Владислав Соло - Астральное тело - 1

— Сейчас постарайся полностью расслабиться и выдохнуть весь воздух из легких, — послышался голос над моей головою, а когда выдохнешь, вообрази, что ты вдыхаешь не просто так, а что-нибудь реальное, что ты можешь мысленно увидеть, и вот это вдыхай смело, как на самом деле!

— А что лучше? — спросил я.

— По желанию. Можешь вдыхать, к примеру: соринки, жидкость или еще другое, но при условии, что это должно быть окрашено в какой-то цвет…

— А в какой цвет лучше? — поинтересовался я, боясь сделать что-нибудь не так. Я сидел с закрытыми глазами, каждую секунду порываясь выполнить поясняемое упражнение.

— Цвет любой.

Это не важно сейчас, — подсказал голос учителя, — только он должен быть светлым. И ты вдыхаешь это, свое воображаемое, мысленно загоняешь это в копчик. Вдыхаешь медленно, где-то на счет до восьми.

— Я буду воображать пыль, можно? — спросил я. — Голубую пыль?

— Можно.

Теперь то, что ты вдохнул, остается в копчике, и оно постепенно разгорается, как бы жжет, обжигает! А сейчас копчик начинает гореть кроваво-красным цветом, он похож на раскаленный уголек из костра! Медленно выдыхаешь на счет, также до восьми. Вся энергия в копчике, остальная часть позвоночника продолжает ощущаться теплой струной.

Выдыхаешь — ничего! Пустоту выдыхаешь, потому что все осталось в позвоночнике, в раскаленном копчике.

Выдыхаешь, будто бы в себя, внутрь.

Ясно?! — спросил учитель. Я кивнул, продолжая выполнять его приказания.

— Поднимаемся выше! — повелел учитель. — Все то же самое, также вдыхаешь и выдыхаешь! Красный уголек продолжает гореть, но теперь загорается еще и оранжевый цвет, он выше копчика, на уровне лобка.

Вообрази, что твой кроваво-красный уголек начал вытягиваться в высоту по позвоночнику и на том расстоянии, на которое он вытянулся, — горит оранжевым цветом.

Я разжег и оранжевый цвет…

Потом Иван научил меня, как распалить желтый цвет, и я, продолжая мысленно вытягивать свой воображаемый уголек по позвоночнику, выявил желтый цвет на уровне живота.

Таким же образом я зажег и все остальные цвета: зеленый на уровне грудной клетки, голубой на уровне шеи, синий на затылке, фиолетовый на макушке. Мой позвоночник огненно светился снизу и холодел кверху. От него исходил жар и холод одновременно, все семь цветов радуги разноцветно сияли в моем воображении.

Я продолжал таинственно дышать…

— Зажигай среднюю чакру! — приказал учитель и пояснил. — Вообрази луч, мощный, красного цвета. Он исходит из центра твоей грудной клетки.

Теперь проецируй этот луч на белый экран перед собой. На экране твой луч превращается в красный круг, в середине которого — три треугольно расположенных крупных точки, тоже красного цвета. Всем своим существом выражай состояние мира и добра. Не думай словами, у тебя только состояние мира и добра, его полное, глубинное ощущение.

Таким образом, перед тобою сейчас высвечен Астральный символ выхода на Шамбалу!

Мысленно, чувствами, представься Шамбале, можешь что-нибудь попросить.

И я представился: "Шамбала! Я, Сергей Истина, житель Земли. Я пришел с миром и добром! Помоги мне увидеть Наташу! Я люблю ее! Помоги хотя бы ощутить ее присутствие!.."

Все это я произнес не словами, а чувствами, и это мне удалось.

Я потушил позвоночник в обратной последовательности и открыл свои глаза, Ивана уже не было, но, о диво! На том месте, где я не так давно созерцал Астральный символ Первой Тайны Священной Книги Тота, возникли во множестве ряды книжных полок.

Я поднялся на ноги и приблизился к этим полкам. На всех корешках многочисленных книг было написано: Сергей Истина…

— Господи, — воскликнул я, — неужели это все — я написал!..

Несколько минут я любовался, как ребенок перебирал радостными руками разноцветные переплеты своих книг, своих Астральных книг!

Несколько книжных полок именовались общим заголовком: «Рукописи». Я нагнулся, открыл первую попавшуюся картонную папку и взял несколько исписанных и исчерканных листов бумаги оттуда.

Неожиданно мой взгляд упал на черную бархатную штору, за которой я предполагал окно, и мне невыразимо захотелось поскорее отодвинуть ее, и я потянулся к шторе и резко, не задумываясь, отдернул ее в сторону — всю!

Яркий солнечный свет будто воспламенил меня с ног до головы! Передо мною действительно было окно, мое окно, выходящее на зимнюю улицу утра.

Я обернулся, огляделся по сторонам, но, вместо космического пространства, я теперь находился у окна в своей комнате.

Но я вспомнил! Бумаги из папки!..

И тут я сладостно ощутил несколько листков бумаги в своей руке.

"Господи!

Они со мной!.." — подумал я.

Я тут же принялся читать их.

Они были написаны моим почерком.

С трудом расшифровывая всевозможные исправления, я торопливо переписал все, что мог, в общую тетрадь, я очень боялся, что эти бумаги растают, растворятся, мне даже некогда было вдумываться в то, что я переписывал. Но когда последняя строчка, слово, оказались переписанными на чистовик, в тетрадь, я успокоился, отлистнул несколько страничек назад и впервые прикоснулся к содержанию, и в моей голове зазвучали стихи, мои стихи, из Астральной библиотеки!

Кто?..

Бегу по ласковым дорогам

И по шипам воспоминаний.

Там пыль столбом стоит, ей-Богу,

В крови шипы: и все же — манит…

Как сон.

И кто меня разбудит…

И даже ночью — чья-то сила!

Я сплю и вижу то, что будет!

А значит «будет» — тоже было!..

Я в чьей-то памяти живущий!

Сегодня, может, в умиленье,

Моей судьбы: просторы, гущи

Он вспоминает на мгновенье…

Иллюзия

Мы — узники, мы время заучили,

Мы думаем, что время приручили…

С наручными часами неразлучники.

Одело время нам уже наручники!..

Убеждай себя

Пока хоть что-то отрицаю:

Во мне от мира в стороне

Лишь мира отблески мерцают.

Весь мир вместился бы во мне…

А потом…

Все будет: жизнь, и будет смерть, потом…

Вначале не желаем — не иначе!

Расстаться с материнским животом,

Не потому ль, родившись, горько плачем?..

Все испытаем: радости, печали.

Все будет: жизнь и будет смерть, потом…

Мы покидаем свой телесный дом

С такою неохотою вначале…

Тупик

Он взглядами моими облицован,

Весь горизонт вокруг моей судьбы.

Всего до горизонта жизнь ходьбы…

Я горизонтом прочно окольцован.

Но, может быть, с неведомых высот

Все взгляды мне свои удастся веско

Свести в единый взгляд и горизонт