Джульет Маккенна - Северная буря

Широкими шагами Велиндре пересекла мощеный плитами двор, окруженный с четырех сторон жилыми строениями. Она подняла взгляд к мансардам, торчащим острыми выступами над крутой шиферной крышей. Кто из учеников, забившихся в эти тесные каморки, имел наглость на нее нажаловаться? Ее взгляд скользнул ниже, к третьему этажу, а там и ко второму, к широким окнам, крепко запертым по случаю скверной погоды. Кто эти неблагодарные, которые молили ее о руководстве, а теперь сочли себя вправе скулить, ибо она отвергла их, чтобы они сами встали на ноги? Лучше бы они волочились хвостами за такими, как Колна и Пеммел, подумала она с презрением. Лишенные вдохновения только скуки и заслуживают. Пусть они пасут и старших, и младших, а у нее есть более достойные дела. Она добьется магического озарения, которое прославит ее среди высочайших на Хадрумале. Она откроет нечто такое, что Планир так и сядет, воззрившись на нее, нечто такое, что заставит Верховного Чародея пожалеть о своей ошибке в отношении Велиндре.

Она бросила взгляд через плечо на главную башню Замка Чародеев и на тройное окно гнезда Рафрида посреди четырех квадратов. Каково возможное мнение Отрика о нем как о Властителе Облаков? Старый негодник смеялся бы так, что сбился бы с дыхания, да и всех прочих вверг бы в исступленный хохот, ехидно разложив по полочкам все, что вытворяет Рафрид.

Велиндре подняла руку к глазам, так как горечь утраты вновь поразила ее при мысли об Отрике. Направилась к полутемному проходу в одном из углов двора.

— Прости меня, госпожа, — прачка пыталась уйти с дороги Велиндре, но ей мешала большая плетеная корзина.

— Да, прошу извинить меня, — Велиндре прижалась к оштукатуренной каменной стене, пропуская прачку.

Ощутив загривком холод и сырость, волшебница натянула капюшон полуночно-синего плаща, завязав тесемки на подбородке. Первый приступ гнева развеялся, и она медленно прошла через ворота, а далее двинулась узким проулком на задворках Подветренного Замка. Итак, каждое утро придется теперь тратить на недоразумения и неразбериху, которую всегда вносят в жизнь новые ученики.

— Нет, никого не отправляли в безвозвратную ссылку, корабли, которым покровительствует Верховный Чародей, постоянно прибывают на Хадрумале и отбывают отсюда, — произнесла она вслух, шагая по булыжнику. — Да, можно отправиться домой и навестить родных после того, когда усвоишь, как не запалить камин, если рассердишься, и не заморозить воду в колодце, если на душе уныло. — Велиндре испытывала сочувствие к волшебнорожденным с материка, у большинства из них не случилось поблизости какого-нибудь волшебника, чтобы охранять и руководить после первых проявлений дара, не говоря уже о жутких сплетнях, которые и ныне разносит невежественное пошлое население. Но негодование тут же развеяло прочие чувства.

— Нет, Совет Чародеев не кабала могучих и коварных колдунов, втайне направляющих королей и князей на стезю мудрости. Не думаешь ли ты, что материк меньше раздирали бы склоки и борьба самолюбий, если бы дело обстояло так? Нет, это кружок самодовольных мужчин и женщин, которые пытаются взглянуть сквозь морские туманы, окутавшие по их воле Хадрумале, вопреки воле провидения.

Велиндре свернула в совсем уж тесный проулок, перерезавший прежний путь, ведущий меж высоких каменных стен к длинной извилистой большой дороге, спинному хребту небольшого города Хадрумале. Позади остались скопления нехитрых домишек, населенных ремесленниками и торговцами, обеспечивавшими колдунам возможность спокойно предаваться ученым занятиям. Выйдя на дорогу, Велиндре поглядела в сторону окутанных туманом холмов, плавно поднимающихся за городом, где сельские хозяева острова разводили скот и возделывали поля, а совсем далеко угадывались башни чародейских замков. Можно отправиться погостить к брату отца. Пусть-ка эти ученики, пожелавшие ее руководства от большого ума, докажут, чего они стоят, таскаясь туда каждое утро. Пусть Рафрид выставит себя на посмешище, пытаясь залучить ее обратно в город. И тетушка, и кузены не дадут и гроша Лескари за все сплетни вокруг чародейского города, как и прежде, лето за летом, когда она ребенком гостила у них в усадьбе. Никакого шепотка за углом и сверкающих глаз, никаких догадок о том, почему Верховный Чародей Планир не выделил ее и почему Совет вручил награду не ей, как следовало бы, но Рафриду.

Но нет, это означало бы жалкое бегство. Ни отец, ни мать такого не одобрили бы, если бы только оторвались от книг и свитков достаточно надолго, чтобы заметить ее отсутствие. Шагая по плитам, она взглянула на светлую башню замка Уэллери, желтого камня, резко выделявшуюся на фоне серого неба. Дальше к востоку едва виднелся приземистый пенек башни Замка Аттен над перекрывающими одна другую крышами.

Они, поди, воображают, будто она все еще по законному праву добивается места в Совете. Они обозначили для нее эту стезю еще тогда, когда впервые стали поощрять ее восхищенное внимание к раскрывающемуся дару. Хадрумале должны руководить волшебники, ясно понимающие все возможности магии и большого мира. И тогда прозорливые вожди скрытого острова смогут наставлять близоруких правителей материка, дабы те следовали более верной дорогой, чем любая, какую те неизбежно выберут сами.

У Велиндре криво дернулись губы. Кто-то наверняка увидел. Не важно. Шаг ее опять стал шире, и плащ захлопал, подкладка ажурного щелка сияла, словно летнее небо. Велиндре миновала темные впадины нескольких подворотен и свернула во двор с фонтаном посередине. В чаше сухо, изваяние в центре скрыто пучками соломы и мешковиной. Неужели в этом жилище нет никого, кто не пожалел бы времени на чары, защищающие камни от мороза?

Когда Велиндре проходила мимо фонтана, в дальней стене отворилась дверь и показалась стройная женщина. Она была укутана столь же основательно, сколь и статуя, зеленый, как мох, шарф закрывал лицо до самых моргающих светлокарих глаз.

— Эли, — Велиндре двинулась ей навстречу.

Рукой в перчатке женщина сдернула шарф с лица, пучки черных волос выбивались из-под каймы вязаной шапочки.

— Что тебе нужно? Коротко.

— Рафрид только что отчитал меня, напомнив о моем долге перед учениками, — Велиндре от души скорчила рожу. — Ты должна знать, кого хотела бы протолкнуть Троанна или, может, Каллион.

— Ты все еще думаешь, что на них стоит оглядываться? — Эли, точно пташка, склонила голову набок.

— Разумеется, — невозмутимо ответила Велиндре. — И Рафрид может хоть на уши встать, если это ему не нравится.

— Посмотрю, что можно узнать, — Эли задрожала под плащом, и ее сережки с бирюзой заплясали. — Рафрид сказал что-нибудь еще?