Осажденные камнем - Терри Гудкайнд
— Ты знаешь, что Зерцалоликий лгал вам, используя волнения низших классов в своих целях, а не для вашего блага? — спросил он.
Мальчик выглядел подавленным.
— Это не значит, что его слова не были правдой. Мы подняли восстание, преследуя свои цели, а не его.
Все еще злившаяся Лила положила руки на черную полосу кожи на талии, коснувшись ножа-эйджаила, который мог причинять другим невероятную боль.
— Ильдакар — ваш город, несмотря ни на что. Будете бороться за него или уклоняться от долга и причитать?
Бэннон подошел к полукаменному погонщику яксенов:
— Они поставили тебя в качестве статуи на рынке рабов, чтобы другим было неповадно выступать против дворян.
— И что, сработало? — фыркнул юноша. — Меня зовут Тимоти, все знают меня. — Он улыбнулся непослушными губами. — Можно сказать, превращение в статую стало самым знаменательным событием в моей жизни. — Он посмотрел вокруг, и Бэннон понял, что освобожденные рабы, разбившие лагерь на рыночной площади, действительно считаются с ним. Тимоти заговорил громче, обращаясь ко всем: — В этом я согласен с Морасит. Ильдакар — наш город. Мы слишком упорно боролись за свободу, и теперь, когда мы многого добились, разве можем мы так просто отказаться от этого?
Бэннон встал рядом с мальчиком:
— Мы сражаемся за одно и то же. Судя по размеру армии за стенами, нам пригодится любая помощь.
Тимоти долго и с неуверенностью смотрел на Бэннона.
— Я слышал о тебе. Ты освободил воинов арены и сражался рядом с Никки. — Он покачал головой, посмотрев на Лилу. — Поскольку я работал на Зерцалоликого, то смирился с тем, что меня когда-нибудь схватят; это не помешало мне распространять сообщения, помогая привлекать новых людей к борьбе за наше дело.
— Мы выследили тебя, — сказала Лила, — и многих других.
— Но все равно победили мы, — пожал плечами Тимоти. Он казался юным, беспечным и решительным, будто был не только каменным, но и железным. — Я согласен сражаться за Ильдакар, и все эти люди тоже, но только если после победы нам отдадут часть города.
Вспомнив невероятных размеров армию снаружи и грохот каменных кулаков, от которого дрожали толстые стены, Бэннон засомневался, что от города что-то останется, если они не справятся с врагами в самое ближайшее время.
— Нам нужна армия, — надменно сказала Лила, — а не мямлящие рабы, которые прячутся в палатках на городской площади.
Тимоти скрестил руки на твердой груди:
— Я буду сражаться, но только если меня возьмут в настоящую армию. Это лучше, чем пасти яксенов.
Лила с грозным видом подошла к нему вплотную, но мальчик не отступил.
— Ты всего лишь тощий костлявый ребенок. Чем ты можешь быть полезен для нашей армии? Ставить подножки солдатам Утроса?
Он смотрел прямо на нее, не уклоняясь от вызова.
— Я буду сражаться.
— Ты никогда не станешь настоящим бойцом. Разве ты в состоянии нанести врагу урон? — Лила молниеносно ударила тыльной стороной ладони по его груди, вложив в удар немало силы.
Костяшки ее пальцев неожиданно хрустнули, соприкоснувшись с его твердой кожей. Ее удар отбросил бы назад любого, но Тимоти словно прирос к каменным плитам. Потрясенная Морасит посмотрела на свою отбитую руку с окровавленными костяшками.
Тимоти усмехнулся и небрежно ударил ее в ответ. Лила, не ожидавшая удара, пошатнулась. Изумленно моргнув, она с гораздо большим уважением посмотрела на уличного оборванца.
— Может, мы все-таки сделаем из тебя бойца.
— Научи драться, и я покажу, на что способен, — сказал Тимоти.
Люди в лагере поднимали головы от костров и выходили из шелковых палаток.
Лила слегка улыбнулась, бросив взгляд на Бэннона.
— Тренировки превратят его в настоящего бойца. Я займусь тобой, Тимоти. Возьму под свое крыло.
— Научи драться нас всех, или нет сделки, — ответил мальчик.
Морасит размышляла, пока бывшие рабы переговаривались. Они уважали Тимоти, который пострадал за их дело, и теперь он, понимая их тревогу, недовольство и протест, побуждал их действовать.
Бэннон ощутил странное облегчение.
— Мы будем рады видеть вас в рядах защитников Ильдакара. Каждый боец на счету.
Глава 22
Высокие окна в палате властителей были открыты, впуская ветер и городской шум, а также возобновившийся грохот каменных кулаков о стены. Никки сидела в стороне, ее светлые волосы были неровно обрезаны и растрепаны после атаки колдуний Утроса.
Квентин опустил взгляд на разложенный на столе длинный свиток, в котором он делал пометки.
— Каков порядок наших действий? — Он повысил голос, чтобы привлечь внимание членов совета.
Деймон сидел рядом с Квентином, вглядываясь в учетные книги, будто выискивал какую-то цифру в давно забытой ведомости. Неподалеку сидел Орон, одетый в отороченную мехом накидку и рубашку с меховым воротником. Коротким ножом он чистил ногти, удаляя остатки крови. Рядом с ним на каменной скамье пристроилась невысокая Ольгия, глава гильдии прядильщиков шелка — еще один новый член совета. В уголках ее округлых глаз виднелись мелкие морщинки, а длинные прямые каштановые волосы, перевязанные яркими шелковыми лентами, были прочерчены еле заметными седыми прядями, словно ниточками шелка-сырца. Это была мать Джеда.
Толку от совещания было мало, и Никки начала терять терпение. Верховный капитан Стюарт представил длинный список рекрутов из числа бойцов арены и из народного ополчения — сотен ильдакарцев, готовых сражаться.
— Население Ильдакара многочисленно, и мы можем собрать грозную армию, если решим атаковать, — сказал он. — При определенных обстоятельствах наши силы могут даже сравняться в числе.
— Предприняв полномасштабное наступление, мы определенно можем нанести врагу немалый урон, — высказался Деймон. — Подумайте об одаренных Ильдакара! У Утроса только две колдуньи, а на нашей стороне множество могущественных волшебников.
— И кто же возглавит удар? — спросил
