Марина Дяченко - Авантюрист

Лошадь возмущенно вскричала. Я обращался с ней по-свински. Эдакий хряк в седле…

Аланы не оказалось ни на постоялом дворе, ни в большом трактире, ни в маленьком трактирчике на окраине. Более того – никто ее и не видел, все глаза смотрели с одинаковым удивлением, а ведь здешние жители не из той породы, чтобы лицемерить и хранить тайну…

Лошадь, которую я гнал по снегу, выбивалась из сил.

В соседнем поселке Алану не видели тоже.

Как будто, выйдя из замка, она взмахнула руками и поднялась прямиком в холодные небеса.

Я заснул под утро. Всю ночь мне мерещился стук в дверь – будто явился полковник Солль, будто бы он приехал в гости к дочери… И мне предстоит выйти к нему навстречу.

А потом оказывалось, что это бред. Что это ветер стучит в окно – и тогда я успокаивался и спрашивал себя: а может быть, ее и не было? Аланы? Может быть, потрясенный приговором Судьи я полгода пропьянствовал в замке и допился до хмельных видений?!

Утром я задремал; стоило сну сомкнуться над моей головой, как перед закрытыми глазами тут же обнаружился темный канал, горбатый мостик над каналом… где-то все это уже было.

А на мостике стоял старик. Длинный и тощий; старика я точно никогда не видел, и предпочел бы не встречаться с ним вовсе, потому что взгляд у него был… Как будто я смотрю на лекарский ланцет. И сразу захотелось проснуться.

– Она у него, – устало сказал старик, роняя камушек в неподвижную черную воду.

По воде разошелся круг.

Я хотел взять с собой старосту и людей из поселка, но никто не пошел. Все оказались больными, слабыми, многодетными; староста извинялся и приседал, но идти на холм ему никак не можно. Пусть благородный господин Рекотарс великодушно простит, но не мужицкое это дело – вламываться к магу, господин Рекотарс свободная птица, а мужикам тут жить, их земелька кормит…

Итер не смел отказать, глядя на его иссиня-бледное лицо, я сам отменил собственное распоряжение. Взял огниво и вязанку факелов, у подножия холма зажег сразу два и двинулся на гору, с огнем среди бела дня, будто пещерный дух, они, говорят, тоже с факелами бродят…

Калитка не была заперта. Как обычно.

Дверь отворилась почти сразу же; Черно стоял в глубине прихожей, по уши закутанный в мохнатую шубу.

– Привет, – сказал я, пропуская факел впереди себя. – Я пришел тебя согреть.

Трудно сказать, чего я ожидал. Черно молчал; отсветы пламени плясали на голом черепе.

Я шагнул вперед, намереваясь ткнуть его факелом в лицо.

– Осторожнее, – сказал он негромко. – Ты неверно понял. Я не люблю огня – не значит, что я боюсь его… Ты ведь тоже не любишь дерьма. Но если некто швырнет в тебя… какашкой, ты ведь не пустишься в ужасе бежать? Нет?

И пока я хлопал глазами, протянул руку и оторвал от факела клочок огня – оторвал, как кусок соломы.

– Извини, что я сбил тебя с толку.

Несколько мгновений пламя прыгало у него на ладони – как-то странно прыгало, будто пытаясь убежать; потом он сжал пальцы – пламя скомкалось, как тряпочка, и погасло.

И оба моих факела погасли тоже.

Стало темно. А может быть, мне показалось; Черно Да Скоро высился передо мной, как черная мохнатая тень. И только на голой макушке лежал тусклый блик.

– Что стоишь? Пришел – заходи… Мы с Аланой как раз о тебе говорили. Зайдешь?

Я не двигался с места.

– Если раздумал – иди домой… Алана потом вернется. Только на пороге не стой, потому как дверь закрыть надо… Сквозит…

– Алана! – позвал я хрипло.

Огромный дом молчал.

– Тебе это запомнится, – сказал я глухо, наперед зная, что это не пустая угроза, что я наизнанку вывернусь, но отомщу Чонотаксу Оро.

За ощущение полного бессилия, свалившееся на меня в эту минуту.

– Войди, – терпеливо повторил Черно Да Скоро. – Ты просто… извини, Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок. Ты две недели вез эту книжку и даже не удосужился толком ее почитать. Женился на девушке и даже не разузнал толком… о ее семье. О брате…

Снова – этот ее брат.

– Опять-таки извини, Ретано. Я думал, что ты свяжешь в уме… Аланиного деда, его книгу, Луара. Я думал, что ты мне сознательно поможешь… Вместо этого ты впал в истерику. Жаль; собственно, на этом этапе я уже могу обойтись без твоей помощи. Извини.

– Алана!! – рявкнул я так, что зазвенели стекла.

Пауза.

В глубине большого дома скрипнула дверь. Приблизились неуверенные шаги; Алана остановилась на верхней площадке лестницы, будто решая, спускаться ко мне или нет.

Я облизнул губы. Маленькая, в короткой шубке, на вид даже моложе своих лет; лицо ее, привыкшее носить мину гордости и злости, показалось мне незнакомым. Печальное лицо обиженного ребенка.

– Алана, пойдем домой, – сказал я мягко.

Ее губы необходимо было смазать питательным маслом. Немедленно, иначе они растрескаются еще больше, до крови, и будет очень больно…

– Алана… – Мой голос дрогнул.

– Он говорит, – Алана удивленно воззрилась на Черно, будто впервые его увидев, – он говорит, что ты… что вы женились на мне из-за книги. Что это он вам велел жениться на мне… Это правда?

Я проглотил слюну. Черно Да Скоро стоял в двух шагах, теперь, когда глаза привыкли к полумраку, я прекрасно видел его лицо, но глаза Черно выражали то же, что и всегда. Ничего не выражали.

– Скажи ей, Ретано, – со вздохом попросил Чонотакс. – Ответь жене… Правда?

Я поднял глаза на Алану.

Сейчас она была очень похожа на Эгерта Солля. На тринадцатилетнего мальчика Эгерта.

– Нет, – сказал я, спокойно глядя ей в глаза. – Это гнусное вранье. Этот господин – маг и потому считает, что ему все позволено… Спускайся, Алана. Мы пойдем домой.

Черно Да Скоро усмехнулся:

– А вы бесчестный человек, Ретанаар Рекотарс… Как же так? Лгать в глаза любимой жене? А?

– Алана, пойдем домой, – повторил я ровно.

Она не двинулась с места.

– Он говорит, что мы с Луаром связаны… ниточкой… что я могу отвести его к Луару. Я бы хотела.

Вот тогда мне сделалось страшно.

Проще всего было бы принять Алану за сумасшедшую – вслед за матушкой… Я непременно решил бы, что она тронулась умишком. Если бы рядом не стоял Черно Да Скоро, который рвет огонь руками, будто солому. Которому, как выясняется, не столько книжка нужна была, сколько…

«Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок».

– А я дурачок-таки, – сказал я шепотом.

– Вот и я говорю, – охотно согласился Черно. – Извини, но мне нужна девочка.

Мне казалось, что я вязну в его извинениях, как в киселе. Откуда-то со стороны донесся мой до странности спокойный голос:

– Вот и надо было самому на ней жениться… МНЕ она тоже нужна, Чонотакс.

– Нет. – Губы Черно изогнулись дугой, уголки их резко опустились вниз. – Будь честен хоть сам перед собой…