Алексей Пехов - Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней

Кто же он такой?.. За последнюю неделю я уже несколько раз слышал это прозвище. Таинственная личность и большая загадка не только для меня, но и для Арцивуса, а следовательно, и Ордена.

Правда, теперь я точно знал, что этот Хозяин и Неназываемый — абсолютно разные персоны.

Но сейчас мне было не до них обоих. Я опять отставал от графика и поэтому, перестав забивать голову ненужной чепухой, отправился в путь.

Хоть Закрытая территория и оказалась странной — все же можно сказать, что я был приятно разочарован. Столько ужасных слухов бродило о ней по Авендуму, а оказалось, что здесь вполне тихо и мирно. Из-за этого возникло искушение идти, не скрываясь, прямо по центру улицы. Возможно, многие так бы и поступили, но не я.

Планы старой части города, сделанные старательными карликами и добытые мной в Королевской библиотеке, оказались идеально точны. Перемахнув через стену, я действительно очутился на широкой, полутемной Людской, возле низенького здания со сгнившей дверью. То ли лавка, то ли дом цирюльника — по ржавой поблекшей вывеске судить было трудно.

Собравшись с духом, на всякий случай я воззвал к Саготу и пошел вперед, постоянно сверяясь с картой в своей голове.

Улица, как я и мечтал, была пустынна. Пустынна и… абсолютно нереальна, что ли.

Да, в безликих щербинах окон тихо сопел задремавший летний ветерок. Иногда скрипела и качалась насквозь проржавевшая вывеска на какой-нибудь из полуразвалившихся лавок. Возле одного из домов стояли сгнившие зимние сани. На мостовых громоздились кучи мусора — в основном из-за разрушившихся от времени жилищ и их кровель. Но вот останков не было.

Ни души, даже ни одного самого завалящего скелета — не то что человека, но хотя бы лошади или собаки. Тусклый серый свет улиц и бледное серебро полной луны создавали картину мертвого, давно покинутого мира. И еще одна странность: отсутствовал уже успевший стать привычным за три недели июня туман.

К моему неприятному изумлению, магическое зрение вдруг наотрез отказалось работать, как только я прошел по Людской пару десятков ярдов. Краски погасли, мир мигнул и распался на тени и тьму. Я почувствовал себя беспомощным слепым котенком, заблудившимся в конуре злой собаки, но довольно ощутимым усилием заставил заткнуться проснувшегося в глубине души нытика.

Нечего паниковать раньше времени.

Очень надеюсь, что в Храд Спайне со мной такого не случится, иначе я пропал. И хотя самое страшное, что вообще может произойти с человеком, — это оказаться в безликой темноте глубоких подземных залов, сейчас я тоже был не в восторге.

Меня окружало мертвое королевство бледных оттенков и серебряного сна. Шепот ветра, напевающего колыбельную домам-мертвецам, и запах затхлой старости были моими единственными спутниками.

Иногда я резко оборачивался и внутренне холодел, ожидая увидеть кого-то или что-то идущее за мной по пятам, но все было спокойно. Стараясь не шуметь, я ловил звуки летней ночи до предела обострившимся слухом.

Но шумел только ветер. Он, словно маленький зверек, замирал, а затем, в самый неожиданный момент вдруг начинал играть в черных провалах мертвых домов, с таинственным свистом выскакивать из подворотен, раскачивать хлопающие о стены домов сорванные ставни, дразнить гневно дребезжащую жестяную кровлю и вновь прятался.

Лишь однажды непонятный, а оттого пугающий звук заставил мою спину покрыться ледяными мурашками.

Пробираясь мимо некогда богатого дома, покрашенного выцветшей зеленой краской, я услышал тоненький и сразу же оборвавшийся детский плач. Пораженно отпрянув на противоположную сторону улицы, я слился с тенью и с тихим ужасом прислушался. Окна первого этажа, откуда мне почудился плач, были заколочены. Но звук шел именно оттуда.

Я ждал. Сердце учащенно колотилось, словно свободолюбивая птица, молящая, чтобы ее выпустили из тесной клетки. Старина Гаррет панически боялся вновь услышать это. Злой, отчаянный крик голодного младенца, оставленного матерью на произвол судьбы. Плач, которому не место в мертвом и страшном месте.

Но больше не раздалось ни звука, и я, выждав еще несколько минут, направился своей дорогой. Торопливо шел, поминутно оглядывался, боясь поверить в то, что слышал. Постепенно страх отпустил меня.

Я старался не выходить на освещенные луной участки улицы, но в то же время и не слишком сильно прижиматься к стенам мертвых домов. Они вызывали во мне какой-то инстинктивный детский ужас своими безмолвными разбитыми глазницами-окнами, скорбными и многочисленными. От этих несуществующих взглядов на душе становилось мерзко, разыгравшееся воображение то и дело услужливо подкидывало мне разнообразные, в большинстве своем неприятные, картины.

В такие мгновения очень хотелось плюнуть на короля, Храд Спайн, карту и исчезнуть из города. Меня сдерживала только угроза нарушения договора.

Находящаяся за домами по правую руку Кладбищенская улица, шедшая параллельно Людской, не добавляла мне ни капли оптимизма. Я ежесекундно ждал чего-то, но это самое что-то не сильно спешило выползти на лунный свет, дабы продемонстрировать себя Гаррету во всей красе.

Наконец я увидел дом судьи. Уж не знаю, действительно ли в этом здании жил судья или название появилось из-за какого-то случая. Но на городских планах эта серая трехэтажная громадина называлась именно домом судьи.

Вполне вероятно, что строение и вправду был судейским, особенно если учесть, какие взятки брали в былые времена королевские арбитры. Теперь все по-другому. Стал кон прижал парочку нечистых на руку чиновников, еще пяток отправил в Серые камни, а самых невезучих — на эшафот. С тех пор законники стали работать, как замысловатые механизмы карликов, быстро и точно, а главное — честно.

Сразу за судейским домом, если верить тем же планам, находился узенький переулок, выводящий на улицу Сонной Кошки. Она, как и Кладбищенская, шла параллельно Людской, но по левую от меня руку. В принципе можно было пройти дальше по Людской и выйти на Сонную по широкому Овсяному переулку, но до него идти и идти, а Запретная территория являлась не тем местом, что располагает к долгим и приятным ночным прогулкам. Клянусь Тихими временами! Чем быстрее отсюда исчезнешь, тем лучше для здоровья. Поэтому узкий переулочек как нельзя кстати сокращал мое опасное путешествие по крайней мере вдвое.

— Сожри меня Х’сан’кор! — выругался я вполголоса.

Стоявший по соседству с судейским жилищем дом развалился, и одна из рухнувших стен заполнила переулок, перекрыв мне путь на Сонную Кошку. К сожалению, я не был горным козлом, чтобы перебраться через все эти завалы. Тут и не к ночи упомянутый Вухджааз ногу сломит.