И оживут слова (СИ) - Способина Наталья "Ledi Fiona"
— Хорошо, — спокойно ответила я. — У меня еще побаливает рука после стрелы, но больше ничего не беспокоит.
Альгидрас несколько секунд смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд, пожевал нижнюю губу, словно что-то прикидывая.
— Ладно. Нам не нужно оставаться одним, потому что Радиму это не понравится.
Шикарный ответ. И, главное, сразу всем все стало понятно.
— А почему ему это не понравится? — пытаясь сохранить остатки терпения, уточнила я.
— Потому что… Пф, — Альгидрас снова выдохнул, а потом неожиданно разозлился. — Давай я просто отведу тебя к Добронеге? Я не могу больше быть с тобой! Мне еще на службу. Князь в Свири! Радиму и так нелегко. Давай мы ему поможем, без глупых вопросов?! Хорошо?!
Я непроизвольно сделала шаг назад и по-новому посмотрела на Альгидраса. Меня поразили две вещи. Во-первых, его все-таки можно вывести из себя. То есть, конечно, он спорил вчера с Радимом после церемонии, но это выглядело совсем не так: горячился воевода, а Альгидрас был относительно спокоен, чем бесил Радима еще больше. А вот сейчас он явно вышел из себя. И пусть он не заорал, а скорее прошипел все это так, словно за воротами стояло пол-Свири, надеясь что-то подслушать, эмоции были на лицо. Но вторая вещь была куда более любопытной. Он говорил сейчас не как свирец! И дело было не в акценте. Речь была сложнее. И она скорее походила на мою. То есть получается, что с Радимом он говорил так же, как говорит Радим, со мной же… Это было настолько неожиданно, что, когда Альгидрас зло распахнул калитку, я безропотно в нее вышла.
До дома Добронеги мы дошли в напряженном молчании. При этом Альгидрас пару раз пнул попавшиеся под ногу камни. Я была настолько шокирована переменами, что не решилась затевать разговор. Все вопросы, которые я так мечтала задать ему со вчерашнего вечера, разом вылетели из головы. Вместо этого я старательно запоминала путь к дому Велены. Он оказался гораздо проще, чем мне думалось. Если не ходить бесцельными кругами, сворачивая то там, то сям, как делала я, то от Добронеги до дома, где жил Альгидрас, можно было добраться относительно быстро. Нужно было всего лишь пройти по двум довольно длинным улицам и дважды свернуть направо. Я запомнила путь, и это не могло не радовать. Почему-то я знала, что он мне пригодится.
У ворот Добронеги мой спутник резко остановился, словно что-то вспомнив, бросил на меня быстрый взгляд и направился было в обход.
— Не надо, — поняла я. — Мы с Серым друзья.
Я удостоилась еще одного безмолвного взгляда, после которого этот «приятный» в общении мальчик толкнул калитку. Нас встретила встревоженная Добронега, которая едва поздоровалась с Альгидрасом и тут же выпроводила его восвояси. Меня же она буквально силой потащила в покои Всемилы, где на сундуке уже было разложено вышитое платье и какой-то головной убор.
Добронега непривычно много говорила, словно сама себя успокаивала этой болтовней. В основном это были сетования на то, что я «схудала» и времени подшить наряд уже нет, и где я бродила весь день, да еще голодная. Я молчала, потому что просто не знала, что ей ответить. Добронега помогла мне быстро натянуть платье, что-то где-то подколола, протянула мне нитку бус, сообщила, что Любим здесь с сыном, и тут я застыла, поняв, что на матери Радима домашняя одежда.
— А ты?! — в панике вскрикнула я. — Почему ты не переодеваешься?
Добронега суетливо поправила платок, расправила ворот.
— Я не пойду туда одна! — выпалила я, хотя понятия не имела о протоколе на этот счет.
Может, там будет представление Всемилы жениху и никому другому быть не положено? Может, Радим распорядился, чтобы я была одна? Добронега вымученно улыбнулась и проговорила:
— Так я сейчас. Просто не переоделась еще. Ты подожди.
Но я сразу поняла, что она врет. Она не собиралась идти до тех пор, пока я не заупрямилась. Опять недомолвки! Здесь-то что за история? И почему меня в более простой мир не занесло?!
