Ник Перумов - Терн

Мэтру Кройону явно тоже очень хотелось порассуждать на столь благодатные темы, как Зло Всеобщее и Зло Повседневное, однако выражение лица дхусса явно показывало, что спорить дальше он не намерен.

– Интересно, а почему же тогда твоё заклятье поиска не показало нам этих големов, прятавшихся у нас под самым носом? – не унималась сидха.

– Моё заклятье неидеально, – признался дхусс. – От него можно закрыться.

– Но как они к нам подобрались? Ведь это значит, что нас обнаружили самое меньшее несколько дней назад, наверное, когда мы выходили из Семме?!

– Знал бы, Нэисс, непременно б ответил. – Тёрн не смотрел на сидху. – Да, за нами наблюдали, и притом искусные маги. Искуснее меня, это ясно.

– А позволь узнать, правдивый ты наш, отчего это к тебе такое внимание? – подбоченилась Нэисс. – Каким-то неслабым магам нечем заняться, как только следить за тобой и наводить на нас големов?

Тёрн промолчал, упрямо нагнув голову. Нэисс надула губы, но больше вопросов задавать не стала.

Оставшихся големов вскрыли в молчании.

– А эти маги… – Кройон опасливо озирался, словно ожидая, что «эти маги» вот-вот бросятся на него со всех сторон. – Они не могут повторить атаку?

– Могут и почти наверняка повторят, – безмятежно кивнул Тёрн.

– Что, прямо сейчас?

– Думаю, до вечера у нас время есть, – дхусс прищурился, задумчиво оглядывая горизонт. – В общем, понятно. Пошли. Дадим круг по лесам, постараемся сбить погоню со следа. Потом вернёмся в Семме. Ага, глядите, вон хорошее место!

– Для чего?

– Для гадания, конечно же. Для поиска и наставления на путь. Да и задерживаться тут не следует. Если верно всё, чему меня учили, големы перед гибелью посылают весть своим. Тех мы повернули, у нас оказался настроенный на них жезл, а тут просто пришлось сделать так, чтобы они перебили друг друга. Надеюсь, это поможет нам не нарваться на патруль навсинайцев. Я хочу знать, сколько их и какие они. Какое оружие, только ли там охотники, или есть и боевые маги.

Они цепочкой двинулись по склону холма. Мэтр Кройон постоянно и опасливо озирался. Сидха выразительно и громко фыркнула.

– А что? – немедля обиделся мэтр. – Я не подряжался драться с вашими железными уродами! Я не охотник за добычей, не… не… не уничтожитель. Не настигатель. И не оборонитель. Я хочу вернуться домой! Поэма брошена неоконченной, и какая поэма! М-м-м… если б я мог адекватно перевести на ваш язык… – Он прищёлкнул языком и закатил глаза. – Вы рыдали бы при виде гибнущих миров, проходящих очистительное возрождение в вечном пламени, сгорающих и вновь восстающих из пепла…

– Прямо как наш Феникс, – вставила Нэисс.

– Примерно, – мэтр Кройон увлёкся. – Конечно, и размер моей поэмы очень сложен для вашего восприятия, наши ритмы другие, я слушаю взмахи ночных крыльев, биение могучих сердец предвечных исполинов, что бродят по огненным степям моего мира, я…

У какого дальнего пределаОстановим мы своих коней,Небо в страхе разом потемнело,В пыль роняя капли тусклых дней,

Глыбы мрака c вечности ладонейПали на иссохшую траву,Но вперёд рванутся наши кони,Раздробив копытом синеву.

И осколков брызги разлетятся,И откроется…

Гм… и откроется… гм…

Демон сбился и смущённо потупился.

Брови Тёрна нахмурились.

– Конечно, конечно, это лишь слабое и неверное переложение! – немедленно запротестовал оскорблённый в лучших чувствах демон. – Я старался представить моё творение языком понятных вам образов, отсюда и «кони», то есть существа, на которых ездят, хотя в моём мире, конечно, никаких «коней» нет и быть не может…

– Мэтр, мэтр… – протестующе поднял руки дхусс. – Мы что, на поэтическом состязании?.. Отчего мне всё время надо об этом напоминать?..

– Прошу прощения, каюсь и казнюсь, – тут же зачастил мэтр. – Поэзия – моя стихия, мой воздух, мой хлеб, моё…

– Будет тебе, будет, мэтр… – урезонивал демона Тёрн. – Прости, мне за дело надо браться.

Гадание Тёрна не заняло много времени. Сидха привыкла, что прорицатели и предсказатели не возьмутся даже за прогноз погоды без десятка амулетов, хрустальных шаров, ароматических курений и тому подобного; соплеменники Нэисс гадали по сорванным листьям, излому веток, что тоже требовало времени и усилий. Тёрн же как будто вообще ни в чём не нуждался.

Дхусс вновь с силой вонзил посох в землю, положил руки на оголовок. Расправил плечи и закинул голову, словно всматриваясь в небесную глубь.

Сидха ожидала чего-то необыкновенного, невероятного, однако дхусс просто стоял. И Нэисс почудилось, будто Тёрн и в самом деле становится тёрном, одним из бесчисленных шипов на теле громадного леса, простёршегося от Эстерских гор на юге до холодных пустошей Безлюдного берега на севере, что дхусс сливается со всем, что растёт и коренится в земле, не делая никому зла и с извечным стоицизмом принимая смерть от железных топоров тех, кто умеет ходить и говорить, но так и не научился добру, пониманию и состраданию.

Деревья всё видят и помнят. Память передаётся от ствола к стволу, от почки к побегу, впитывая и вбирая в себя всё случившееся в лесу и вокруг него, в глубине земли под корнями и в небесах над кронами. Сидха уловила только слабый отзвук этой древней, глубокой памяти – но даже слабый отзвук заставил её пошатнуться.

Тёрн глубоко вздохнул и выпрямился.

– Лес ничего не чувствует. Вроде бы никакой опасности, о которой он смог бы нас предупредить, там нет. Только големы, но они далеко, и это уже дело привычное.

– И замечательно, досточтимый! – громогласно заявил демон. – Хватит с нас уже дорожных приключений и неведомого. Хоть тут-то всё должно пройти спокойно, без неожиданностей!

– Спокойно? – усмехнулся дхусс. – Едва ли. Жезла у нас больше нет, придётся, в случае чего, идти врукопашную.

– Недостойный, я имел в виду, что големы – враг уже привычный, – поправился демон.

– Хорошо бы, – кинул Тёрн.

– А если жезла нет, что делать-то станем? И впрямь их броню голыми руками ломать, что ли? – фыркнула сидха.

– Голыми руками не станем. Но так просто, как в прошлый раз, уже не получится – придётся прятаться, обходя самыми глухими чащобами.

Они кружили по непролазным буреломам – под аккомпанемент нескончаемых стонов, стенаний и жалоб несчастного мэтра Кройона. Но сама дорога, пролегшая через места хоть и дикие, но чистые, девственные и нетронутые, отчего-то успокоила и сидху, и дхусса.

Здесь, в Гиалмаре, леса удивляли своей прозрачностью, а если какие-то места и казались мрачноватыми, то скорее как торжественный и суровый храм, а не обитель чудовищ. И хотя здесь старые деревья частенько вставали непроходимой стеной, над узкой тропой протягивались гибкие вьюны, а под ногами то и дело начинало хлюпать, – Нэисс чувствовала себя почти что дома. С недальних холмов в узкие долинки сбегали многочисленные мелкие ручейки, заросшие водяными скорохватами и широколистными бокогреями, по берегам топорщились непроглядные заросли водяных метёлок и пушистых сероцветов.