Кирилл Клеванский - Колдун. Путешествие на восток

Мы расселись на траве, причем Арт сел как можно дальше, но тем не менее продолжал сверлить меня своими зенками. Раздав всем еду, я отломил кусок лепешки и тщательно прожевав, потянулся за флягой с водой. Но стоило мне её поднять, как я увидел в корпусе небольшую дырочку, через которую утекла вся вода.

— Вот незадача, — покачала головой Медичи. — На, возьми мою. Там особый чай, быстро освежает.

Я благодарно кивнул и принял серебристую емкость, приложившись к горлышку, я сморщился от знакомого вкуса.

— Дай и мне, — как обычно полупопросила-полуприказала смуглянка.

Я смерил её оценивающим взглядом, но флягу все же протянул. Так проще будет, да и безопаснее. Все это время, Охотники делали вид что всецело поглощены процессом приема пищи, но при этом они внимательно следили за нами. Дилетанты.

— Какой-то странный привкус, — заметила Мия, протягивая флягу обратно Кали.

На пол пути её рука дрогнула и вещица упала на траву, разливая ярко фиолетовый напиток. Глаза Гуфар вдруг расширились от ужаса, а рука её повисла безвольной плетью.

— Я же предупреждал, леди, — приторно улыбнулся Девера. — Ваш охранник явно не лучший образчик. Да любой с пеленок знает, что не стоит пить из фляги незнакомца.

— А что это ты молчишь? — повернулся ко мне Арт. — Что-что? Я не слышу. Погоди-ка, ведь ты не можешь говорить! Напиток живого сна, он такой. Зато, я тебя уверяю, увидеть ты сможешь многое. Все же каргамонт это тот еще красавец!

Ну, теперь многое понятно. А зрачки Ламии стали размером с блюдце, видимо и она знает, что это за тварь. Хотя, скорее всего, она просто не моет поверить в предательство Охотников.

— Эх, — вздохнул Фрид. — Жаль такую красавицу в качестве наживки использовать. Марк, а может мы только молчуном этим обойдемся, а девку в управу отвезем. Парни рады будут.

После этой фразы я пристально вгляделся в лицо Медичи, но обнаружил там полное безразличие. Впервые в жизни я встретил женщину, которая готова обречь другую женщину, на участь управской подстилки. Противно.

— Нет, — покачал головой Девера. — С двумя приманками надежнее. Да и к тому же до управы три дня скачки, а у нас "чая" всего на один день хватит. Как раз что бы пустить кровь одному из них и словить тварь на второго.

— Ну, давай я тогда сейчас его и порежу, — Горн выдвинул клинок и попытался встать, но тут же уселся, срезанный командиром.

— Дурачком вырос? Надо вечера ждать. Пока твари проснуться, пока кровь почуют, нам тут падаль не нужна, она их только отпугнет.

— Чего ревешь? — вдруг отозвалась Кали. Я скосил взгляд, и увидел как по лицу Мии текут два предательских ручейка. — Сама виновата — корова тупая. Думала из дворца сбежала и все сразу ноги тебе целовать будут? А чего мы так удивлены? Да только слепой не заметит что ты высокорожденная стерва. Если бы не Марк, я бы самолично тебя в управу отвела!

Это у неё детские комплексы взыграли, или просто зависть?

— Ну ладно, — хлопнул по коленям Марк. — Надо грузить этих, и сабельки кстати снимите. Кажется их можно будет продать.

— Продать? — спросил я. — Да у ваших торговцев за всю жизнь денег не найдется чтобы их купить.

Картина маслом — шок это по нашему. И тут четверо вскочило, парни обнажили клинки, а Кали взвела арбалет и нацелило его мне в лицо.

— А чего это мы так удивлены? — передразнил я Медичи и в тот же момент я сделал стремительный бросок левой рукой.

Нож, до того зажатый в ладони, впился в плечо стрелка. Он пробил кожный доспех, разрезал мышцы и, я надеюсь, перебил нерв. Хотя так оно скорее всего и было, так как рука Кали вдруг затряслась, а потом она и вовсе вскрикнув, рухнула на колени. Арбалет выпал из её рук. Вскочив на ноги, я обнажил клинки. Сердце забилось быстрее, стало нестерпимо жарко, будто внутри пылает страшный пожар, или спустившаяся на землю солнечная едва покрывает мое тело страстными поцелуями.

— Почему на тебя не подействовал яд? — спросил Девера.

Он тянул время, троица старательно брала меня в тиски, расходясь треугольником. Но мне было все равно. Мои руки дрожали, предвкушая скорый бой. Боги, как же страстно я желал поскорее схлестнуться с ними, погрузиться в бешенный угар боя и насладиться агонией отчаянной рубки.

— По двум причинам. Первая — вы его дерьмово сварили. На вкус, вы слишком сильно разбавили отвар скуфы водой. Жадность, она знаете ли до добра не доведет. Второе — на свете есть всего девять известных разумным ядов и отваров, которые могут подействовать на меня. И, уверяю вас, ни один из них, такие остолопы как вы, сварить не в состоянии.

Парни все кружили и кружили, пока не застыли. В итоге они встали треугольником, оставив меня в центре. Давайте же, нападайте, не заставляйте меня ждать.

— Нас трое, ты один, — продолжал командир. — У тебя нет ни единого шанса против нас.

— Плевать.

— Сдайся, и умрешь безболезненно. А если нет, то…

— А если нет, то… — передразнил я его. — Вы только языками трепать горазды? Или может уже смахнемся.

Тут, где-то слева, раздался громкий крик. Это Арт не выдержал, он, отставив клинок, ринулся в скоростном выпаде. Их было трое, я один, но в данный момент мне было плевать, все мое я было сосредоточено на кончиках изогнутых сабель. Я буквально слышал их призывный крик, они кричали, молили меня поскорее согреть их в теплой вражеской крови. И я не стал их терзать долгим ожиданием. Я сам кинулся к бегущему ко мне Охотнику. Сзади послышался топот ног. Эти трое привыкли действовать в связке, и сейчас я был для них не более чем зверь, загнанный в очередную ловушку. Глупцы.

Резко остановившись перед Артом, я наблюдал за тем как его бастард змеей ринулся мне на грудь. Заведя короткую саблю за спину, я отбил выпад правой, и тут же, разворачиваясь на пятках, выпрямил левую руку. С каким же наслаждением я ощущал как сопротивляется вражеская плоть наточенному клинку. Как слышится страшный хрип, человека, отчаянно пытающегося втянуть воздух в разрезанные легкие. Чуть присев, я выдернул короткую саблю и используя инерцию, с разворота, выпрямляя ноги, обрушил длинную саблю на торс Горна. И используя всю силу спины и голени, закончил движение очередным поворотом. Кровь из рассеченной плоти брызнула мне на плечо, сабли радостно взревели, но их рев был слышен только мне.

Я развернулся лицо к застывшим Охотникам, а за моей спиной падало разрубленное тело. И теперь Арт придет в загробный мир с рассеченным животом и его собственный кишечник будет путаться у него в ногах. Горн будет хрипеть и выть, пытаясь удержать легкие, выпадающие из грудины, а надрезанный позвоночник уже никогда не даст ему разогнуть спину. И духи бездны будут смеяться над ним и язвить, так же как он пытался язвить над наемником.