже никогда. Теперь она могла быть счастлива только с Хродмаром. Раньше она была сама по себе, а теперь стала половинкой разорванного целого. Покой и радость вернутся к ней только с Хродмаром сыном Кари из Фьялленланда.

Вот только время для нее совсем не двигалось, и возвращение Хродмара оставалось где-то далеко-далеко. Мир потускнел и погас, как будто лето разом кончилось и пришла зима, все прежние занятия казались скучными и постылыми. Стараясь побороть тоску, Ингвильда лихорадочно хваталась за любую работу, лишь бы отвлечься. Но занятыми оказывались только руки, а сердце и мысли были не здесь, а в далеком Аскефьорде, который она никогда не видела. Ингвильда представляла его себе только по рассказам Хродмара, но ей приятно было воображать Аскефьорд, усадьбу конунга, Бьёрндален – так и сам Хродмар казался ей ближе. Все, что так или иначе было связано с племенем фьяллей, стало вызывать в ней особенное любопытство; амулет в виде молота Тора стал казаться чем-то близким, и даже сам Рыжебородый Ас, покровитель Фьялленланда, теперь выглядел в ее глазах гораздо привлекательнее, чем прежде.

Далеко-далеко внизу, у подножия Тюленьего Камня, шумно плескалось море. Ингвильде казалось, что она стоит на самом краю земли и под ногами у нее начинаются темные и страшные Нижние Миры. Должно быть, так оно и есть – Тюлений Камень принадлежит уже не людям, а духу побережья, служит границей между миром людей и незримыми мирами.

– Все готово! – услышала Ингвильда голос отца.

Фрейвид стоял позади нее с большим жертвенным ножом в руках, возле него на скале лежала черная коза со связанными ногами, одна из лучших в усадьбе. Провожавшие их рабы отошли подальше, даже Асольв попятился. Его дело маленькое – какой заклинатель духов из сына рабыни!

Ингвильде же было некуда отступать. Стараясь собраться с духом, она сделала робкий шаг ближе к краю каменистого обрыва. Море зашумело сильнее, она ясно слышала, как бешеные волны над омутом, не спящие даже в самую тихую погоду, беснуются и бьются под скалой, рвутся влезть на Тюлений Камень, но бессильно скатываются назад. Ингвильда чувствовала на коже легкие соленые брызги, на огромной глади моря играли блики, и казалось, что кто-то невидимый следит оттуда за ней, но поймать неуловимый взгляд морского великана не удавалось. То ощущение близости иных миров, которое наполняло Хёрдис силой, Ингвильду пугало. Перед ней лежало море, а в его глубине жило какое-то огромное живое существо. Она его не видела, но ощущала его присутствие, и это было еще страшнее.

Фрейвид требовательно взмахнул рукой, приказывая ей начинать. Ингвильда набрала в грудь побольше воздуха, протянула руки к шумящей пучине и громко запела. Невольно она старалась подражать пронзительному голосу Хёрдис, но сама слышала, что получается плохо.

К тебе мы взываем,житель пучины,Тюленя зоветФрейвид Огниво!Слышишь ли нас,дух побережья?

Весь вчерашний вечер Ингвильда ломала голову, сочиняя эти строки. Заклинание вышло не слишком складным, но все же это были стихи, и дух побережья должен будет к ним прислушаться. Чем лучше сложено заклинание, чем более умело пропето, тем больше его сила и крепче власть человека над духами. Именно поэтому вожди Морского Пути ценят хороших скальдов не меньше, чем хороших воинов. Но у Фрейвида не было своего скальда, и сам он сочинять стихов не умел. Как говорил Властелин Ратей, бедный не совсем обездолен судьбой, а богатый не всем одарен.

Пропев первую, вызывающую строфу, Ингвильда замолчала, с трепетом прислушиваясь к голосу моря. Волны под Тюленьим Камнем взметнулись выше, упругий прохладный поток воздуха взлетел и ударил в лицо Ингвильде. Она полной грудью вдохнула солоноватую свежесть, и вдруг ей стало легко: хозяин побережья услышал ее. И она запела дальше: теперь следовало рассказать духу о своем деле.

Беда приключиласьв Доме Прибрежном —огниво чудесноеисчезло из рода.Помощи проситФрейвид у моря.Где нам искатьсокровище предков?

Фрейвид кивнул Асольву и склонился над козой. Вдвоем отец и сын подтащили животное к самому краю обрыва. Фрейвид одним ударом перерезал жертве горло, поток горячей крови заструился вниз по камню, навстречу жадным волнам. Казалось, они дерутся за добычу, как стая голодных собак.

Жертву примии вести подай нам:будет ли найденогнеподатель?

Море забурлило, волны перед Тюленьим Камнем расходились все сильнее и шире. Это был добрый знак. Фрейвид и Асольв поспешно подняли тушу козы и сбросили ее в волны. А Ингвильда запела снова:

Беда и другаяв доме открылась:вырастил родзлобную ведьму;умеет злодейкаболезни наслать.Подай нам совет,сельди властитель,правду откроймолящим у камня:должно ли ведьмусмерти предать?

Опустив окровавленные руки, Фрейвид и Асольв смотрели в море. А волны кипели все сильнее; на всем пространстве, видном глазу с Тюленьего Камня, поднялась настоящая буря, но небо над пляшущими волнами оставалось спокойным – воды привела в движение не сила ветра с небес, а иная мощь, скрытая в самой обители Эгира.