Дэннис Фун - Тень Хранителя

— Это запрещено.

— Тогда я с тобой пойду.

— Ты особенно не переживай. Там соберутся все братья. Если кто-то готовит мне какой-то неприятный сюрприз, там он будет выглядеть особенно глупо. Иди, покемарь еще немного.

— Ну, если ты настаиваешь… — сонно пробурчал Лампи и поплелся к своему ложу.

Роун прошел по длинному коридору шатра. У входа в еще не рассеявшейся ночной мгле его ждал брат Волк. Они вместе направились к границе лагеря. На самом высоком участке поляны, завершавшейся обрывом, Роун почувствовал, что Волк от него немного отстал. У самого обрыва бушевали порывы холодного ветра, задували под накидку. Ветер дул с такой силой, что юноша напрягся, пытаясь крепче держаться на ногах, и от этого ему показалось, что он стал выше. Настолько выше, чтобы стоять лицом к лицу с семьюдесятью четырьмя братьями, которые выстроились стройными рядами, одновременно дышали и все как один в упор смотрели на него.

Роун сам участвовал в этой церемонии каждое утро на протяжении года, и потому ему не надо было заранее запоминать действия, которые следовало совершать, и слова, которые надлежало произносить. Он должен был лишь принять решение о том, когда говорить и действовать. Ему подсказали это напряженное ожидание братьев, ритмичные звуки их слитого воедино дыхания и отблески света за горизонтом.

— Для нас он возносит солнце в небеса! — громко произнес Роун, подняв вверх кулак. — Для нас он приносит рассвет!

Все хранили молчание. Брат Волк протянул Роуну арбалет, и, как делал раньше Святой, Роун вставил в него стрелу, наконечник которой был обмотан тряпкой. Волк поднес факел, и Роун выпустил горящую стрелу в небеса. Зависнув на мгновение высоко над долиной, светившаяся стрела резко ушла вниз и исчезла из вида.

Теперь все с напряженным вниманием смотрели на горизонт. И именно в этот миг в том самом месте, куда долетела стрела, вынырнул первый луч солнца, рассеявший предрассветную мглу. Братьев охватило ликование. Через некоторое время Роун поднял руку, призывая всех угомониться. Он низко поклонился восходящему солнцу, потом повел всех обратно в лагерь.

За завтраком он сел за столик, за которым уже сидел Лампи. Братья, опасавшиеся заразиться смертельной болезнью, держались от него подальше, и рядом с ним было много свободных мест. Это вполне устраивало друзей, потому что так им было проще негромко говорить, не опасаясь посторонних ушей.

— Уж не знаю, как это у меня получилось, но… я только что поднял солнце.

— Меня это не удивляет, — ответил Лампи, накладывая себе в миску горячую кашу. Потом положил немного в рот и причмокнул. — Вполне приличная еда, — искренне сказал он и с силой наступил Роуну на ногу.

— Ты что, с печки упал? — сердито прошептал Роун.

— Да не забивай ты себе голову этой ерундой с подъемом солнца. — Лампи подмигнул, потом кивнул в сторону братьев Жало и Волка, которые уже поели и отодвинули тарелки в сторону. — Давай, наворачивай поскорее, а то они тебе доесть не дадут!

Но Роуну уже расхотелось есть — он с завистью смотрел на Лампи, за обе щеки уминавшего завтрак.

Подойдя к ним, Волк спросил:

— Ты уже готов, Роун из Негасимого Света?

— Мой адъютант тоже с нами пойдет, — сказал Роун, — если, конечно, быстро доест свою кашу.

Он улыбнулся, глядя, как Лампи неохотно положил ложку в миску, встал и с набитым ртом промямлил:

— Я готов.

Контрабандист насупил густые брови над бегающими жадными глазками. Он явно был не тем человеком, который даже в лучшие свои времена мог внушить доверие. А в присутствии Лампи он еще больше напрягся и запсиховал.

— В селениях прошел слух…

— Слухи меня не интересуют, — жестко отрезал Роун.

Он прекрасно понимал, о чем думал этот человек. А думал он о том, как лучше подобраться к пареньку, сидевшему на месте, некогда принадлежавшем Святому, чтобы выудить из него побольше сведений и потуже набить кошелек.

Кивнув, контрабандист театрально взмахнул руками.

— Ну что ж, перейдем прямо к делу, если ты так хочешь…

Роун продолжал бесстрастно смотреть на собеседника.

— У тебя есть известные навыки, за использование которых я готов заплатить.

— Что именно тебя интересует?

— Мне нужно кое-кого доставить в Город.

— За этим дело не станет, — хвастливо ответил контрабандист, дернув щетинистыми неопрятными усами, — но с тех пор, как Владыка Керин решил перевешать всех контрабандистов на столбах, цена на такие услуги возросла.

Вопрос упирался не в деньги — за годы разбоев и грабежей братья накопили их достаточно, — главная проблема заключалась в том, можно ли было, в принципе, делиться с этим человеком какой-либо информацией. Кира говорила, что для них это лучшая возможность проникнуть в Город, но, сидя на месте Святого, юноша почти физически почувствовал: Святой вообще не выпустил бы его из шатра живым. Должно быть, эта мысль так явственно отразилась у него на лице, что контрабандист вдруг весь взмок.

Не выдержав затянувшейся паузы, он брякнул:

— Слушай, паренек… — но тут же осекся, увидев, что Волк и Жало как по команде угрожающе сделали шаг вперед. Переводя взгляд с одного на другого, он отер пот со лба, пожал плечами и сделал вид, что пошутил: — Слушай, ты же не сказал мне, кто ты такой, — откуда мне знать, как к тебе обращаться?

Роун дал братьям знак отступить назад. Контрабандист явно успокоился и продолжил:

— Я только хотел сказать, что, доставляя кого-то в Город, я жизнь свою ставлю на кон. Они уже перебили кучу моих друзей, дело наше приходит в упадок, мне три семьи теперь кормить надо.

— Тебе достаточно заплатят за услуги.

— Если это значит, что заплатят хорошо, я готов ударить по рукам.

Как только они договорились, пронзительно и звонко прозвучал удар небольшого колокола.

— К нам пожаловали гости, — шепотом сказал Волк.

Жало ткнул пальцем в сторону контрабандиста.

— Эй! Ты пойдешь со мной, — сказал он и быстро вывел его из помещения.

Взяв меч-секач, Роун вышел вслед за Волком из шатра.

— Это клирики? — спросил юноша, когда они добежали до границы лагеря.

— Ты уже забыл наши сигналы, Роун из Негасимого Света. Один удар значит, что к нам скачут меньше пяти всадников. Клирики сейчас передвигаются только большими группами.

Когда Роун с Волком подошли к возвышавшемуся над долиной утесу, там уже расположились с десяток братьев, охранявших единственную ведущую в лагерь тропу. Их арбалеты были направлены вниз.

Они взобрались на дозорную площадку, чтобы взглянуть на приближавшихся к лагерю всадников. Их было четверо, и каждого скрывала плотная накидка. Когда один из всадников снял с головы капюшон, Роун облегченно вздохнул — это была Кира.