Алекандр Пиллаев - Мария в Заповеднике

– Владыка Вселенной сначала не хотел иметь наследника, чтобы вечно самому править, – рассказывал старец. – Но вот, один его лучший слуга влюбился в его лучшую дочь, а он, как было сказано, не хотел внуков. У него же были две дочери – хорошая и плохая, и вот, за то, что слуга стал надоедать старому и почтенному Владыке Вселенной со своей неприличной просьбой, Владыка решил его проучить и дал согласие на женитьбу. Но первую брачную ночь жених должен был провести в полной темноте со своей невестой, а сам подсунул ему свою плохую дочь. «Что это ты сделал со мною? Зачем ты обманул меня?» – стал укорять на утро Владыку Вселенной слуга, а Владыка только посмеялся. Но делать было нечего, и плохой дочери пришлось принести наследника, но от плохой дочери родился плохой Мир, – и это есть тот мир, который лежит вне Большой Империи. Владыка Вселенной испугался, расстроился и решил исправить свою ошибку и отдал свою хорошую дочь слуге. Но чтобы опять не произошло подмены, он приказал всем своим подданным наблюдать внимательно за слиянием хорошей дочери и слуги. И вот, верные его помощники проследили, чтобы все прошло по соизволению Владыки Вселенной, и от этого второго брака родился хороший Мир – Большая Империя...

Тяжелый удар об пол прервал старца на полуслове.

– Он, в общем-то, человек военный... – попытался оправдать офицера безопасности Пер перед смертельно обиженным и заткнувшимся старцем.

Упавший со стула во сне Дермот виновато продрал глаза и уселся обратно.

– Вот и еще один вирус в программе, – едва слышно процедил сквозь зубы Йоцхак.

Пер заметил, что Мария едва сдерживает смех, и, чтобы не сорваться, она напустила на себя, как обычно, льду. Старец от обиды не мог больше вымолвить ни слова. Окультуривание Персонала пришлось оставить. Кажется, духовные возможности «римских статуй» в глазах культурной элиты империонов упали теперь и вовсе до нуля.

Потом они в ожидании торжества слонялись по Резиденции и вокруг. Пер с интересом разглядывал прибывающих к часу Обряда все новых и новых гостей и пытался определить их численность: Мария не захотела давать ему каких-либо стратегических сведений о своем карликовом без пяти минут королевстве. «Моя совесть должна быть чиста перед Родиной, – сказала она. – Работать в пользу Большого Конгресса – не в моих правилах. Сами шпионьте тут все, что нужно. Мешать не стану».

Некоторые избранные аборигены с завистью оглядывались на Персонал Станции. Несколько уязвленных барышень долго шли следом, но приблизиться так и не решились. Зато краймеры глядели на пришельцев с той бесподобной угрозой, которая почему-то всегда приводила в ужас простых аборигенов, – они, кстати, впервые будут наблюдать Обряд Оплодотворения Матери Наследника по телевидению: такового было распоряжение Калиграфка, – но Пер мог предположить, что после его последнего донесения Большой Конгресс, конечно, уже навесил спутники над этим районом, и завтра телевизоры и радиоприемники больших империонов заговорят совсем на другом языке – ненавистной всем аборигенам земли индокирилолатинице.

Повсюду кругом себя избранные гости, как засуха и разруха, несли с собой запустение и сеяли мусор. Весь лес вскоре был усыпан обрывками бумаги, вскрытыми консервными банками и пустыми бутылками; были поломаны сотни кустов и деревьев и даже в асфальтах появились свежие трещины и выбоины, что уже походило на мистику, поскольку все краймеры были в кроссовках. В апартаментах у Магнуса выбили окна. По-видимому, он тоже не нравился местным. Истома это чувствовал и благоразумно и ненавязчиво держался все время в пределах видимости и слышимости офицера безопасности Станции Дермота Уэлша. Домик Персонала также ограбили.

Облегчались гости у всех на виду. В районе Усадьбы прозвучали выстрелы, и куда-то пробежал по коридорам Резиденции Стрекоблок.

– Они здесь тебе все пастбище вытопчут, – предположил Пер, столкнувшись один раз с Марией в холле.

– Вот увидишь, завтра они, как только осознают, что заключены в зону и что выхода нет, сами наведут порядок – у краймеров очень развито чувство лагерной дисциплины.

– Жаль, у нас украли ящик с игрушками, – посетовал Пер,– тебе нечем будет поощрять их первое время,

– Ты обязательно должен запросить новые игрушки для Заповедника,– потребовала Мария. – Побольше барахла, погремушек, магнитофонов, электрогитар, зажигалок... игрушечной валюты... В общем, сам знаешь, что-нибудь в расчете на среднего империона – и краймеры будут ходить у меня в подчинении, в этом смысле они ничем не отличаются от простых подданных.

– А что прислать для поэтов, культурной элиты? – поинтересовался Пер, как богатый американский дядюшка.

– Я для того и собрала их здесь, в Заповеднике, чтобы сохранить цвет нашей культуры, – сказала Мария, – а ты все равно не оставляешь своих коварных варварских цивилизованных попыток загубить ее. Настоящая поэзия, истинная культура в Большой Империи исчезнет сразу, как только я стану раздавать поэтам предметы роскоши. Я буду вынуждена и впредь гнать и не печатать своих поэтов, как это делалось в Большой Империи, иначе они не напишут и строчки. Здесь, Пер, тебе не Цивилизация, где поэты свой божественный дар тратят попусту на искусство для рынка, нет, здесь они у меня, как и прежде, станут преодолевать бюрократические преграды и биться головой о стенку гонений, иначе, повторяю, они не создадут ни единого шедевра.

– Это будет поистине уникальный Заповедник, – соглашался с ней Пер.

Пока главный техник вел беседы с будущей «матушкой», произошли новые любопытные события. Йоцхак отправился на Станцию, чтобы вынести замаскированный портативный блок спутниковой связи с офисом по планированию. На пути «туда» у него сняли кроссовки и вельветовые штаны, а «обратно» – побили какие-то краймеры особой породы: они отличались от остальных отсутствием лобной кости черепа; они гнались за Йоцхаком, выкрикивая: «масон! масон!», при этом у них сильно выдавалась вперед нижняя челюсть, а в руках они держали тяжелые короткие палки с характерным утолщением на конце...

Второе событие касалось Дермота. Вместе с краймерами, служителями культа, святыми и творческой элитой Заповедник наводнили какие-то выморочные девицы с волоокими глазами. Они истово готовились к великому Обряду и с визгом шарахались от краймеров. На них Персонал не обращал внимания совсем, как на стрекоз в лесу. Девицы, однако, сразу же забывали, зачем они здесь, при виде кого-нибудь из членов Персонала. Дело кончилось тем, что одна из них подкралась к Дермоту сзади и со словами: «Так не доставайся же никому!» – плеснула ему в лицо соляной кислотой.