Антон Медведев - Ключи от Рая. Часть 1

— Снова ты... Я ведь говорил, не стоит обманы- , вать... Так нет, все туда же. Глупец...

Я молчал, — в сущности, мне просто не хоте­лось разговаривать. Пустое все это.

— Молчишь?.. Ничего, разговоришься... Все молчат сначала... Зато как поют потом... И ведь одно и то же всегда... — Мастер закашлялся, прижи­мая руку к груди, потом снова помолчал, пере­водя дух.— Зря ты так... Зря... Не надо было спо­рить... Глупо... Ну ничего, что ж теперь... Все оши­баются... Дучо, займись им... Только аккуратно, он еще нужен...

— С чего начать? — Дучо взглянул на Мастера.

—Сам решай, ты теперь здесь главный... — Ма­стер усмехнулся, его тусклые глаза слегка ожили.

— Да, Мастер, — кивнув, Дучо повернулся ко мне. — Поработаем?

Он смотрел на меня оценивающим взглядом — возможно, выбирал, с чего именно ему начать, по­том улыбнулся в предвкушении скорой расправы. Я заметил, что части зубов у него не хватало, и даже имел наглость улыбнуться в ответ.

— Сейчас ты у меня посмеешься.

Дучо взял со стола большие изогнутые щипцы. Мучо обошел меня сзади, я почувствовал на голове его руку. Затем его пальцы скользнули по моему лбу и впились в глаза.

— Открой рот, — приказал Мучо, продолжая давить на глаза и запрокидывая мне голову на­зад. — Ну!

Это было очень больно, в глазах вспыхнули сверкающие круги. Я невольно вскрикнул и тут же ощутил во рту холодный металл. Попытался вывернуться, но не смог.

— Крепче держи-. — сказал Дучо, орудуя щип­цами.

В ту же секунду к боли в глазах, и так непере­носимой, добавилась новая.

— Нравится? — осведомился Дучо, ухватив щипцами зуб и медленно поворачивая их из сторо­ны в сторону. — Отпусти глаза, пусть смотрит.

Мучо убрал пальцы, продолжая крепко удер­живать мою голову; я открыл глаза. Все застилали слезы, лучи пробивающегося сквозь узкое окно све­та рассыпались на ресницах сверкающей радугой. Я моргнул, затем замычал от боли — Дучо снова начал покачивать щипцы.

Это длилось несколько минут, Дучо искренне наслаждался своим триумфом. Затем с искажен­ным от злости лицом крутанул щипцы, в глазах у меня потемнело от боли. Выломав зуб, Дучо поднял окровавленные щипцы и поднес к моим глазам.

— Видишь? — Он продемонстрировал вырван­ный зуб, затем бросил его в металлическое ведро.— И это только начало... — Дучо тяжело дышал, по его лбу катились капли пота.

Я почти не слышал его, давясь хлынувшей кро­вью; в глазах потемнело от боли. И это только на­чало...

— Плохо, Дучо, — тихо произнес Мастер. Он сидел неподвижно, напоминая восковую статую, и наблюдал за работой своего ученика. — Очень плохо... Красота, Дучо, где красота?.. Не должно быть злости... Не выйдет из тебя ничего... Мясник будет...

— Мастер, можно, я теперь? — Мучо с надеж­дой взглянул на Мастера. — Вы будете доволь...

Он не договорил, осекшись на полуслове, тут же глухо звякнули выпавшие из рук Дучо щип­цы. Да и было от чего — рядом с окном появился человек. Он возник ниоткуда, из воздуха, даже я забыл о раскалывающей челюсть боли, удивленно глядя на незнакомца.

Незнакомец был еще молод. Или не стар — разглядев его получше, я склонился ко. второму выводу. Лет сорока пяти, среднего роста, он дер­жался удивительно ровно, напоминая своей вы­правкой офицера. У него были длинные, до плеч, волосы, густая темная борода, одежда напоминала серый монашеский балахон с откинутым на спи­ну капюшоном. Тонкий кожаный поясок подчер­кивал стройность незнакомца, на ногах у него я разглядел традиционные для этого мира корот­кие сапожки.

Но приковывала к нему внимание не одежда и даже не его чудесное появление — самым заме­чательным в этом человеке были его глаза. На что сильны были глаза Альвароса, но по сравнению с этим... Это было что-то неописуемое, исходившая от незнакомца сила заставила всех окаменеть. Даже

Мастер перестал кашлять и теперь пристально смотрел на незнакомца.

Незнакомец медленно подошел ближе, взгляд его черных глаз задавил даже мысли — я почув­ствовал себя подвешенным в пустоте, дыхание пе­рехватило. Судя по всему, так себя чувствовал не я один: Дучо медленно опустился на пол, его ху­досочного прыщавого напарника била дрожь — я явственно услышал стук его зубов.

— Вито... — процедил Мастер, его и без того вос­ковое лицо стало совсем бледным. — Вот уж кого не думал здесь увидеть...

