Наталия Ипатова - Ледяное сердце Златовера

Не так уж много времени, на самом деле, оставалось нам для разговоров. Одна из наиболее бросившихся мне в глаза примет войны — нехватка времени решительно на все. А Звенигор словно нарочно выискивал дела, которые желал бы взвалить на себя лично. Он совершенно спал с лица. И даже в короткие промежутки, когда поручения были розданы, и оставалось только ждать их исполнения, вместо того, чтобы отдыхать в своей палатке, он просил меня поговорить с ним… о чем-нибудь. Часто это имело отношение к военным действиям, в связи с чем его весьма интересовала личность Рэя как самого прославленного полководца в новейшей истории. Иногда он расспрашивал меня о моем опыте противостояния Снежной Королеве. В других случаях мы беседовали о чем-то совершенно безотносительном. Удовлетворяя его лютый интеллектуальный голод, я задумывался о его причине, и пришел к крайне неутешительному и на первых порах очень смутившему меня выводу. Мой саламандр влюбился. Нет нужды уточнять, в кого. Я мог его только пожалеть. Собственно, принцу положено быть влюбленным. Дело-то в том, что эта любовь не стала цветком его души и радостью сердца. За нею стояла измена и потеря чести. Поэтому он забивал себе голову чем угодно, лишь бы изгнать из нее мысли о Салазани. Не о ненавистной противнице, а о той, что трепетала в его объятиях, моля о поцелуе. Кажется, это не очень ему удавалось.

Теперь я понял, какова разница меж нашими образованиями. Звенигора, сына властного короля, с детства обучали воевать. Если бы за это принялся я, я не знал бы, с чего начать. А Звен знал. Прошло совсем немного времени, и он соединился с армией саламандр, в одночасье поднявшейся и выступившей навстречу своему принцу.

И вот я сидел в его до невозможности натопленной палатке, посреди раскинувшегося на холмах военного лагеря, и наблюдал, как принц задумчиво полощет в огне жаровни тонкие пальцы. Меня до сих пор бросало в дрожь от его огненных фокусов, хотя я понимал, что он проделывает это машинально, так, как бы я сам накручивал на палец прядь волос. Я вел очередной отвлекающий разговор, а на соседнем холме, между тем, просматривалось войско Салазани, готовое к завтрашнему большому сражению. Я пытался честно ответить на вопрос, что же такое магия.

— Ну, во-первых, надо очень хорошо знать себя. Собственно, медитация необходима именно для самопознания. Затем — самодисциплина. Никакая власть невозможна без власти над собой. Иными словами, маг должен знать свои ресурсы и уметь правильно ими распорядиться. Самопознанию отведен первый хайпурский цикл. Это — средство воздействия. Затем совершенно необходимо острое внимание к окружающему миру, как к объекту воздействия. Что на что влияет, что с чем и как связано, что к чему приведет. И, наконец, последний цикл — этика воздействия. Знаешь, — я засмеялся, — чем глубже входишь в вопросы этики, тем больше сомневаешься, стоило ли вообще с эти делом связываться. Сплошь да рядом самые благие намерения оборачиваются масштабными катастрофами. У меня были учителя, матерые волшебники. Так вот, чем почитаемее маг, тем осторожнее и реже он применяет Могущество. Рэй в свое время вычислил Хайпур чисто математически, интерполировав Волшебную Страну по минимумам магической активности. Место с наинижайшей энтропией. Я думаю, весь этот этический груз очень сковывает наших мудрецов, и принцам Белого трона, кстати, далеко не самым сильным волшебникам из существующих, приходится преодолевать чертову уймищу моральных преград, чтобы использовать свой дар на что-то существенное. Во всяком случае, деятельных волшебников Хайпур не очень одобряет. Я в самом деле опасаюсь, что подобным отношением они загубят древнее искусство! Все они, исповедуя недеяние, по уши погрязли в даосизме. А Черная магия запретов не имеет.

— Кто написал Черную книгу? — спросил Звен.

— Черная книга-плод коллективного творчества. Рэй, разумеется, не вел дневников, он не был большим любителем бумаги. Основную работу проделала, как обычно, леди Джейн, и, надо сказать, она отнеслась к Рэю очень непредвзято, хотя и не смогла удержаться от сомнительно назидательного финала. Точно знаю, что ей немало помогал Амальрик. Ну и твой покорный слуга внес свою скромную лепту.

Мы замолчали. Огонь в жаровне освещал его похудевшее лицо. У него тоже были этические проблемы. Одна из них возникла на пороге, отдернув полотнище входа и заранее оповестив о себе тяжелыми шагами, бряцанием доспехов и обменом паролем со стражами палатки принца. Проблема звалась дядюшкой Магнусом. Он поклонился мне и вошел. Кажется, он был настроен на разговор наедине, но Звенигор попросил меня остаться. У меня сложилось впечатление, что он сознательно не отпускает меня от себя, потому что ему необходим свидетель. Свидетель того, что сам Звенигор безупречен. Все равно, я уже знал, о чем пойдет здесь речь. Уже не первый день они отчаянно спорили об одной-единственной строчке в своде законов короля Златовера.

— Это всего лишь формальность, принц, — сказал дядя племяннику.

— Но формальность необходимая. Вы уже завоевали право на решение и надели на палец символ королевского слова. Без этой малости у вас нет права вести войска в бой.

— Формальность для вас, но не для меня, — стоял на своем упрямый Звенигор. — Коронный Совет, разумеется, не будет нести перед Златовером никакой ответственности, и вся вина за узурпацию власти ляжет на меня. Я принародно клялся, что не приму корону, пока жив отец.

— Давайте будем смотреть на вещи реально, — предложил Магнус. — Со времени той вашей клятвы прошло несколько месяцев. Вы многое пережили, ваши приключения наложили на вас отпечаток, отрицать который бессмысленно. Ваша преданность принесла вам любовь народа и политический авторитет. Но состояние Златовера не изменилось ни на грош. И нет никакой причины считать, что оно изменится завтра. Что оно успеет измениться раньше, чем старый король умрет.

— Изменится, если я завтра заставлю ее это сделать.

— Навряд ли. Простите. Я согласен, война необходима. Саламандры не обязаны терпеть беспардонность взбалмошной бабы. Но вы не имеете права командовать войском, пока на вашу голову не возложена корона. Это закон.

— Да, изданный для предупреждения мятежа.

— Отдавать приказы войску может только король.

— Простите… — робко вмешался я. — Не могли бы вы точно процитировать закон? Как он в самом деле формулируется?

Звенигор обернулся, ища поддержки, а Магнус прикрыл глаза, словно вспоминая.

— Так и сформулирован: «Войска следуют за носящим корону».

— Право принимать решения, стало быть, не включает в себя высшую военную власть?