Анна Клименко - Век золотых роз

Дар-Теен молчал. Само собой, он никогда не слышал ни о чем подобном, но разве может смертный познать весь Эртинойс за отпущенные годы жизни? Загадочный путь, о котором рассказывал ийлур, и в самом деле мог существовать и быть частью степных тайн… А Тхо-Ра, похоже, ощутил потребность поговорить и продолжал, уже не обращая внимания на то, слушают его или нет.

– Ты увидишь, северянин. Это огромные врата, величие которых твой ленивый ум даже не может вообразить. Врата и огненный цветок, в который нужно шагнуть… Пламя это дивного цвета и не обжигает, но уносит далеко-далеко, туда, откуда рукой подать до Кар-Холома. Я дам тебе проводника, и он же будет ждать тебя обратно с Черным Убийцей…

Дар-Теен все-таки улучил мгновение, когда челюсти собеседника были заняты очередным куском мяса.

– Я хочу поговорить со своим синхом. Если уж он предсказал твою судьбу, владыка, то уж не откажется предсказать, какие опасности ожидают меня в городе Мертвых.

Тхо-Ра хмыкнул:

– Тебе нет нужды более видеть синха. Но – ровно до тех пор, пока не вернешься с Черным Убийцей.

Кочевник не бросал слов на ветер, и Элхаджа ийлур больше не видел.

Два молчаливых кочевника отвели Дар-Теена в небольшой шатер, где пол был устлан шкурами, а в очаге жарко полыхал огонь. Тут же, рядом с костром, стояли кособокие глиняные миски и такой же кувшин; ийлур ковырнул пальцем содержимое посудин – каша из дикого проса и студень, который получается, если долго варить мясо с костями, а затем отвар подержать на холоде. В кувшине оказалась талая вода, такая холодная, что сводило зубы, но Дар-Теен все равно пил и пил, пока не утолил жажду.

Потом он сел у костра, скрестив ноги, и принялся за угощение. Не хотелось ни думать, ни гадать о том, что еще готовит всемогущая рука Фэнтара; все словно происходило не с ним, Дар-Тееном.

С чего все началось-то? Лиэ-Нэсс, ночи запретной любви, золотая роза на узкой ладошке ийлуры, предательство и клятва. А потом – убитый жрец, бегство, встреча с синхом, долгий переход через заснеженный лес… Волки, много волков, которых приходилось отстреливать. Да еще злополучная деревня, в которой пришло осознание того, что Фэнтар более не отвечает на призыв и что остается надеяться только на свои силы. Не более. Утром же Дар-Теена ожидала дорога в Кар-Холом. Искать легендарный меч, который ржавеет где-то рядышком с костями хозяина, и – само собой – никто точно не знает, где все это лежит.

– Ну и влип же ты, братец, – устало пробормотал ийлур, чтобы разбить плотную тишину, – а ведь до Храма еще далеко.

Он подковырнул пальцем хрящ со дна миски и, хрустя, принялся его грызть. Что бы там ни говорил владыка степей – и жили кочевники, словно дикие животные, и ели то же. Щерово мясо на блюде Тхо-Ра уже не казалось привлекательным, студень же и вовсе оказался безвкусным. То ли дело студень, который готовили в «Сытом петухе»! К тому же и подавали его с растертыми горчичными семенами, которые хозяину привозили купцы с востока…

Дар-Теен вздохнул и, жмурясь, проглотил кусок пресного студня. Сковырнул с донышка кашу с подгоревшей корочкой и тоже отправил в рот.

«А что будет с Элхаджем, пока я буду искать этот меч, будь он трижды проклят? – подумалось ему. – Хотя… какое мне вообще дело до этого синха? Пусть остается здесь, у степного царька, и предсказывает дальше. Получается у него недурственно, только вот отдуваюсь за все я».