Стоило Добронеге уйти в свои покои, как я сразу почувствовала и неудобное платье, и царапающий виски головной убор, а еще мне до липких ладоней стало страшно. Ведь сейчас меня познакомят с суженым. А если и вправду свадьба? Ведь меня увезут из Свири! И там не будет никого из родных Всемилы. Я вдруг с тоской подумала, что какими бы странными ни были Радим и его родные, перспектива переехать к чужим людям всерьез меня пугает. Что же делать? Интересно, если я не понравлюсь княжичу, у меня есть шанс остаться здесь? Или Радимир ждет, что я обязательно понравлюсь? Ведь это честь, укрепление связей и все такое. Но Добронега не любит князя. Это видно. И не горит желанием отдавать Всемилу в тот род. Это же тоже что-то значит? Я почувствовала, что меня трясет и, чтобы хоть как-то отвлечься, вышла в обеденную комнату и принялась расставлять горшочки с мазями и порошками в одну линию. Мимоходом подумала, что это тоже может быть признаком психического расстройства. Кажется, это что-то значит, когда все стараются выстраивать в одну линию да по размерам. До размеров я пока не дошла, но была уже на пути к этому.
С одного из горшков слетела крышка, выскользнув из моих влажных пальцев, и я едва успела ее подхватить, подумав, что Добронега наверняка огорчилась бы. Сомнительно, что глиняные горшочки здесь так легко раздобыть. Я сняла горшок, чтобы накрыть его крышкой, и мне в нос ударил резкий запах. Я сглотнула. Это был запах того самого отвара. Именно в этот миг в комнате появилась Добронега и заметила в моих руках горшок.
— Я их расставляла, — неотрывно глядя в ее лицо, произнесла я, — и крышку едва не разбила.
Мать Радима молча кивнула, словно ожидая продолжения.
— От чего этот порошок? — страшась ответа, спросила я.
— Это… чудо-порошок от… расстройств… всяких.
Добронега замолчала, и я поняла, что она не собирается продолжать. Но при этом — странное дело — она не выглядела испуганной или виноватой. Она снова вела себя, как обычно. Последняя фраза повисла в воздухе, но время для прояснения ситуации показалось не слишком подходящим. В наши ворота уже стучали.
— А из чего он? — спросила я, просто чтобы как-то закончить разговор.
— Он из каких-то хитрых трав, — охотно пояснила Добронега, осторожно забирая у меня горшок. — У нас такие не растут. Это Олег у иноземцев купил. Он и порошок сделал. Он же кудесник.
И мир словно покачнулся. В ворота опять застучали, Добронега что-то сказала, поставила горшок на место и потянула меня на улицу, а потом через двор. Неудобное платье казалось слишком жестким, а правый башмак нещадно впивался в пятку при ходьбе, но все это было сущей ерундой, потому что у меня в голове до сих пор звучало твердое «я не знаю» и этот взгляд… глаза в глаза. Почему-то это предательство… да не предательство даже — кто я ему? — этот обман заcтавил забыть все на свете.
Какая же я дура! Обняли, по голове погладили, и я уже верю каждому слову. Попалась на честный взгляд и дешевую загадочность. Так мне и надо!
Было обидно до слез. И тошно от собственной глупости. А еще хотелось увидеть этого бездушного гада, способного вот так… в ответ на доверие. Я постаралась как можно беззаботнее улыбнуться двум воинам в парадной форме, ожидавшим нас за воротами. Кажется, они удивились моей жизнерадостности, но мне было все равно.
Поправив жесткий ворот праздничного наряда, я глубоко вздохнула, готовясь к встрече с суженым. Я не могла изменить ситуацию сейчас. Оставалось только принять ее и надеяться на лучшее, поэтому я шла вслед за стражниками рука об руку с Добронегой и с каждым шагом повторяла про себя: «Мне не страшно… Мне не страшно…».
Глава 13
Бывает любовь, как холодные звезды:
Недостижимая, ярко горящая, вечная.
Будто весь этот мир был с единственной целью создан,
Чтоб сердце твое провести Дорогою Млечною.
Бывает любовь, как туманные дали.
Непокоримая, дивная и безупречная.
Ты помчишься за ней, надеясь, что сны не солгали,
