Глен Кук - Черный отряд. Тени сгущаются

— Но Шепот…

— Ей придется исчезнуть. — Он произнес это низким и ледяным голосом. То был голос убийцы, привычный к вынесению смертных приговоров. — Она должна быстро умереть. В противном случае мы ничего не достигнем.

— А если она уже кому-то рассказала?

— Не рассказала. Уж я ее знаю. До того, как Госпожа послала меня в Берилл, я сражался с Шепот у Ржи и в других местах. Я преследовал ее среди говорящих менгиров на равнине Страха. Я ее знаю. Она гений, но гений-одиночка. Если бы она жила во времена первой эры, Властелин сделал бы ее одной из своих слуг. Она служит Белой Розе, но сердце у нее черное, как ночь в аду.

— Я сказал бы то же самое про весь Круг.

— Да, — рассмеялся Душелов. — Каждый из них лицемер. Но с Шепот не сравнится никто. Это просто невероятно. Костоправ. Как она ухитрилась раскопать столько секретов? Как она узнала мое имя? Я спрятал его идеально. Я восхищаюсь ею. Честно. Такой гений. Такая смелость. Удар через Лорды, марш через Ветреный Край и подъем на Лестницу Слёз. Невероятно. Невозможно. И ведь у нее все могло получиться, если бы не Черный Отряд. И ты. Ты будешь вознагражден, я гарантирую. Но хватит об этом. Мне пора заняться делом. Крадущийся нуждается в этой информации. А Госпожа должна увидеть бумаги.

— Надеюсь, что вы правы, — проворчал я. — Получив пинок в зад, нужно отдохнуть. Я выдохся. Мы носимся и сражаемся уже целый год.

Идиотская фраза, Костоправ. Я ощутил, как нахмурилось лицо под черным морионом. А сколько носится и сражается сам Душелов? Вечность.

— Можешь идти, — бросил он. — С тобой и с Вороном я поговорю потом.

Холодный, ледяной голос. Я поспешил отвалить подальше.

Когда мы добрались до Лордов, там все уже закончилось. Крадущийся действовал быстро и разил сильно. Куда бы мы ни пошли, повсюду натыкались на мятежников, висящих на деревьях или фонарях. Отряд расположился в казармах, ожидая спокойную скучную зиму и предстоящее весной преследование остатков армии мятежников до дремучих северных лесов.

Ах, как сладка была иллюзия, пока не кончилась.

— Тонк! — воскликнул я, бросая на стол пять карт-картинок, доставшихся мне после раздачи. — Ха! Двойной выигрыш, парни. Двойной. Платите.

Одноглазый, ворча и бурча, подтолкнул мне через стол монеты. Ворон усмехнулся. Даже Гоблин выдавил подобие улыбки. Одноглазый с самого утра не выиграл ни единой партии, даже когда мухлевал.

— Спасибо, господа, спасибо. Сдавай, Одноглазый.

— Ну как ты это проделываешь, Костоправ? Как?

— У него рука быстрее глаза, — предположил Ильмо.

— Все дело в честной жизни, Одноглазый. Запомни, в честной жизни.

В дверь протиснулся злой и хмурый Лейтенант:

— Ворон. Костоправ. Вы нужны Капитану. Срочно. — Он обвел взглядом картежников за несколькими столами: — Дегенераты.

Одноглазый фыркнул, затем едва заметно улыбнулся. Лейтенант был еще худшим игроком, чем он сам.

Я взглянул на Ворона. Капитан был его приятелем, но он пожал плечами и бросил карты на стол. Я рассовал выигрыш по карманам и отправился следом за Вороном в комнату Капитана.

Там был Душелов. Мы не видели его с той встречи на опушке леса, и я надеялся, что он слишком занят, чтобы возвращаться к нам. Я посмотрел на Капитана и попытался по выражению его лица угадать наше будущее. Радости на его лице я не заметил.

А если Капитан не радуется, то и я тоже.

— Садитесь, — сказал он. Нас поджидали два стула. Капитан прошелся по комнате, о чем-то думая, и наконец сказал:

— Мы получили приказ — прямо из Чар — перебраться в другое место. Вместе со всей бригадой Крадущегося. — Он махнул в сторону Душелова, переадресуя объяснения ему.

Тот словно и не заметил, погрузившись в свои мысли. Наконец он еле слышно спросил:

— Ты хорошо управляешься с луком. Ворон?

— Средне. Не чемпион.

— Намного лучше, чем средне, — возразил Капитан. — Чертовски хорошо.

— А ты, Костоправ?

— Когда-то стрелял неплохо. Но уже несколько лет не натягивал тетиву.

— Потренируйтесь. — Душелов тоже принялся расхаживать. Комнатка была маленькая, и я все опасался, что они вот-вот столкнутся. Через минуту Душелов продолжил: — Многое произошло. Мы пытались захватить Шепот в ее лагере, но в последний момент упустили. Она почуяла ловушку. Она все еще в тех краях, где-то прячется. Госпожа подтягивает туда войска со всех сторон.

Это объясняло замечание Капитана. Но мне не стало яснее, почему я должен вспомнить искусство лучника.

— Насколько нам известно, — продолжил Душелов, — мятежники не знают о том, что там произошло. Пока. У Шепот не хватило духу рассказать о своей неудаче. Она гордая женщина. Похоже, сперва она хочет нам отомстить.

— Как? — спросил Ворон. — Она не сможет собрать даже взвода.

— Воспоминаниями. Информацией из закопанных бумаг, которые вы отыскали. Вряд ли она знает, что они у нас. Она была вдалеке от своего штаба, когда Хромой невольно сделал нам подарок, а потом она укрылась в лесу. И лишь мы четверо, не считая Госпожи, знаем про документы.

Мы с Вороном кивнули. Теперь мы поняли обеспокоенность Душелова. Шепот знала его истинное имя, и теперь он превратился в ходячую мишень.

— И что же требуется от нас? — с подозрением спросил Ворон. Он опасался, что Душелов решил, будто мы сами расшифровали имена. Он даже предлагал мне убить Взятого раньше, чем он убьет нас. Взятые не бессмертны и уязвимы, но до них дьявольски трудно добраться. У меня никогда не возникало даже желания рискнуть.

— У нас троих будет особая миссия.

Мы с Вороном переглянулись. Что он задумал?

— Капитан, будьте любезны на минуту выйти, — попросил Душелов.

Капитан с явной неохотой вышел, шаркая ногами. Впрочем, его неудовольствие и медвежья походка в подобных случаях напускные. Полагаю, он не догадывается, что мы уже давно его раскусили, и продолжает так себя вести, надеясь на нужный эффект.

— Я не собираюсь увести вас в укромное место и там прикончить, — заявил Душелов. — Нет, Ворон, я не думаю, что вы узнали мое истинное имя.

Жуть какая-то. Я невольно втянул голову в плечи. Ворон шевельнул рукой. В ней возник нож, которым он принялся чистить под ногтями, хотя они в этом вовсе не нуждались.

— Суть вот в чем: Шепот подкупила Хромого после того, как мы выставили его дураком в затее с Загребущим.

— И это объясняет события в Клине, — выпалил я. — Мы крепко залатали прорехи, но за сутки все опять развалилось. А во время битвы под Розами он вообще вел себя дерьмово.

— Поражение под Розами — его вина, — согласился Ворон. — По никто и не подумал о предательстве. В конце концов Хромой — один из Десяти.