И тут в голову Дар-Теену в первый раз закралась весьма здравая мысль. Завтра на рассвете его отведут к вратам – и завтра же, если верить словам Тхо-Ра, он окажется на далеком юге, в исконных землях кэльчу… Оттуда сколько-то там дней пути до Диких земель, а там и до Храма рукой подать… Вероятно… Уж наверняка он найдет кого-нибудь, кто знает дорогу! Ведь не одному же Элхаджу ее знать?

«А синх пусть остается. Я буду свободен и сам доберусь до храма Шейниры. Тьфу, да какое мне вообще дело до этой ящерицы?!!»

Дар-Теен доел остатки каши и студня, запил водой из кувшина и растянулся на шкурах рядом с огнем.

– В самом деле, я буду свободен – и это главное. А что будет с синхом… Шейнира призовет его проклятую душу, он только рад будет.

Ийлур сказал это в душную темноту, стараясь успокоить самого себя. Но лицу стало жарко, словно он размышлял о чем-то очень недостойном. О том, чего не стоило делать и чего бы не одобрил Фэнтар.

«Да Элхаджу плевать на тебя, тупица! Очутись он в моем положении, воспользовался бы первой возможностью и сбежал. А меня оставил бы гнить в неволе».

Он закрыл глаза, надеясь немного поспать до рассвета. По привычке пошевелил пальцами больной ноги, которая пострадала от волчьих зубов, и, к собственному удивлению, понял, что она больше не болит. Не иначе как стараниями того же синха.

«А может быть, и правда мало кому известна дорога к темному Храму?» – успел подумать Дар-Теен, проваливаясь в теплый омут сна. А потом, на кромке грез, мелькнула еще одна мысль: «И как же я найду этого Черного Убийцу?!!»

Пробуждение было малоприятным. Тычок в бок и рев над ухом:

– Хорош спать! Рассвет уже, выезжать пора!

Дар-Теен хотел было извернуться и пнуть наглеца, но передумал. Все-таки он, считай, пленник, да еще и лишившийся поддержки Фэнтара.

Над ним склонился дюжий ийлур в куртке из мохнатой медвежьей шкуры, расшитой медвежьими же клыками. Обе косы, маслянистые и черные, были украшены высушенными ушами бывшего хозяина шкуры.

– Вот твоя одежда, вот оружие, вот еда, – проревел кочевник, тыкая пальцем куда-то ближе к выходу, – собирайся, северянин. Солнце не ждет. – И вышел, оставив Дар-Теена наедине с догорающим костром.

Ийлур сел, с силой провел пальцами по лицу, сгоняя сон. На душе остался едкий, неприятный осадок – словно вчера он думал о чем-то, пытался что-то решить, но так и не решил. А затем Дар-Теен вспомнил, что хотел улизнуть и оставить Элхаджа с кочевниками.

– Вот дурак-то, – пробормотал ийлур, – и ведь не нужен ты ему. Всего-то и требуется, что капля решимости.

Но все дело было в том, что при всех своих гаденьких мыслишках Дар-Теен не мог вот так взять и бросить своего «предсказывающего» синха. Это казалось слишком подлым и недостойным истинного сына Фэнтара.

«Нет ничего хуже ожиданий, которые не оправдываются».

Кажется, так говорил кто-то из давнишних собутыльников в таверне, но это было так давно… Да и ийлура того небось уже на свете не осталось…

Вздохнув, Дар-Теен принялся перебирать то, что принес ему сын степей.

А было там много чего любопытного. Во-первых, замечательная кольчуга и кольчужные перчатки плотного плетения. Странно было видеть подобное в шатре из щеровых шкур, но Дар-Теен твердо решил ничему не удивляться. Во-вторых – меч Дар-Теена, и новенький арбалет, и связка толстых стрел. Из одежды милостью степного владыки Дар-Теену перепала туника из плотного льна, куртка из отлично выделанной щеровой кожи и сапоги – высокие, зеленые, выкроенные так, что были видны узоры. С провиантом, правда, дела обстояли похуже: лепешки, обернутые льняной тряпицей да несколько кусков высушенного мяса.