Незнакомец даже не взглянул на него. Он мед­ленно повернул голову к Мучо, их глаза на секунду встретились. Мучо вздрогнул, как от удара кнута, и бросился развязывать удерживающие меня рем­ни. Незнакомец посмотрел на Дучо, толстячок за­скулил и уткнулся лицом в пол, его плечи то и дело вздрагивали. Только после этого незнакомец повер­нулся к Мастеру, их взгляды встретились. И стран­ное дело — на лице Мастера появилась улыбка.

Несколько секунд гость смотрел на Мастера, затем его губы дрогнули.

— Я ведь предупреждал тебя, Уго. Почему ты меня не послушал?

— Ты пришел наказать меня? — вопросом на вопрос ответил Мастер и тихо засмеялся. — Не­ужели ты думаешь, что в этом мире еще осталось хоть что-нибудь, способное меня напугать?

— Мне жаль, что ты так ничего и не понял, — ответил незнакомец.

— Да плевал я на тебя... — Мастер снова усмех­нулся, затем его лицо дрогнуло и застыло, померт­вевшие глаза затянула пелена.

Стало очень тихо, лишь за окнами тюрьмы по- прежнему пели птицы, не ведающие о людских за­ботах. Посмотрев на безмолвного Мастера, незна­комец покачал головой.

— Ты так ничего и не понял. Да простят тебя Боги... — Он повернулся и взглянул на меня. — По­дойди.

Я повиновался: в голосе и во взгляде этого че­ловека чувствовалось столько силы, что поступить по-другому было просто невозможно. Подойдя к незнакомцу, я остановился перед ним, посмотрел а ему в глаза — и тут же отвел взгляд. Словно за­глянул в вечность...

— Дай руку...

Его прикосновение отозвалось во мне волной необъяснимого тепла, мне показалось, что я с головой окунулся в горячую воду. Хотел было что- то спросить, но не успел: стены тюрьмы растаяли, растворились, через мгновение на их месте возник обрывистый речной берег, в лицо пахнуло ветром. Я ощутил озноб.

— Не бойся. Иди за мной...

Незнакомец выпустил мою руку и шагнул впе­ред. Оглянувшись на бурлившую под обрывом реку, я торопливо пошел следом.

Идти пришлось несколько минут. Сначала тро­пинка привела нас в лес, затем впереди показался широкий ручей с кристально чистой водой. Потом я увидел поляну и дом.

Странный это был дом. Только подойдя ближе, я с удивлением понял, что он построен из живых деревьев. Впрочем, слово «построен» не совсем от­ражало суть того, что я увидел, — правильнее было сказать, что дом выращен.

Стены этого поразительного сооружения были образованы стволами впритык растущих деревьев. На высоте крыши они загибались, образуя мощней­шую зеленую крону. В этом доме были и окна — не прорубленные, а устроенные между стволами: де­ревья в этих местах выгибались в стороны, остав­ляя место высоким овальным окнам; сами окна были «застеклены» колдовским льдом. Вокруг окон ство-

лы сильно деформировались и сжались, сросшись воедино и образовав выступающие наружу вол­ны,— отчего окна казались утопленными внутрь. Дверь была довольно узкой. Точнее, двери как та­ковой не существовало вообще—был дверной про­ем, прикрытый большой зеленой веткой. Сначала я решил, что технология постройки этого дома напо­минала технологию выращивания бонсаи — миниа­тюрных деревьев, которые подрезали, гнули, обвя­зывали проволокой и мучили прочими варварскими способами, добиваясь их карликовости и декоратив­ности. Но, войдя вслед за хозяином внутрь дома, я понял, что здесь все обстояло совсем по-другому. Дом был живым, он не воевал с хозяином, не боял­ся его — на каком-то необъяснимом уровне я почув­ствовал это, понял, что дом и его хозяин находятся в полной гармонии. Об этом говорила даже мебель, ничего подобного я в жизни еще не видел. Стол, кро­вать, несколько полок — все это было выступами и выростами стволов, переплетением ветвей и корней. Потолок как таковой отсутствовал, вместо него я увидел купол из плотно сросшихся стволов. Только пол в этом доме не был деревянным, его выстилали обожженные глиняные плитки кирпичного цвета.

— Сядь... — произнес хозяин, указав мне на стул, точнее — на вырост ствола близ стола.

Я сел, стул оказался довольно удобным — ана­томическим, как сказали бы у нас. Хозяин сел по другую сторону стола.

Теперь мне стало ясно, кто вытащил меня из рук Мастера и его своры. Это был Виго — тот са­мый знаменитый колдун, о котором упоминал Аль­варос. Да и Мастер назвал его по имени, лишь силь­ная боль не позволила мне тогда сообразить, кем был этот человек. Сейчас боль заметно поутихла, и лишь огромная солоноватая дыра в челюсти, ко­торую я даже боялся трогать языком, напоминала о произошедшем.